Последнее президентское послание Федеральному собранию стало хорошей иллюстрацией бонапартистской природы правящего режима. На это слово наши правители обижаются, а между тем обижаться совершенно не на что. «Бонапартизм» — не ругательство, а строгое социологическое и историческое определение.
Никто не обвиняет лично Путина в том, что он желает подражать Наполеону Бонапарту. Дело здесь вовсе не в личных амбициях, а в том, что конкретные текущие экономические и социальные обстоятельства вынуждают правящую бюрократию и президента, как ее вождя, идти по следам наполеоновской карьеры во всех ее приятных и печальных извивах — от Тулона и Аустерлица через Бородино и Ватерлоо к Эльбе и святой Елене.
У Маркса, впервые исследовавшего феномен бонапартизма, так и сказано: «Я показываю, каким образом классовая борьба во Франции создала условия и обстоятельства, давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя». Не стать героем, а именно сыграть его! Короля, как известно, играет свита, а Бонапарта — публика. Его личность сама по себе почти ничего не значит, и он блистает в своей роли лишь до тех пор, пока есть подходящие подмостки и публика, готовая рукоплескать актеру. Эти подмостки и эта публика формируются в свою очередь специфическими условиями социально-экономического развития и классовой борьбы в данном обществе в данный момент. И исчезают, когда эти условия сходят на нет.
Бонапартизм — это такой политический строй и стиль государственного правления, при которых правящий бюрократический аппарат, не имея собственной классовой опоры в обществе, лавирует ради сохранения своего господства между всеми классами общества. Он опирается не на силу какого-то определенного класса, а на слабость всех без исключения классов. Эта слабость может быть следствием либо взаимного обессиливания классов в их борьбе друг с другом, либо неразвитости, зачаточности классовых отношений. Второе — современный российский случай. Прежняя социально-классовая структура социалистического общества в России уже разрушена, а новая, капиталистическая, только нарождается, и неизвестно еще, сумеет ли народиться. Подобные периоды в истории разных стран — звездные часы для гражданской и силовой бюрократии, тепличные условия для превращения ее в самодовлеющую величину. Бонапартизм процветает лишь в межеумочных условиях, когда прежние господствующие классы уже выродились, а новые только набирают вес и влияние. Соответственно он исчезает, как снег в мае, с развитием классовых отношений в обществе, с укреплением классов. Бонапартизм есть политическое отражение слабого гражданского общества. Сильное общество никогда бонапартизма не терпело и не потерпит.
Поэтому всегдашняя насущная задача бонапартистской бюрократии — торможение всего и вся, что может угрожать ее единоличному господству, торможение экономического, социального и политического развития. Об этом, кстати, великолепно сказано в самом послании Путина: «Если сейчас государство поддастся соблазну простых решений, то верх возьмет бюрократическая реакция. Вместо прорыва мы можем получить стагнацию. При этом потенциал гражданского общества останется невостребованным, а коррупция, безответственность и непрофессионализм будут стремительно нарастать, возвращая нас на путь деградации экономического и интеллектуального потенциала нации и все большего отрыва власти от интересов общества, нежелания госаппарата слышать запросы людей».
Сказано очень верно. Ну просто автопортрет власти! Только почему же в будущем времени, почему «если»? Все это давно уже есть, и давно пора принимать соответственные меры. Но меры не принимаются, а раскручивается очередной виток социального лавирования.
В отличие от предыдущих в послании на этот раз нет никаких собственных инициатив типа удвоения ВВП, назначения губернаторов, монетизации и прочих «реформ». Оно и понятно — все уже заявлено, выполнено или ударными темпами выполняется. Все внимание уделено учету «общественного мнения» — «слышать запросы людей», как сказал президент. И самое интересное теперь в том, какие именно запросы, каких именно людей и в какой мере услышаны и учтены президентом. Содержание и структура послания дает ответ на то, чьи позиции и мнения для режима важнее всего, чьи учитываются во вторую очередь, а чьи — в самую последнюю, если вообще учитываются.
В последнее время режим Путина подвергался критике с трех направлений.
Во-первых, левопатриотическая оппозиция облекла свою многолетнюю критику социально-экономического и политического курса президента и правительства в абсолютно позитивную и конструктивную форму — в 17 вопросов к референдуму. Теперь никто не может сказать, что у оппозиции нет положительной программы. Остается лишь хихикать.
Во-вторых, «мировое общественное мнение» в лице влиятельных западных газет, а затем и Дж.Буша в Братиславе, и К.Райс в Москве предъявили Путину претензии в многочисленных нарушениях свободы и демократии, зажиме свободы слова, ущемлении прав человека, особенно прав бизнесмена, милицейском беспределе и судебном произволе. Лицемерие этой критики очевидно. Некий глуповский градоначальник тоже однажды начал объяснять обывателям права человека, но, к счастью, замечает летописец, кончил тем, что объяснил права Бурбонов. Доходчивее всего разъяснила россиянам права Бурбонов газета «Нью-Йорк таймс», заявившая в конце прошлого года, что хотя Путин и идет прямиком к фашизму, но фашизм все же «лучше коммунизма». Посему у Путина есть перспектива ввести в России западноевропейскую демократию по примеру испанского каудильо Франко, завещавшего власть королю (кстати, тоже Бурбону). Задумано круто: предъявить убийственное обвинение и тут же протянуть соломинку. За нее-то, похоже, и ухватились составителя послания.
Наконец, в-третьих, отечественные олигархи и либералы в основном повторяют требования Запада, клянчат экономические льготы и преференции, приберегая на всякий случай «оранжевую фигу» в кармане.
Всем критикам Путиным розданы обещания. Приблизительный их баланс получается такой. 60 процентов — «мировому общественному мнению». 30 процентов — своим олигархам и либералам. 10 процентов — левопатриотической оппозиции.
На Запад обращены горячие заверения в незыблемой приверженности Путина свободе, демократии и правам человека. Но, судя по отсутствию какой-либо конкретики и профессорскому пустословию этой самой обширной части послания, незыблемыми останутся именно права Бурбонов. Тем не менее, думается, что Запад будет этим пустословием вполне удовлетворен, ибо радение о правах человека в России является для него лишь прикрытием иных, более фундаментальных требований, о которых говорить вслух непринято. Например, о доступе на российские ядерные объекты.
Отечественным олигархам в более конкретной форме обещаны снижение до трех лет сроков исковой давности по приватизационным сделкам, упрощенный порядок легализации капиталов, прекращение налогового «террора» и отмена налога на наследство. Вот это уже реальные, вполне осязаемые вещи, могущие быть выраженными в очень немалом денежном эквиваленте. Реакция бизнес-публики — оживленная. Явились даже опасные мечтатели о скором освобождении Ходорковского. Поживем — увидим.
Оппозиции обещан доступ в СМИ для парламентских фракций. Это один из выдвигаемых на референдум вопросов. Все же остальные поднятые оппозицией проблемы признаны как бы несуществующими. А ведь именно они вывели на улицы сотни тысяч протестующих. Вокруг них вращался недавно поднятый в Думе вопрос о недоверии правительству. Но ни о протестах, ни о работе правительства Путин не сказал ни слова.
Итак, избранная бонапартизмом стратегия собственного выживания прояснилась. В Кремле, кажется, поняли, что бюрократическая вертикаль власти, какой бы жесткой она ни была сама по себе, без опоры стоять не будет. И начали ее искать. Народ — побоку. В первую очередь — опора на западную поддержку. Затем — компромисс с олигархическим капиталом (пока на своих условиях, но можно и еще поторговаться). И в последнюю очередь — некоторые подачки оппозиции, преимущественно виртуальные. Как видим, приоритеты расставлены четко. Чтобы табуретка была устойчивой, ей необходимы как минимум три ножки. Две «ножки» уже есть, на них основная нагрузка. А третьей «ножкой», без которой все же не обойтись, должна стать, по замыслу кремлевских стратегов, чинная парламентская оппозиция.
Сначала с этой целью хотели было даже отрастить у «медведя» «левое крыло», но отказались от затеи. Приоритетной признана другая задача — загнать вышедшую на улицы реальную оппозицию обратно в стены парламента, оторвать ее тем самым от народа. Отсюда посулы более комфортной жизни в Думе, смягчения откровенного хамства «медведей». Путин намекнул даже на возможность передачи руководства некоторыми думскими комитетами представителям оппозиции. В общем, в случае хорошего поведения Бурбоны готовы поделиться с оппозицией толикой своих прав. Ну а если будут вести себя плохо, то «внеправовые методы борьбы» обещано жестко подавить.
Многие политики успели заявить, что очередное президентское послание скучно и в нем нет ничего нового. То, что послание скучное, это верно. А вот насчет отсутствия новизны — неверно. По сути, Путин объявил настоящий «новый курс». Былая бесцеремонность оставлена. Российской «элите» предложена сделка за спиной народа и за счет народа. Самое циничное здесь — едва завуалированное приглашение оппозиции войти или «вернуться» в «элиту».
Видимо, в Кремле всерьез полагают, что оппозиция вышла на улицу исключительно потому, что с ней невежливо обошлись в парламенте. Это крупное заблуждение, и оно очень скоро выйдет Кремлю боком.

Александр ФРОЛОВ