--------- ИЗ ДНЕВНИКА ОТЦА

Пишет вам постоянный читатель газеты «Советская Россия» Линьков Анатолий Александрович из г. Владимира.
Сейчас публикуется много материалов к юбилею Великой Победы над германским фашизмом. Может быть, сочтете возможным опубликовать выдержки из военного дневника моего отца — Линькова Александра Тимофеевича, участника Великой Отечественной войны с 1941-го по 1945 год.
Его воинское звание во время войны — гвардии старшина. Он был участником обороны Москвы, битвы на Курской дуге, освобождения Варшавы, взятия Берлина. Отец закончил войну в составе Первого Белорусского фронта, был награжден семью боевыми наградами.
Отец родился в 1918 году в пос. им. Воровского Гусь-Хрустального района, умер в 1964 году, похоронен на родине.
Его военный дневник я читаю как завещание мне, его сыну и потомкам нашим, как надо любить нашу Родину. Думаю, что записи фронтового дневника адресованы в день сегодняшний детям, внукам и правнукам победителей. Вместо завещания. Вот несколько выдержек.
«4 года полных трудностей и опасностей прошли на фронте. Родился я, однако, под счастливой звездой: я увидел окончательную победу, которую так мечтал и хотел увидеть!!!
Большего, чем пережито за годы этой войны, не пережить во всю оставшуюся жизнь, если вновь не придется побывать на войне.
Пока мы счастливы и радуемся наступившему миру во всем мире Но сколь продолжителен и прочен он будет, покажут жизнь и время. Наш великий А.С. Пушкин, смотревший далеко вперед своего времени, писал:
«Не верю чести игрока,
Не верю я француза дружбе,
Любви к России поляка
И бескорыстью немца в службе».
...Позади нас стоит полуразрушенный, трижды презренный рейхстаг. Из этого здания взяла свое начало война с целью захвата нашей России, но мы пришли в Берлин и закончили у стен рейхстага начатую немцами войну. 18 июня 1945 г.»
Я часто читаю отцовский фронтовой дневник. Храню его как самую дорогую память и отцовские заветы чести и совести.

А. ЛИНЬКОВ.
Владимир.

----------- СОЧИНЕНИЕ ВНУЧКИ

Уважаемая редакция «Советской России»!
Посылаю сочинение внучки, посвященное 60-летию Дня Победы.
Очень трудно молодому поколению по достоинству оценить величие этого праздника. Телевидение, печать, школьное обучение — все направлено на искажение фактов, очернение подвига народа; глумление над истинными героями, ложь и клевета делают свое черное дело.
Благодарю газету, которую выписываем больше 20 лет, за героические статьи, за правду о Великой Отечественной войне. «Советская Россия» для нас — остров Свободы и Правды, в ней мы узнаем об истинных событиях и укрепляем дух в эти окаянные дни.
Своим внукам стараемся больше рассказывать о нашей бывшей великой стране, где мы жили, а не выживали, как сейчас. Т.БЕЛОВА, племянница моих дядей, не доживших до 60-летия Дня Победы.

К сожалению, в нашей семье нет ни одного живого участника Великой Отечественной войны — одни полегли на полях боя, другие слишком рано скончались от полученных на фронте ран. Но, к счастью, мои дедушки и бабушки — дети войны — много могут рассказать об этом страшном времени, о своем тяжелом детстве и о трудностях, выпавших на долю их поколения.
Мне особенно запомнился рассказ моей бабушки о начале войны. Ей было всего 7 лет, но это событие глубоко врезалось в ее память. Она жила в деревне, в живописных местах на берегу Ветлуги, притоке Волги. Жизнь текла мирно и спокойно, была пора сенокоса, но вдруг мгновенно пронеслась страшная весть: «Война!» На другой день многие жители деревни: мужчины, юноши, некоторые девушки были призваны на защиту страны. Через деревеньку проходила дорога, по которой шли колонны машин с будущими солдатами. Из бабушкиной семьи отправились на фронт четыре ее дяди.
Одно из самых тяжелых событий войны — это проводы родных, последнее прощание. Медленно двигалась длинная колонна машин, увозящая близких людей. В последней уезжал ее самый молодой дядя, только что окончивший школу. Дом его матери стоял у самой дороги, и она с утра ожидала эту колонну. Около дома машина замедлила ход, и сын Шура на ходу спрыгнул, чтобы попрощаться с матерью. Он подбежал и обнял ее, но та очень крепко прижала его к себе и не хотела отпускать. Машина продолжала двигаться, подавая сигналы, надо было спешить, но не было никаких сил расцепить материнские руки, крепко державшие сына. Машина издавала пронзительные гудки, Шура силой оторвал мать от себя, побежал за колонной, на ходу впрыгнул в машину и надвинул на лицо кепку. Наверное, он не хотел, чтобы видели его слезы. Это был его последний путь из родной деревеньки. Мать рухнула на землю, потеряв сознание, и долгое время не могла прийти в себя — видно, почувствовало ее сердце, что не встретиться им больше никогда...
Через два месяца пришло письмо — маленький треугольник, где карандашом было наспех написано, что они едут в бой под Москву. Это была единственная, первая и последняя весть от Шуры.
Четыре сына отправила мать-вдова на фронт. В память о них за старой баней росли дубки, которые высаживались при рождении сыновей. Шура и его брат Борис пропали без вести, Илья вернулся тяжело раненным и вскоре умер, а следом за ним от осколка, который оставался в сердце, скончался Василий, единственный сын, дошедший до Берлина.
До сих пор моя бабушка хранит память об ушедших в вечность и надеется, что поисковые отряды найдут их останки, чтобы предать земле.
Дубки, посаженные родителями в честь сыновей, погибли, осталось лишь одно дерево, оно разрослось. Могучая крона дуба как символ памяти, которая живет дольше, чем сами люди...
Я постараюсь сделать все, чтобы не порвалась связь поколений, чтобы в вечной памяти жили имена воинов, известных и неизвестных, которые отдали жизнь, защищая русскую землю. Я буду помнить истории, рассказанные бабушками и дедушками, и передам их своим детям.

ЖЕЛАМСКАЯ Лера, 10 «Б» класс.

-------------- БИОГРАФИЯ ДЕДА
Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Советская Россия»!
Впереди громадный праздник нашей истории — 60-летие Победы в Великой Отечественной войне. И мне, как и, наверное, многим моим соотечественникам — внукам и внучкам тех людей, кто прошел этот ад и ужас войны, хочется рассказать о них, о их жизни и передать рассказы о войне.
Чувство обязанности перед ними, прошедшими войну и ценой собственной жизни победившими врага, в эти дни как-то наиболее остро ощутимо. Ведь они, наши победители, не считают себя героями, слова из них не вытянешь. Вот поэтому в преддверии этого праздника я хочу рассказать о своем дедушке — Кирсанове Владимире Алексеевиче.
Да почему именно вам? Знаете, в жизни того поколения были какие-то стержни — основа, которая считалась непотопляемой, что ли. Так вот и ваша газета для них тоже своеобразный стержень — вокруг может меняться многое, но она, ваша газета, пускай остается. Они были вашими читателями с 1956 г. и сейчас только ее и выписывают.
Очень хотелось бы, чтобы на страницах вашей газеты появилась и несколько строк о моем дедушке, который проживает в Свердловской области, Алапаевском районе, п. Верхняя Синячиха.
Родился 5 марта 1922 г. На фронт он ушел добровольцем из Забайкалья, хотел в авиацию попасть, но попал в лыжный батальон. Сформировали их в Слободском Кировской области с целью действовать в тылу противника. Но немец пошел на Москву, и их высадили в Подмосковье. Представьте себе: снежный окоп — это все, что есть у солдата, в руках винтовка, а патронов нет. И только перед самым наступлением выдали по 3 патрона.
Ранило его в декабре 1941-го. Был связистом, потом стал пулеметчиком. В 1943-м послали на курсы младших лейтенантов, оттуда — на фронт, комсоргом батальона.
1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский фронт.... В марте 1944-го ранило, пуля попала в погонную пуговицу и срикошетила. В августе этого же, 1944-го, контузило, в феврале 1945-го под Кенигсбергом снова ранило, уже тяжело, в обе ноги. Батальон истреблен был еще на подходе к городу, в атаку их поднялось 16—18 человек, дедушка — за старшего...
Спасибо старшине, Андрею Афанасьеву, спас, вытащил на плащ-палатке. Потерял сознание, очнулся на топчане, ноги выше головы, топчан на двух человек, рядом был умерший...
Конечно, был рад, что жив остался. Но в 23 года — инвалид...
Он награжден орденами: двумя Отечественной войны, Красной звезды и 11 медалями.
После войны работал сначала в Забайкалье, а с 1953 года — на Алапаевском металлургическом заводе. Трудился в горном цехе Верхнесинячихинского железнодорожного рудника, затем до 1977 года — нормировщиком на Верхнесинячихинском участке...
С бабушкой они прожили уже 59 лет, отметили Золотую свадьбу, воспитали 4 детей, на сегодняшний момент у них 7 внуков и 8 правнуков. Дети, внуки и правнуки желают им здоровья на долгие годы, стойкости и терпения.

Е.В. СВИРИДОВА.
Волгоград.

-------- ИЗ ПИСЕМ ОТЦА
Уважаемая редакция «Советской России»!
Пишет вам дочь погибшего политрука Малышева Василия Ивановича.
Отца своего я не помню, был мне всего один год, когда он ушел добровольцем на фронт. До войны он работал учителем в школе. Мама рассказывала, что, прощаясь с родными, отец поднял меня до потолка и сказал: «Расти большая!»
В письмах домой он писал:
8.2.42... Горячо целую тебя, Люсю и если появится, то и нового жителя нашей боевой эпохи! Если будет сын, назови Сашей, а если дочь — Светой.
23.3.42 Здравствуй, Галюся! А также не виданный мною новый член нашей семьи. Все готовимся к бою. Сейчас ходатайствуем о досрочной отправке на фронт, чтобы быстрее разгромить гитлеровскую гадину и освободить нашу землю. Недалеко время, когда и я со своими противотанковыми ружьями буду уничтожать вражеские танки.. Все ли благополучно, как роды, нормально ли?
5.4.42 ... Пиши подробнее о своей жизни, о детях. Люся уже совсем не та стала, конечно, какой я ее оставил. Люся все вспоминает, наверное, папу, а когда папа придет, то и не узнает...
18.5.42 г Еду на фронт на западное направление. Придется еще крепко биться... Ты обо мне особенно не расстраивайся. Может, долгое время не будет известий, ведь это фронт, а не тыл. Береги себя и наших маленьких детей. Жди меня (помни строки стихотворения, которые я тебе посылал)...
День рождения, 25 лет... Очень сожалею, что свое 25-летие нельзя ничем отметить. А как хочется! Выпейте хоть вы за меня. А я эту дату отмечу, когда вернусь...
...Пришла похоронка: Ваш муж, политрук роты Малышев Василий Михайлович, погиб смертью храбрых ...
Маме в это время был 21 год, а двум детям — 2 годика и 5 месяцев...
Я встретилась с отцом в тридцатилетие Победы. Поехала к нему с цветами, много тогда у нас к празднику расцвело тюльпанов. Прилетела в Минеральные Воды, а оттуда автобусом до Нальчика и дальше до села Хамидие. Когда стали подъезжать, спросила у молоденьких девушек, где находится средняя школа. Они спросили: «А вы у нас учительницей будете?» Я ответила, что здесь погиб мой отец во время войны. Девушки тут же что-то сказали на своем языке, и все ехавшие в автобусе посмотрели на меня тепло и участливо, женщины заплакали.
Он сказал мне на прощание: «Расти большая!», и вот я выросла, стала инженером, у меня хорошая семья. Младшая моя сестра Светлана тоже стала инженером, у нее дочь Татьяна и сын Саша (как и мечтал отец).
На другой день был в селе большой митинг у памятника советским воинам, возлагали цветы, а потом пошли на берег Терека, на место боев. Я взяла с собой горсть земли.

Людмила Васильевна РЕПИНА (МАЛЫШЕВА)
пос. Лесной, Шиловский район, Рязанская область.

---------- ПЕРЕПИСКА РОДИТЕЛЕЙ
1941 год. Июль. Отец, Гончаров Федор Семенович, получил повестку из военкомата: призывался на войну. Мама рыдала. Не сдержал слез и отец. Заголосили и мы, дети. Папа решил попрощаться с родителями, жившими в 20 километрах от Россоши, на хуторе Сиверский. Взял меня и старшего брата Сергея. Окна дома бабушки и дедушки были закрыты ставнями, хотя был жаркий светлый день. Вошли в дом. Лицо дедушки в скорби. В алтарном отсвете лампады мы увидели молящуюся бабушку. Наш приход не прервал ее молитву. В углу несколько икон. В поклонах образу именно святого Николы бабушка в чистом платье то опускала голову к полу, то поднимала, страстно прося Угодника сохранить жизнь ее сыночку Феде. Бабушка перекрестилась перед образом, подошла к отцу и в слезах промолвила: «Сыночек, Федя, ты будешь жив. Я просила за тебя Святого Николу — крестьянского заступника и наставника».
По дороге домой отец был другим: исчезла скорбность с лица, появились состояние утешенности и нечто вроде душевной крепости. Если до прихода к бабушке положение казалось безутешным, то молитва бабушки, икона принесли отцу и нам, детям, некоторое успокоение, укрепление.
Нашу Россошь бомбят фашисты. Даже на детские нервы действует воющий рев немецких «мессершмитов». Служебный домик, в котором мы жили, рядом с водокачкой и железнодорожным мостом, в крайней опасности: немцам нужно разбомбить и водокачку, чтобы оставить город без воды, и мост, чтобы прервать движение между Центром и Югом. Мама пишет письмо отцу: «Федя, у нас все в порядке. Дети накормлены. Немцы далеко от нас. Но если будут близко — не страшно: мост и водокачка окружены зенитками». Писем отцу мама писала немного. Отцу удалось сберечь их через все адские испытания военного лихолетья и возвратиться домой с ними.
На самом деле это было не так: охраняли эти объекты часовые и одна зенитка у моста. Мама была малограмотна. У нее не хватало букв для грамотного письма. И прежде чем отправить письмо отцу, она давала нам на исправление ошибок. Мы говорили: «Мама, и мост, и водокачка не защищены от немецких самолетов. Зачем ты обманываешь папу?» Мама отвечала: «Я это знаю. Но пусть папа думает, что наша жизнь вне опасности. Ему будет легче переносить фронтовой ад».
Мама, молясь перед иконой, обращалась к отцу: «Федя, мы живы. Дети сыты, в школу ходят». У нее, малограмотной женщины, была неусыпная заботливость, чтобы ее дети стали не только грамотными, но и образованными. Ее мечта в нечеловеческих условиях сбылась...
Из письма дедушки Гончарова Семена Сергеевича: «Сынок, Федя, береги себя. У тебя семья, трое детей. Мы помогаем им. Урожай хороший. Да и корова есть. И в колхозе обещают дать на трудодни зерно, кукурузу, свеклу, подсолнечник. Весной теленок будет. Корова хорошая, молока хватит всем. Внуков много, но прокормим. Отвез в Россошь арбу сена, капусту, морковь, картофель».
Мы узнали после войны, что отец жив. Мама несколько раз перекрестилась и радостно заплакала. Мы, дети, кинулись в пляс. Сообщили бабушке и дедушке. Бабушка прибрала горницу, зажгла лампаду, начала истово молиться, благодарить Господа Бога, Николу. У Христа просила прощения за свои грехи, за грехи детей и даже внуков. Потом вышла во двор, поцеловала землю и съела горсточку ее.
— Бабушка! Ты зачем? — закричали мы дружно.
Бабушка: «А как же? Земля тоже оберегала Федю».

И.Ф. ГОНЧАРОВ,
директор Центра русского народного образования.
Москва.

---------- ПОБЕДНОЕ ПИСЬМО ОТЦА
Прошу вас опубликовать в «Советской России» одно из фронтовых писем моего отца гвардии капитана, коммуниста Балибалова Ивана Алексеевича, о том, как отмечал он День Победы тогда, в 45-м. Мне кажется, что оно выходит за рамки личного и сегодня представляет интерес.
Путь отца к Победе начался из сибирского города Кемерово, а закончился в Австрии. В Австрии в районе города Грац 11 мая 1945 г. он провел свою последнюю операцию: окружил и заставил сдаться в плен крупную немецкую вооруженную группировку, которая двигалась в английскую зону. За эту операцию отец был награжден орденом Александра Невского и внеочередным присвоением воинского звания капитана.
«Здравствуй, Асенька! Это письмо я пишу тебе на пятый день после войны. Стало быть, для тебя все ясно. Значит, ты действительно любила и ждала меня, и твоя любовь спасла меня на поле брани. Теперь уж осталось немного до нашей встречи, думаю, дождешься.
Как вы праздновали День Победы? Что было на душе и на сердце в этот день у тебя? Я тебе расскажу, как провели его мы.
Первое мая мы праздновали по-нашему, по-русски. В полдень 8 мая получаем приказ — встать на колеса. Марш. Выбираем огневые позиции, готовимся к атаке. На переднем крае тишина необыкновенная. Ночью занимаем огневой рубеж на скате горы. Ложусь отдыхать около пушки. Ночь свежая, темная, впереди зарево пожаров. Ни одного выстрела. Тишина. После полуночи слышу голос своего радиста, веселый, радостный: «Фриц окончательно дошел. Москва салютует в честь Победы. Война кончена». Верю и не верится.
9 мая. Утро ясное, солнечное. Кругом оживление. Начались митинги. Доносятся крики «ура». У нас в части тоже митинг — после едем вперед. Навстречу идут небольшими группками пацаны, одетые в немецкую форму. Моя машина останавливается на краю пыльной улицы. Выхожу из кабины. Ко мне бежит невысокий паренек, оборванный, в черной старенькой шляпе, босиком. Лицо бронзовое, глаза черные, горят углями. Кричит по-русски: «Здравствуйте».
За ним второй. Оба протягивают мне руки, смеются: «Мы ростовские».
Я в этот момент пережил все, понял все. На глазах у меня навернулись слезы, еле сдержался. «Так вот во имя чего ты, Иван Алексеевич, пришел в эти края, пролил кровь, пережил страшные дни 41-го, вынес все тяжести войны — вытащить этого паренька из рабства.
На другой день — путь через горы... Чем дальше углубляемся в Австрию, тем больше русских ребят и девушек, почти у каждого дома. Они ликуют, машут нам, кричат приветствия. Вот тебе, воин, плата за твои тяжкие ратные труды, вот тебе награда за твое мужество и отвагу. Что может быть выше этого. Это действительно для нас был праздник Победы. Торжество...»
В 1946 г. он вернулся домой в Кемерово. Мама сохранила почти все письма отца с фронта, по ним виден его путь к победе, они отражают и тот настрой, с которым он шел к ней. Приведу здесь одно из них.
С уважением, Ваша постоянная читательница

Диана БАЛИБАЛОВА.
Санкт-Петербург.