5 мая Польский сейм обратился к российскому руководству
с требованием осудить Сталина за то, что в 1939 году он поддерживал
главу фашистской Германии Адольфа Гитлера в войне против Польши. Тем
не менее, прежде чем терзаться угрызениями совести и в очередной раз
каяться в содеянных грехах, надо бы вспомнить, а перед кем собственно
мы должны приносить свои покаяния. Иначе ведь дело скоро дойдет до
того, что по требованию «демократической» общественности мы будем
каяться и в том, что довели до самоубийства самого великого фюрера
немецкого народа.
А надо сказать, что в данном случае к требованию Польского сейма осудить
Сталина очень уж подходит русская пословица: прежде чем других судить,
сестрица, не лучше ль на себя оборотиться. Для того чтобы убедиться
в справедливости этой пословицы достаточно заглянуть в книгу Черчилля
«Вторая мировая война», где великий политик ХХ столетия дает очень
точное и емкое определение того, что представляла из себя довоенная
Польша: «Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность
Польши — той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью
гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства».
Так что, выражаясь языком английского премьера, покаяния от нас требует
страна, поведение которой в тот же период времени сопоставимо разве
что с поведением гиены. Но нравственно ли каяться перед гиеной, вот
в чем вопрос. Однако может быть Черчилль ошибался в своих суждениях
и его оценка была несправедливой?
Ну что ж, давайте посмотрим, что по этому поводу говорят документы
того времени. Напомню, что в сентябре 1938 года Гитлер грозил Чехословакии
войной, если она не отдаст ему Судеты. В ответ на угрозы в адрес Праги,
в соответствии с советско-чешским договором о взаимопомощи 1935 года,
Москва подтвердила, что готова оказать Чехословакии военную помощь
в случае нападения на нее Германии.
В ответ на это 21 сентября английский и французский посланники в Чехословакии
осуществили на чехословацкое правительство сильнейшее давление, заставляя
ее принять фашистские требования, и даже угрожая при этом, что если
Прага примет военную помощь со стороны СССР, то Англия и Франция могут
поддержать фашистскую агрессию против Чехословакии: «Если же чехи
объединятся с русскими, война может принять характер Крестового похода
против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень
трудно остаться в стороне».
В этот же день польское правительство потребовало проведения плебисцита
в районе Тешина, где проживала большая польская колония, и стянуло
свои войска к границе с Чехословакией.
22 сентября чехословацкое правительство отклонило годенсбергский ультиматум
Гитлера, тем самым аннулировав свое вынужденное согласие с англо-французкими
условиями, данное ей 21 сентября. При этом Прага сообщила Москве о
непосредственной опасности нападения на нее со стороны Польши, обратилось
к СССР за поддержкой. На следующий же день Советское правительство
передало польскому правительству заявление о том, что в случае если
польские войска вторгнутся в пределы Чехословакии, то СССР будет считать
это актом агрессии и денонсирует договор о ненападении с Польшей.
Реакция Варшавы на это советское заявление прекрасно видна из записи
беседы между польским послом в Париже Лукасевичем и его американским
коллегой Буллитом, состоявшейся 25 сентября. При этом Лукасевич заявил:
«Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и, в
случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии, Польша готова
к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство
уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью
разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия
государства».
30 сентября польское правительство официально запросило Берлин о том,
может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если
в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию
возникнет вооруженный конфликт между Польшей и СССР.
На следующий же день польский посол в Берлине Липский писал в Варшаву
об ответе, полученном им от Риббентропа: «В случае польско-советского
конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию
более чем доброжелательную». Аналогичный ответ был получен им и от
Геринга: «В случае осложнений с Россией Польша может рассчитывать
на самую эффективную помощь со стороны Германии».
Заручившись поддержкой немцев, 1 октября Польша, угрожая применением
военной силы, направила Чехословакии ультиматум, который был принят
пражским правительством, уже униженным и морально раздавленным предательством
союзников в Мюнхене.
В результате в течение первой декады октября Тешинский район был захвачен
войсками Отдельной оперативной группы «Силезия», которая с 21 сентября
была сосредоточена на польско-чехословацкой границе. Польша оккупировала
территорию Тешинского района с населением 228 тысяч человек, из которых
133 тысячи были чехами. То, что большинство населения оккупированного
ими района были чехами, Варшаву не волновало.
А Тешинская область была весьма дорогим приобретением. Ее захват означал
для Польши расширение территории всего лишь на 0,2%, но зато увеличение
производственной мощности тяжелой промышленности — почти на 50%. Именно
за эту агрессию польского военного режима Черчилль и сравнил Польшу
с гиеной, и надо сказать, сравнил вполне заслуженно.
Так что Варшава в октябре 1938 года фактически выступила в военном
союзе с Германией против Чехословакии, хотя сколь либо серьезных столкновений
с чехословацкой армией при этом не произошло. Но и после этого поляки
не успокоились, добиваясь создания более тесного военно-политического
союза с Германией, направленного на аннексию части территории СССР.
Так в декабре 1938 года в докладе 2-го (разведывательного) отдела
главного штаба Войска польского подчеркивалось: «Расчленение России
лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная
позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие
в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный
исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо
подготовиться физически и духовно... Главная цель — ослабление и разгром
России».
А 10 декабря 1938 года заместитель польского министра иностранных
дел граф Шембек писал польскому послу в Москве Гржибовскому: «Нам
чрезвычайно трудно сохранять равновесие между Россией и Германией.
Наши отношения с последней полностью основываются на концепции наиболее
ответственных лиц Третьего рейха, которые утверждают, что в будущем
конфликте между Германией и Россией Польша явится естественным союзником
Германии».
На переговорах Риббентропа с польским министром иностранных дел Беком,
которые состоялись 26 января 1939 года. Бек заявил, что «Польша претендует
на Великую Украину и на выход к Чёрному морю».
Однако военный союз Польши с Германией сорвался из-за того, что Варшава
страдала манией величия и вообразила себя полноправным союзником Берлина,
не пожелав платить за этот союз Данцигом. Тем не менее агрессивные
намерения польской военной клики в отношении СССР, имевшие место в
то время, не вызывают сомнения. При чем намерения эти Варшавой явным
образом связывались с возможностью заключения военного союза с Гитлером.
17 сентября 1939 года после неоднократных напоминаний об этом со стороны
Германии, предварительно убедившись, что Англия и Франция окончательно
предали очередного своего союзника, советские войска заняли восточные
районы Польши, заселенные преимущественно белорусским и украинским
населением. Здесь уместно напомнить, что эти районы были силой отторгнуты
Польшей у советской России в ходе польско-советской войны 1918—20
годов, начавшейся с агрессии Польши против Белоруссии и Украины.
И если, как утверждают поляки, считать, что со стороны СССР это было
преступлением, то придется признать: еще ранее Польша в 1938 году
совершила аналогичное преступление. Не говоря уже о том, что Варшава
прилагала немалые усилия для того, чтобы с помощью фашисткой Германии
захватить часть советской территории и осуществить мечту польского
диктатора Пилсудского о Великой Польше от моря до моря.
Вот здесь и возникает резонный вопрос, имеет ли Польский сейм моральное
право требовать осуждения Сталина, если каяться и осуждать своих бывших
руководителей сейм даже и не собирается? А по сему в ответ на наглые
требования Польского сейма резонно сказать: чья бы мычала, а польска
б помолчала.