Огласил Путин свое «послание» и страна двинулась.
Куда? Ну уж куда послал, туда и пошла, то есть в даль светлую, если
верить кремлевским комментаторам.
Впрочем, генеральную линию движения президент указал вполне определенно:
«...мы и должны стать свободным обществом свободных людей».
Ну а в чем же президент видит залог свободы? И об этом он не умолчал.
Оказывается, все надежды по этой части президент возлагает на свободное
творчество народных масс. Путин выразил убеждение, что в русском народе
исконно заложено стремление к свободе: «Порой можно слышать, что поскольку
русский народ веками безмолвствовал, то и свобода для него якобы непривычна
и не нужна, и будто бы поэтому наши граждане нуждаются в постоянном
начальственном присмотре. Хотел бы вернуть тех, кто так считает, к
реальности...» И тут же в «послании» президент дает достойную отповедь
клеветникам, безапеляционно утверждая: «Мы свободная нация»...
Итак, задачи намечены, цель поставлена, за работу товарищи! Вопрос
только — с чего начать? Однако и об этом есть указание в послании
президента. Там, похоже, вообще есть советы на все случаи жизни. Итак,
читаем: «Полагаю, что мы, прежде всего должны обеспечить право граждан
на объективную информацию. Это важнейший политический вопрос...» Вот
так, четко и категорично.
И наша газета готова предоставить самое убедительное доказательство
того, что помыслы президента, оказывается, и в самом деле полностью
совпадают с самыми сокровенными чаяниями рядовых российских граждан.
Совпадают, да еще как! Словно расшифрованная магнитофонная запись,
снятая с подслушивающего устройства.
Вот, например. Жил себе в Петербурге простой русский человек Михаил
Дружининский. Жил он себе, жил, работал водителем трамвая и никто
из окружающих даже и не догадывался, что этот скромный петербуржец
задолго предвосхитил новый курс президента и уже который год своим
трамваем прокладывает этот курс в жизнь.
Читаем в «послании» президента: «Быть с обществом в ответственном
диалоге — политически целесообразно. И поэтому современный российский
чиновник обязан учиться разговаривать с обществом не на командном
жаргоне, а на современном языке сотрудничества, языке общественной
заинтересованности, диалога и реальной демократии». Эта идея на президента,
по всей видимости, снизошла только в последние дни, весной 2005 года,
поскольку грешно и предполагать, что такую ценную мысль президент
долго мог скрывать. А вот М.Дружининский еще 2 года назад осенью 2003
года эту президентскую мечту воплотил в жизнь. Тогда в Петербурге
в самом разгаре была борьба за кресло губернатора и «ответственным
диалогом» и не пахло, а во всех СМИ скорее царил монолог одной из
претенденток. И вот тогда Дружининский превратил свой трамвай в некое
подобие дискуссионного клуба на колесах. Чтобы пассажирам не скучать,
когда на улицах возникают пробки, Михаил предложил им записать, что
они думают и о самих губернаторских выборах, и о кандидатах. А записки
передавать ему — водителю, и восполнить таким образом пробел гласности.
Ну до чего же смекалистый у нас народ! М.Дружининский: «Я даже сам
не ожидал, что мое предложение вызовет такой живой отклик. Причем
особенно почему-то у женщин очень интеллигентного вида. Многие передавали
свои отзывы даже в стихах. Самые удачные я вывешивал в салоне трамвая
и оживленный диалог народа с властью продолжался».
И в самом деле, когда еще и где власть может узнать все без утайки,
что о ней думает народ, кроме как в таком трамвае? Поскольку в трамвае
наш человек совершенно раскован и настроен поговорить с властью по
душам. Ведь «ответственный диалог« в том и состоит, что президент
послал народ к свободе, а народ пошел еще дальше. Таким образом, инициатива
Дружининского, можно сказать, просто предвосхитила новое учение Путина
о «самостоятельности» в части организации «ответственного диалога».
И, кстати, чиновнику от такой самодеятельности одна только польза
и даже удовольствие. Ну где еще претендент на губернаторский пост
может услышать такой искренний комплимент? Вот, например, из трамвайных
записей:
«Как увижу Валентину
Сердце бьется об штанину!»
Эту художественную аллегорию, видимо, надо понимать так: сперва сердце
у автора упало в пятки, а потом там радостно забилось.
Много хорошего мог бы о себе почерпнуть в этих записках и президент.
Например, едва только появился по телевидению сюжет, где президент
усердно поднимает рейтинг у одной из претенденток, как в импровизированном
трамвайном политклубе появилась запись:
«Заходи подружка Валя
Щас тебя я отпиарю!»
И еще надо признать, что большинство народных оценок отличались политкорректностью.
Например, перед вторым туром появилось такое:
«И на старуху бывает разруха!»
Учитывая, что во втором туре спорили за победу две дамы, приятные
во всех отношениях, то становится ясно, что наш народ отличается объективностью
и подходит к делу совершенно беспристрастно.
Таким образом, первый сеанс телепатической связи между Путиным и рядовым
питерским водителем трамвая состоялся вполне успешно. В самом деле
президент еще только в 2005 году «послал» страну к этим высотам: «...возможность
получать публичные услуги, публичную информацию должны быть доступны
в равной степени всем гражданам страны», а М.Дружининский, можно сказать,
на лету ловит даже не мысль, нет — еще только зародыш, эмбрион президентской
мысли, и еще в 2003 году предоставляет «публичные услуги и публичную
информацию» в равной степени всем пассажирам своего трамвая.
И ведь такое озарение для Дружининского единичный случай. Вот еще
пример. В январе в Питере, как и в другие российские города, пришло
моровое поветрие монетизации и контролеры стали без лишних разговоров
выкидывать стариков и инвалидов из транспорта. Тогда Михаил объявил
свой трамвай «территорией, свободной от монетизации». (Кремль, Московская
мэрия и другие мэрии уже позже к этому обратились.)
М.Дружининский: «Я во время движения на каждой остановке громко объявлял
пассажирам, что они находятся на освобожденной от монетизации территории,
и что ветераны, пенсионеры и инвалиды могут не беспокоиться — в этом
трамвае они, как и раньше, могут ездить по своим удостоверениям, и
что никто их здесь не посмеет тронуть. А контролерам я объяснил, что
если кто из них ко мне в трамвай сунется, и я увижу хоть одну слезинку
хоть у одной бабули, то они об этом горько пожалеют. И очень скоро».
Учитывая, что водитель мятежного трамвая еще и мастер спорта по каратэ,
то не приходится удивляться, что это предупреждение немедленно возымело
действие. Впрочем, сам Дружининский пояснил, что действовать он собирался
строго по закону: остановил бы трамвай, вызвал плачущей бабушке машину
«скорой помощи», так как если следовать букве закона, то такое нервное
расстройство может угрожать жизни пожилому пассажиру и, значит, нельзя
продолжать движение.
«Диктатура закона!» — кто об этом говорил? Кажется, президент. А что
еще говорил Путин в своем «послании»? А вот что: «...российское, если
хочет быть справедливым, обязано помогать нетрудоспособным и малоимущим
гражданам — инвалидам, пенсионерам, сиротам, с тем, чтобы жизнь таких
людей была достойной, а основные блага были бы для них доступными».
А трамвай — это как, «основное благо» для стариков или второстепенное?
Наверное, все-таки — основное, поскольку наш заботливый президент
пока еще не успел обеспечить каждого пенсионера персональным «мерседесом».
Ну а раз так, значит, у простого питерского водителя трамвая просто
уникальный дар — воплощать в жизнь мысли президента задолго до того,
как эти мысли зародятся в президентской голове. Да такому человеку
просто цены нет! Его же сразу надо в администрацию на любое место!
Нет, лучше — на место Зурабова. А то наш президент всякий раз жалуется
на своих подчиненных, мол, замысел-то был хорош, да они опять его
извратили. Создается впечатление, что рядом с президентом работают
одни только выпускники школ для детей с задержкой развития. А здесь
ему предлагают человека с такими феноменальными способностями!
Ну а что же в реальной жизни? А в реальной жизни вот что. Недавно
М.Дружининского вызвали в администрацию ГУП «Горэлектротранс» и вручили
уведомление об увольнении.
Да, дорого приходится расплачиваться рядовому человеку, если он слова
президента примет всерьез, да еще попытается воплотить их в жизнь.
Может М.Дружининский сам виноват — не понял, что к «посланию» надо
относиться просто как к литературному произведению? Как к упражнению
президента в изящной словесности? То есть читать и восхищаться можно,
но буквально следовать написанному — Боже упаси! Так же опасно для
жизни как, начитавшись Жюль Верна, предпринять полет из пушки на Луну.
Так что президентское «послание» надо только снабдить табличкой: «Минздрав
предупреждает, что принимать его всерьез — опасно для вашего здоровья»
и после этого «послание» спокойно можно пускать в розничную продажу.
При желании там можно даже найти место, прямо касающееся увольнения
с работы М.Дружининского. Вот оно: «Наше чиновничество еще в значительной
степени представляет собой замкнутую и подчас просто надменную касту,
понимающую государственную службу как разновидность бизнеса». Интересное
дело, всякий раз, как чиновничья каста «наезжает» на простого человека,
наш президент изображает из себя простого свидетеля этого дорожно-транспортного
происшествия. И считает, что свой президентский долг исполнил с лихвой,
если просто констатировал сам факт совершенного наезда. Тоже, понимаете,
кремлевский счетовод народных бед выискался.
Нет бы, нахмурил брови, топнул ножкой, наказал зарвавшегося боярина,
отер слезу у обиженного. И вот он — финал-апофеоз: народ ликует, боярин
берет билет до Сибири в один конец, царь-батюшка принимает поздравления
и раздает автографы с Красного крыльца. Не тут-то было. Наш-то самодержец,
похоже, напрочь забывает о своих властных полномочиях именно в тот
момент, когда в них возникает потребность.
А нет ли в «послании», часом, чего-нибудь и о самом Путине? Оказывается
— есть! Вот извольте: «Отказывать собственному народу, самим себе
в способности жить по демократическим законам — это значит не уважать
себя, своих сограждан, это значит не понимать прошлого и не видеть
будущего». И пока все эти безобразия творятся в нашей стране, а президент
со своими царедворцами изображает толпу праздных наблюдателей, собравшихся
поглазеть на очередную жертву реформ, до тех пор остается открытым
вопрос — а уважаем ли мы себя?