В субботу, 4 июня, в передаче «Постскриптум» зашла речь о казачестве.
И генерал из властных верхов выдал перл, что, мол, только казаки,
живущие на Северном Кавказе, смогут нормально охранять границу. Якобы
пограничники, призванные на службу из других регионов России, не будут
надежно оберегать ее пограничные рубежи, поскольку они не живут здесь,
им все до лампочки, и они будут пропускать террористов и наркодилеров.
Что можно сказать? Поразительное открытие!
Позвольте задать вам ряд вопросов, генерал.
Почему призванные со всех концов СССР пограничники стояли насмерть
на острове Даманском? Ведь никто из них не был родом из Приморья.
Почему стояли насмерть пограничники в Таджикистане в начале 90-х годов?
И стояли до недавнего времени? А ведь почти никто из них не был родом
из Таджикистана.
Почему стояла насмерть шестая рота псковских десантников? Что им,
псковским, тамбовским, рязанским, владимирским парням, было до того,
что бандиты перейдут из одного ущелья в другое?
А ответ прост: все они защищали Родину! А не свое удельное местечко.
Для русских Родина — от Калининграда и Бреста до Курил и Сахалина.
Это для кое-кого другого родина — только конкретная корчма в конкретном
местечке или же там, где лучше платят.
Генерал пытается возродить идеологию, не раз уже приводившую Россию
к беде. Когда псковичам твердили, что псковским нет дела до рязанцев,
а владимирцам наплевать на черниговцев, а смолян не должны тревожить
невзгоды нижегородцев. Сегодня генерал утверждает, что пограничникам
из глубинной России нет дела до Северного Кавказа. А завтра мы услышим
от него и ему подобных, что русским из европейской России не должно
быть дела до Курил, а сибирякам — до того, чья же Калининградская
область.
Высказывания генерала прозвучали по случаю внесения закона о государственной
службе казачества. Честно говоря, усиленное насаждение в XXI веке
сословного деления общества — нонсенс! Правда, если мы хотим превращения
в банановую республику, тогда все в порядке, самое время возрождать
сословия, сортировать граждан по принадлежности к ним, вводить привилегии
для высших сословий, принимать законы о «кухаркиных детях», можно
и телесные наказания возродить для холопов и мещан.
Очень интересна в этом ракурсе активизация процесса создания привилегированного
казачьего сословия. В принципе все эти игры в казачество не несут
особого вреда. Правда, когда начинают гарцевать на скакунах и размахивать
шашками, становится просто смешно. В конном строю на «Абрамсы» и с
шашкой против «Апачей» и ракет с лазерным наведением?..
Вопрос явно в другом. Режим серьезно обеспокоен поисками «преторианской
гвардии». «Нашисты» способны только напасть вдесятером на одного нацбола.
Если на улицы выйдут широкие массы населения, сотни тысяч и миллионы,
штурмовики «нашистов» разбегутся по норам, как крысы. Нужны более
серьезные силы. И режим вспомнил о казаках.
Власть пытается разыграть эту карту. Надеется, что в обмен на привилегии
и особый статус казаки согласятся стать опорой режима, его гвардией
и карателями, как это было в период первой русской революции 1905—1907
годов. В те годы казаки оказались единственной вооруженной силой,
в отличие от армии и флота, беспредельно преданной царизму. На Украине,
на Северном Кавказе и Поволжье, в Сибири и Забайкалье казачьи части
составляли основу карательных экспедиций царских войск. Ни одна казачья
часть не отказалась выступить на подавление революционных выступлений
русского народа. Казачьи нагайки и шашки вдоволь погуляли по спинам
и головам рабочих и крестьян России.
А вот Ф.Миронов, поднявший голос протеста против превращения казаков
из защитников Отечества в карателей, был подвергнут казачеством обструкции.
Если обратиться к истории, то существование казачества как войска
было оправданным в XV — XVIII веках, когда Российское государство
имело протяженные границы с агрессивными кочевыми народами — ногайцами,
крымскими татарами, хивинцами. Казаки несли пограничную службу, высвобождая
силы государства, для которого охрана таких границ была неподъемной
ношей. Поэтому терпелась казачья вольница. «На Дону не пашут и не
жнут!», «С Дона выдачи нет!». Государство предпочитало иметь вольные
ватаги на Дону, Тереке, Нижней Волге и Яике, чем содержать там регулярные
войска. Мирились и с тем, что беглые крепостные находили у казаков
убежище и свободу.
Однако уже в начале XX века области Донского, Кубанского, Оренбургского,
Уральского, Терского и Астраханского казачества не граничили с сопредельными
государствами. Функции пограничной охраны и первого эшелона обороны
рубежей государства эти казачьи войска уже не несли.
С введением в России всеобщей воинской повинности оказался размытым
и принцип обязательной военной службы для казаков. Теперь в армии
служили все сословия российского общества (при рекрутском наборе в
армию забирали только крестьян, да и то по жребию). Тем самым возникло
противоречие: армейскую службу проходили все, а привилегии оставались
только у казаков.
Конечно, можно сказать, что казак должен был являться на призывной
пункт со своим конем, шашкой, обмундированием, а казна давала ему
только карабин. Но ведь могла же казна содержать драгунов, уланов
и гусаров. Значит, не столь обременительны было содержание кавалерии.
Кстати, Г.К. Жуков и К.К. Рокоссовский были драгунами.
Нет, смысл сохранения казачества был в ином. Казачество рассматривалось
царизмом как привилегированное сословие, на которое можно было бы
опереться в трудный момент, прежде всего в случае революционных волнений.
Так с какой целью столь торопливо проталкивается закон о государственной
службе казачества? Зачем создавать казачьи части и соединения в составе
армии и внутренних войск? Чем они будут отличаться от обычных дивизий
и полков? Будет ли их содержание возложено только на казачьи области,
как это было до революции, когда Донское, Кубанское и прочие области
казачьих войск полностью содержали свои войсковые части? Или же казаки
получат привилегии, а вся остальная Россия — обязанности по содержанию,
снабжению и обеспечению казачьих частей и соединений?
Думается, что ответ уже дан в начале моего письма. Режим лихорадочно
ищет опору. Опыт Украины и Киргизии показал, что бюрократия с легкостью
перебрасывается на сторону побеждающей стороны и ни за что не пойдет
на баррикады защищать «вертикаль власти». «Нашисты» смелы только тогда,
когда их сорок на одного, а в кустах броневики со спецназом и ОМОНом.
ОМОН в принципе повязан кровью, но нет гарантии, что в определенный
момент он не начнет колебаться, поскольку, как и у всей милиции, его
служба и опасна, и трудна, а вот вознаграждение за нее — не очень.
Армия и внутренние войска давно уже считаются неблагонадежными. Остается
попытаться создать привилегированное сословие, которое, по мысли политтехнологов
режима, будет яростно защищать власть, давшую ему эти привилегии.
Обидно будет, если казаки купятся на эту приманку. Им полезно было
бы вспомнить, что в глубинной России после подавления революции 1905—1907
годов казаками пугали детей. Согласны ли они опять играть роль усмирителей?