На исходе прошлого года в Токио происходили странные вещи. По приглашению официальных властей и общественных организаций туда съехались многочисленные представители исламского мира, по преимуществу из ближневосточных стран. Обсуждалась довольно непривычная для дипломатического уха тема сотрудничества лучшего американского союзника на Дальнем Востоке, каковым является Япония, с исламскими странами, где, как известно, нет страны более нелюбимой, чем США.
Трудно судить, насколько японцы воспринимаются странами Ближнего Востока как возможные партнеры в решении проблем, с которыми эти страны столкнулись в результате обуявшего Вашингтон стремления поставить под свой контроль так называемый расширенный Восток, т.е. обширные пространства от Бангладеш до Северной Африки. На Ближнем Востоке набирает обороты освободительная война арабских народов против американо-английской интервенции, конца которой не видно. Возможная роль Японии в деле справедливого урегулирования этого конфликта до сих пор никак не просматривалась. Да и вряд ли она может быть существенной, учитывая фактическую международную изоляцию, в которой пребывает Япония на Востоке в результате добровольно сохраняемой ею роли безропотного сателлита США.
Поэтому приезд в Токио арабских шейхов, парламентариев и журналистов, скорее всего, никакого поворота в отношениях Японии с исламским миром в действительности не знаменует. Очевидно, однако, другое: желание японцев заявить о себе погромче на Ближнем Востоке, сказать, что у Японии имеются там свои серьезные стратегические интересы. Для этого и потребовалась исламская кулиса на политическом шоу, организованном в Токио.
Стоит прислушаться к японским песням и музыке, которые звучали там. Они явно предназначались не только для арабо-исламских ушей. Адресатом этого представления были, прежде всего, американские друзья Японии. Им напомнили, что премьер-министр Коидзуми только что принял решение о продлении пребывания японских войск в Ираке. Для Токио это было «очень рискованное решение», которое вновь продемонстрировало «силу связи между Японией и США». Япония, правда, уже однажды (в 1991 году) практически полностью оплатила американскую войну против Ирака и получила в итоге «большое американское спасибо» и фигуру из трех пальцев. Больше, как полагают в японском руководстве, этот опыт повторять не следует. У Японии есть свои большие интересы на Ближнем Востоке. Поэтому, продолжая поддерживать США, указывают японцы, не надо больше забывать об этих интересах.
Японские внешнеполитические претензии растут на глазах. Чего стоят одни японо-китайские схватки за влияние в АСЕАН и контроль над планируемым созданием содружества стран Восточной Азии, разыгравшиеся не так давно на встрече в Куала-Лумпуре. В последнее время японцы обнаружили интерес к Шри-Ланке и гражданской войне, которая идет там, а в действительности к морским коммуникациям, связывающим нефтеносные районы Ближнего Востока с Японией и Китаем. Они стали претендовать на свою собственную роль в Афганистане, то и дело набиваются в посредники в индо-пакистанском конфликте и заметно наращивают активность в бывших среднеазиатских республиках СССР, заявляя о стремлении «предотвратить хаос» там, а на деле пытаясь выстроить противовес китайскому проникновению в этот регион. При этом японцы не скрывают, что действовать они по-прежнему намерены в тандеме с США по принципу: войска — американские, деньги — японские, а политическая выручка — на двоих.
В чем причина столь заметного возрастания интереса Японии к этому региону? Ответ лежит на поверхности: Япония по импорту нефти на 90% зависит от поставок из исламских стран, а существенных политических позиций там, в отличие от Китая, практически не имеет. Поэтому в Токио все громче говорят о необходимости сделать все, чтобы догнать и обогнать Китай, который все более угрожает позициям Токио в Тихоокеанском регионе.
Особое место в планировании «японского прорыва» на Ближний Восток отводится Ирану. Бывший иранский посол в Токио Моттаки с приходом к власти нового президента Ахмадинеджада стал министром иностранных дел. Это вызвало на японской стороне всплеск далеко идущих надежд и планов, получивших дополнительную подпитку после того, как Иран проявил к японцам внимание и интерес, подписав с ними крупный контракт на разработку нефтяного месторождения в Азадегане. Кроме того, японцы явно собираются направить к себе часть иракской нефти, выделив 3,5 млрд. долларов на реконструкцию порта в Басре и строительство там нефтяного терминала.
Для участия в сложной и пока что непредсказуемой по своим последствиям игре, которая ведется сейчас вокруг Ирана, одной нефтяной компоненты, пожалуй, будет маловато. В Токио понимают, что американская оккупация Ирака создает угрозу Ирану и заставляет его в свою очередь предупреждать, что в случае американской военной операции против Ирана возмездие постигнет Израиль. Американо-японское присутствие в Афганистане тоже не может не порождать тревоги в Иране. Да и японские маневры в Средней Азии и на индийском субконтиненте тоже неизбежно вызывают вопросы. С другой стороны США, очевидно, никогда не выберутся из ближневосточной трясины, пока не восстановят нормального сотрудничества с Ираном и не прекратят попыток сменить тамошний режим.
Здесь-то японцы и усматривают для себя некую особую роль, которая позволила бы им решительно внедриться на Ближний Восток. Речь идет о том, что Япония, никогда не имевшая каких-либо трений и конфликтов с исламским миром и в то же время поддерживающая исключительно близкие отношения с США, могла бы выступить в роли посредника для урегулирования американо-иранского конфликта. Об этом на все лады и рассуждали японские политологи и депутаты парламента на встрече в Токио. ЕС в лице своей «тройки» (Англия, Франция и Германия) никак не может уговорить Иран отказаться от своей программы мирного использования ядерной энергии, и следовательно, не оправдывает доверия, возложенного на него США. Поэтому предлагается перепоручить эту деликатную миссию Японии, которая, мол, одна в состоянии посредничать между Тегераном и Вашингтоном. Она понимает желание Ирана нарастить свой международный вес с помощью развития собственной ядерной энергии и объединения вокруг себя исламского мира. С другой стороны, Токио полагает, что он лучше других мог бы оценить возможности Вашингтона пойти на компромисс в этом вопросе, а заодно потихоньку приобщиться ко все более интересующей японцев теме работ в области ядерного синтеза. Если бы весь этот сложный план удался, то, тешат себя надеждой в Токио, Япония, опираясь на США, получила бы поддержку и весомые позиции в исламском мире. Как писал недавно в газете «Асахи Симбун» депутат японского парламента и руководитель группы по связям с исламским миром Кенширо Мацунами, нельзя больше забывать, что Япония имеет свою собственную дипломатическую роль, которую может и должна сыграть в этом регионе мира.
Свежо предание, но верится с трудом. Япония, возможно, имела бы такой шанс, не будь она наглухо прикована к колеснице американской имперской политики, все глубже вязнущей в Ираке и других государствах Ближнего Востока. В нынешней же ситуации попытки Токио примерить на свою голову ближневосточную чалму в надежде, что исламский мир забудет, кто скрывается под этим нелепым для японцев нарядом, могут вызывать лишь улыбку. При всем том очевидно, однако, что традиционная имперская политика Японии не умерла. Она возрождается на наших глазах.
Недавно японский премьер-министр Коидзуми побывал с официальным пятидневным(!) визитом в Турции. Там его явно интересовала не борьба с птичьим гриппом, а возможность с помощью Турции поглубже встрять в ближневосточные дела.