В ПЕРВОЙ половине 1945 г. в Японии развернулась широкая подготовка к «сражению за метрополию». Она осуществлялась на основе принятого императорской ставкой 20 января плана «Общий курс подготовки к решающим операциям». Для обороны Японских островов предусматривалось мобилизовать 3150 тыс. человек. К августу этот план был в значительной степени выполнен.
В сухопутных войсках насчитывалось 53 дивизии, 22 смешанные бригады, 2 танковых дивизии и 7 отдельных танковых бригад. На вооружении авиационных частей было 10 тыс. самолетов. Военно-морской флот имел свыше 3300 кораблей и 3200 самолетов.
Правительства и военное командование США и Великобритании исходили из того, что если Советский Союз не выступит против Японии, то для вторжения им потребуется 7-миллионная армия, а война затянется еще на полтора года.
План высадки на Японские острова был утвержден американским Объединенным комитетом начальников штабов 29 марта 1945 года. Он разбивался на два этапа: сначала предусматривалась высадка в южной части острова Кюсю (операция «Олимпик»), а затем на остров Хонсю (операция «Коронет»). Начало операции «Олимпик» намечалось на 1 ноября 1945 года. В случае ее успеха 1 марта 1946 г. планировалось перейти к осуществлению операции «Коронет». Оценивая перспективы предстоявших сражений, военный министр США Стимсон признавал: «По нашим подсчетам, в случае если бы мы были вынуждены довести этот план до завершения, главные бои должны были закончиться самое раннее в конце 1946 года. Мне было известно, что такие операции будут стоить нам более 1 млн жертв, если говорить только об американских войсках. Наши союзники также могли понести большие потери...» В связи с этим министр писал в памятной записке президенту США Трумэну от 2 июля 1945 г.: «Начав вторжение, нам придется, по моему мнению, завершать его даже еще более жестокими сражениями, чем те, которые имели место в Германии. В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию...»
Представители военного командования США отмечали, что, даже в случае удачной десантной операции в Японии, не было уверенности, что «могущественная Квантунская армия, находясь почти на полном самообеспечении, не будет продолжать борьбу». Американский генерал Маршалл указывал: «Важность вступления России в войну заключается в том, что оно может послужить той решающей акцией, которая вынудит Японию капитулировать». Это мнение разделял и командующий американскими войсками на Дальнем Востоке генерал Макартур, считавший, что американские войска «не должны высаживаться на острова собственно Японии, пока русская армия не начнет военные действия в Маньчжурии». Даже занимавший откровенно антисоветские позиции президент Трумэн вынужден был признавать: «Мы очень желали, чтобы русские вступили в войну против Японии...» В своих мемуарах он отмечал, что «вступление России в войну становилось все более необходимым для спасения сотен тысяч американцев».
Противоречат истине утверждения о том, будто «конец Второй мировой войне был положен атомными бомбами, сброшенными на Хиросиму и Нагасаки». Не отвергая психологического значения последствий атомных бомбардировок, приблизивших капитуляцию Японии, нельзя согласиться с тем, что только они определили исход войны. Это признавалось видными политическими деятелями Запада. Так, Черчилль со всей определенностью утверждал: «Было бы ошибочным полагать, что судьба Японии была решена атомными бомбами».
Факты свидетельствуют о том, что атомная бомбардировка не привела Японию к капитуляции. Японское правительство попыталось скрыть от народа сообщение о применении американцами принципиально нового атомного оружия, назвав его «бомбой большой мощности». Вопрос о бомбардировке Хиросимы не был даже обсужден на заседании Высшего совета по руководству войной. Предупреждение же Трумэна от 7 августа по американскому радио о готовности США нанести новые атомные удары было расценено как «пропаганда союзников».
США не смогли бы добиться быстрой капитуляции Японии лишь в результате атомных бомбардировок. По расчетам американских штабов, для обеспечения высадки десантов на Японские острова требовалось по меньшей мере 9 атомных бомб. А как стало известно потом, после уничтожения Хиросимы и Нагасаки у США больше не было готовых атомных бомб, производство же новых требовало длительного времени. «Эти бомбы, сброшенные нами, — свидетельствовал Стимсон, — были единственными, которыми мы располагали, а темпы производства их в то время были весьма низкими».
Атомные бомбардировки японских городов не были вызваны военной необходимостью. 28 мая 1945 г. личный представитель президента США Гопкинс, находившийся в Москве, передал в Вашингтон, что Сталин лично сообщил ему и послу Гарриману следующее: «Советская армия будет полностью развернута на маньчжурских позициях до 8 августа». При этом западные союзники считали, что «вступление Советского Союза в войну окончательно убедит Японию в неизбежности ее полного разгрома». Уничтожение в атомном огне сотен тысяч людей было хладнокровно санкционированно Вашингтоном в момент, когда поражение и капитуляция Японии уже ни у кого не вызывали сомнения.
Принимая решение об использовании атомного оружия, американское руководство нацеливало его не столько против военных объектов, сколько против мирных жителей. Об этом неопровержимо свидетельствуют документы. Так, в отданном 2 августа оперативном приказе №13 американского командования указывалось: «День атаки — 6 августа. Цель атаки — центр и промышленный район города Хиросима. Вторая резервная цель — арсенал и центр города Кокура. Третья резервная цель — центр города Нагасаки».
Нанося атомные удары по густонаселенным центральным районам городов, американцы стремились достичь прежде всего психологического эффекта, уничтожив для этого множество людей. Трумэн лично одобрил предложение своего ближайшего советника Бирнса о том, что «бомбу следует использовать как можно скорее против Японии, ее следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и следует применить ее без предварительного предупреждения».
Атомная бомбардировка Японии преследовала и другую важную цель — запугать СССР и другие государства, добиться благодаря атомной монополии господства США в послевоенном мире. Готовя применение атомного оружия, американские лидеры рассчитывали на то, что бомбардировка поможет «сделать Россию сговорчивой в Европе». Широко известны слова Трумэна по этому поводу: «Если бомба взорвется, что, я думаю, произойдет, у меня, конечно, будет дубина для этих парней». В связи с этим трудно не согласиться с высказыванием английского ученого Блэккета о том, что атомные бомбардировки были «не в последнюю очередь актом против России».
Не выдерживает критики версия о том, что Советский Союз выступил против уже поверженной Японии, что Квантунская армия была ослаблена и практически не оказывала сопротивления. В действительности, несмотря на переброску в ходе войны части боевого состава на юг, эта армия до конца войны оставалась наиболее обученной и хорошо оснащенной группировкой сухопутных войск, на которую японское командование возлагало главные надежды в планах продолжения войны «до победного конца».
Готовясь к затяжной войне, японская ставка с начала 1945 г. проводила активные мероприятия по превращению Японии, Маньчжурии и Китая в неприступную крепость. По разработанному в январе 1945 г. новому оперативному плану Квантунская армия должна была значительно укрепить восточный участок границы Кореи и пограничных районов Маньчжурии. Планом была предусмотрена переброска в Маньчжурию и Корею до 10 дивизий и 10 смешанных бригад. В Маньчжоу-Го была проведена широкая мобилизация японских колонистов, из которых к июлю были сформированы дополнительно 8 пехотных дивизий, 7 отдельных и смешанных бригад, другие части. К 9 августа 1945 г. японское командование сосредоточило в Маньчжурии 42 пехотные и 7 кавалерийских дивизий, 22 пехотные бригады, 2 танковые бригады и несколько отдельных полков. На вооружении созданной группировки имелось 1215 танков, 6640 орудий и минометов, 1907 боевых самолетов и 26 кораблей. К лету 1945 г. у границ с Советским Союзом и Монгольской Народной Республикой были созданы 17 укрепленных районов. Всего же на протяжении 800 км границы насчитывалось 4500 долговременных укреплений.
О том, что Красной армии противостояли многочисленные войска японских сухопутных сил, свидетельствует и тот факт, что к началу войны против Японии советскому командованию пришлось сосредоточить на Дальнем Востоке мощную группировку численностью свыше 1,7 млн солдат и офицеров. Это было необходимо для того, чтобы сокрушить японские войска в Маньчжурии в короткий срок и с минимальными потерями. Молниеносный разгром крупной японской группировки стал возможен не по причине слабости войск противника, а в результате мощи и накопленного в ходе войны с армиями гитлеровской Германии высокого военного искусства. Несмотря на сопротивление японских войск, которое продолжалось и после отдачи приказа о прекращении боевых действий, много лет угрожавшая СССР нападением Квантунская армия была наголову разбита всего за 24 дня. За этот период Красная армия разгромила 22 японские пехотные дивизии и взяла в плен 594 тыс. солдат и офицеров и 148 генералов.
Еще 9 августа на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной японский премьер-министр Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза окончательно ставит нас в безвыходное положение и делает невозможным продолжение войны». Потеряв Квантунскую армию, милитаристская Япония капитулировала.
Народы и правительства стран мира с большим воодушевлением восприняли известие о вступлении Советского Союза в войну на Дальнем Востоке.
8 августа командование войск, руководимых Коммунистической партией Китая, направило Сталину телеграмму следующего содержания: «От имени китайского народа мы горячо приветствуем объявление Советским правительством войны Японии. Стомиллионное население и вооруженные силы освобожденных районов Китая будут всемерно координировать свои усилия с Красной армией и с армиями других союзных государств в деле разгрома ненавистных японских захватчиков».
В телеграмме от 9 августа президент Китайской республики Чан Кайши писал советскому руководителю: «Объявление Советским Союзом с сегодняшнего дня войны против Японии вызвало у всего китайского народа чувство глубокого воодушевления.
«Свободу и независимость, которых жаждал корейский народ, — отмечал Ким Ир Сен, — смогла принести только армия первого в мире государства победившего социализма. День освобождения Кореи великой Советской армией — 15 августа 1945 г. ознаменовал собой коренной перелом в истории Кореи. Советская армия не только освободила Корею, но и защитила интересы корейского народа, чтобы плоды освобождения стали действительно его достоянием».
Индийская газета «Лидер» писала 10 августа 1945 г.: «Сообщение о том, что Советский Союз решил проводить ту политическую линию, которая соответствует его собственным интересам и интересам угнетенных народов Азии, будет тепло встречено всеми азиатскими народами, которые верят в то, что русский народ свободен от расовых предрассудков. Вступление России в тихоокеанскую войну оправдывает надежду, которую питали зависимые страны Азии».
Справедливость целей и важность вступления СССР в войну не могли не признавать и руководители США и Великобритании. В день объявления войны было сделано специальное заявление английского правительства, в котором, в частности, говорилось: «Война, объявленная сегодня Советским Союзом Японии, является доказательством солидарности, существующей между основными союзниками, и она должна сократить срок борьбы и создать условия, которые будут содействовать установлению всеобщего мира. Мы приветствуем это великое решение Советской России».
Влиятельная американская газета «Нью-Йорк геральд трибюн» 19 августа 1945 г. в передовой статье отмечала: «Вряд ли можно сомневаться, что вступление Советского Союза в войну окажется решающим в военном отношении».
Это были честные и справедливые оценки, которые не опровергнуть жалкими писаниями нынешних фальсификаторов-антисоветчиков, задавшихся целью поставить под сомнение великий подвиг советского солдата-победителя, сокрушившего военные машины как гитлеровской Германии, так и милитаристской Японии.