Наш друг и брат, автор и советник, популярный писатель и поэт Евгений Нефедов подошел к 60-летию и открывает новую главу жизненного и творческого пути. Пожелаем ему добра и счастья, здоровья и вдохновенья. Ждем его новых талантливых произведений.
НАШ ЦВЕТ
Говорю о красном цвете,
Хоть не высказать всего:
Слишком многое на свете
Начинается с него.
В спектре — красное вступленье,
В книге — красная строка,
Красных флагов наступленье
Повергало ниц врага!
И какие бы набеги
Ни несли нам «перемен» —
Площадь Красная навеки
У подножья красных стен!
Пришлый ветер не задушит
Тот огонь, что Вечен здесь.
Красной нитью в наших душах —
Кровь отцовская и честь.
Красный век ушедший светит —
Не потух его огонь:
Наступившее столетье —
Может, новый красный конь?
А копыт летящий грохот —
Огнедышащий «Буран»,
Озаряющий эпоху
Кумачом последних ран!
Боль тех ран не иссякает,
Не омыть их до конца —
Проступает в них веками
След тернового венца...
Но и песня — не допета,
И подавно не пуста
Чаша красная Победы —
Наша русская мечта!
ПРОРЫВ
...В какой-то миг страна очнется
несмело.
Рванется август! И споткнется:
измена.
Но луч угрюмую промозглость
разрежет.
И оппозиции прообраз
забрезжит.
Еще расплывчат и нечеток,
но это —
сопротивление хоть в чем-то,
хоть где-то.
Еще не названная сила
нас примет,
и красный белого в России
обнимет.
Кумач взметнется к небосводу
и крест с ним.
И будут два часа свободы
на Пресне!
А после снова умиранье
от боли
и новой силы собиранье
и воли.
Но знает сердце с каждым стуком,
ударом —
что все не зря, все не впустую,
не даром.
...Ну а когда прорвем блокаду —
наполним
за нашу Родину бокалы
и вспомним:
кто вышел первым в час излома
в дорогу,
и что — Вначале было «Слово
к народу»...
ПРИЗРАК
— Кто стоит в ночи безлюдной
Молча за окном?
— Все зовут меня Иудой.
Слышал о таком?
— Но ведь ты же... на осине
Свой окончил путь.
— Передумал. На Россию
Пожелал взглянуть.
— Затяжной тебе дорогой
Довелось идти...
— Но зато успел я много
Сделать по пути.
— Это видно по приметам
Двадцати веков...
— Что ж, не зря по белу свету
Я бреду тайком.
— И тайком толкаешь в бездну
Тех, кто на краю?
— Не толкаю, как известно.
Просто продаю.
— Все равно сродни убийству
Твой, Иуда, грех.
— У меня обычный бизнес,
Как везде у всех.
— А теперь и к нам за этим
Ты пришел, торгаш?
...Повернулся, не ответив,
Полуночный страж.
Уходил, во мраке тая,
По земле пыля.
...Цепь мерцала золотая —
Бывшая петля.
ОТПУЩЕНИЕ ПУЩЕ
Сокрушалась угрюмая
Беловежская Пуща:
«Я и думать не думала,
Что у них, проклятущих,
На уме — не гуляние,
Как при сборе семейства,
А такое деяние,
Что страшнее злодейства...
Были с виду обычные,
Чарки хлопали лихо,
Но смотрела набыченно
И шушукалась тихо
Та безбожная троица,
Что из грязи — да в князи.
Так убийцы готовятся,
Выбрав жертву для казни.
Гильотина застольная
Разрубила полсвета.
И вошла я в историю
С этой черною метой.
И позор мой нечаянный
Мне не будет отпущен...» —
Говорила печальная
Беловежская Пуща.
Не горюй, ненаглядная,
Вся в цветении вешнем.
Грех измены не падает
На чело Беловежья.
Ни вчера и ни в будущем
Беларусь — не предатель!
Кто же знал, что иудушки
Собрались в твоей хате...
Их не сребреник — доллары
На сей раз искусили.
Но места уготованы
Им на той же осине...
Не навеки даровано
Лиходеям везенье.
А распятая Родина
Обретет Воскресенье!