— В Германии на днях проходили мероприятия, посвященные очередной годовщине начала Второй мировой войны. Они традиционно организуются левыми силами ФРГ, профсоюзами, правозащитными организациями, объединениями ветеранов. Вы выезжали для участия в митинге и возложении венков в бывшем лагере советских военнопленных в Штукенброке, который находится на северо-западе Германии в районе города Билефельд. Каковы ваши впечатления?
— Я не первый раз принимал участие в мероприятиях в Штукенброке. Это очень известное в Германии место. Туда летом 1941 года прибыли первые эшелоны с советскими военнопленными, которых выгрузили, что называется, в чистом поле, обнесли колючей проволокой и предложили строить себе землянки. Питание было омерзительное, санитарных условий — никаких, смертность — очень высокая. А окрестное население водили посмотреть на советских военнопленных, чтобы убедить в том, что речь идет о грязных, некультурных «недочеловеках». Во время войны через лагерь, который формально не был концлагерем или лагерем уничтожения, прошло более 300 тыс. наших военнопленных. Из них от нечеловеческих условий и непосильного труда погибло 65 тыс. чел. По окончании войны наши военнопленные воздвигли на лагерном кладбище монумент и поклялись, что погибшие здесь товарищи никогда не будут забыты. В лагере погибли и другие военнопленные: поляки, югославы, итальянцы — но условия их содержания были все же несравненно более гуманные, чем советских людей.
— И с тех пор этот монумент сохранился и кладбище тоже?
— История Штукенброка сложная. Местное немецкое население после войны требовало снести монумент и ликвидировать кладбище. Однако этого не допустили английские оккупационные власти. Затем за дело взялась находившаяся тогда на нелегальном положении германская компартия, которая в начале 60-х годов через свои легальные общественные объединения обратилась с призывом к немецкому населению положить по одной красной розе каждому погибшему советскому военнопленному и показать тем самым, что немцы благодарны Советской армии за освобождение от фашизма и готовы хранить память о наших жертвах.
С тех пор движение «Цветы для Штукенброка» живет и действует. Руководитель этого движения В.Хенер был (в мою бытность послом в ФРГ) награжден советским орденом «Дружба народов». Он и члены комитета по-прежнему осуществляют большую работу по укреплению идей дружбы и взаимопонимания с нашей страной, ведут борьбу с неофашистскими проявлениями, стараются оказывать помощь тем советским гражданам, которые выжили в нацистских лагерях. Вот и в этот раз они сообщили, что собрали определенную сумму денег для И.П.Бегликова из Курска, В.В.Перфилова из Воронежа, Ю.А.Завадского из Киева, А.П. Щербинина из Луганска и В.В.Перова из Житомирской области. Должен сказать, что это трогательный жест. Средства собирают люди очень небогатые. Коммунистам и левым в ФРГ сейчас очень трудно. Тем не менее они считают своим долгом проводить такую работу для того, чтобы воспитывать молодое поколение немцев, которое не знает правды о прошлой войне.
— А какова сейчас обстановка в левом движении Германии?
— Это движение, в общем, начинает оправляться после тяжелых 90-х годов. Действуют Партия демократического социализма (в основном на востоке Германии), активизировались левые социал-демократы под руководством О.Лафонтена. Видимо, они вместе вскоре создадут единую Левую партию. Эта группа представлена и в Бундестаге, и в ландтагах, а также в Европарламенте. ГКП насчитывает сейчас менее 10 тыс. членов, она действует, в основном в западных районах Германии, на вхождение в состав «Левой партии» не соглашается, полагая, что эта партия слишком податлива на всякого рода оппортунистические лозунги. ГКП, разумеется, готова к совместным действиям с «Левой партией», однако при сохранении своей организационной независимости.
— Каковы на Ваш взгляд наиболее острые политические вопросы, которые сейчас занимают немцев в Германии?
— В Германии, как и у нас в России, правящая элита ведет наступление на социальные завоевания трудящихся. В частности, собираются увеличить на 3% НДС, провести некоторые другие непопулярные меры. Это вызывает трения внутри нынешнего правительства, состоящего из ХДС/ХСС и социал-демократов. Однако эти трения вряд ли будут настолько сильны, чтобы поколебать основу нынешнего кабинета Ангелы Меркель.
Все большее внимание и озабоченность у немцев вызывает активизация неонацистских сил, которые то и дело заявляют о себе путем демонстраций, слетов, возрождения пангерманских и всякого рода праворадикальных объединений. На этой почве происходит немало местных столкновений, демонстраций и разных стычек. Видимо, нежелание властей принять более активные меры по запрещению или ограничению деятельности правых радикалов объясняется расчетом на то, что они будут сковывать активность левых сил, нарастающую по мере обострения в Германии борьбы вокруг социальных вопросов.
Ну и, разумеется, немцы взволнованы все более нарастающим участием вооруженных сил ФРГ во всякого рода «миротворческих» операциях за рубежом: в Афганистане, в Конго, а теперь, кажется, еще и на Ближнем Востоке. Тема эта очень спорная для германской общественности. Понятно, что Берлин давно мечтал сбросить с себя путы, которые накладывало на Германию поражение во Второй мировой войне и тот позор, который навлекли на себя немцы в годы фашизма. Еще лет 15—20 тому назад ФРГ не решалась и помыслить о том, чтобы направить свои войска за границу, опасаясь взрыва возмущения и внутри страны, и за ее пределами. Теперь же Берлин открыто говорит о том, что бундесвер будет «проводить операции за морем». Это отнюдь не всем нравится. Например, в Штукенброке руководство Объединения немецких профсоюзов резко выступало против подобной политики правительства, говорило о том, что она не имеет ничего общего с задачей укрепления международного авторитета Германии, что немцы должны одерживать победы не в Африке, не в Азии и не на арабском Востоке, а на заводах, фабриках, в университетах, клиниках и на стадионах, одним словом, служить делу мира, а не «экспорта демократии» в соответствии с глобальной стратегией США.
— Сообщают, что немцы собрались направить в Ливан несколько кораблей своих ВМС для патрулирования побережья. Что тут за задумка у Берлина?
— Наверное, прежде всего прикинули, что какому-либо террористу-смертнику трудно будет пробраться на борт немецкого корабля. Так что людские потери при таком варианте мало вероятны. Дело в том, что если бы немецкие войска понесли какие-либо существенные потери в ходе этой операции, правительство Меркель попало бы в очень сложное положение внутри страны. Во-вторых, немцы очень опасаются, что участвуя в наземной операции, они могут ненароком подстрелить кого-либо из израильтян. Тогда шуму и визгу не обобраться. Евреи тут же припомнили бы немцам холокост и их преступления в ходе Второй мировой войны и потребовали очередных непомерных компенсаций. Учитывая высокую политическую уязвимость бундесвера, его лучше не посылать на Ближний Восток, а иначе он был бы обречен там не на миротворческую деятельность, а на то, чтобы самым послушным образом выполнять все израильские приказы и пожелания. Разумеется, это немцев не очень устраивает, хотя бы потому, что военная поддержка Израиля может сильно испортить их отношения с арабским миром, где у ФРГ очень серьезные политические, экономические, финансовые интересы.
— А какие интересные идеи предлагали нам товарищи из ГКП?
— У них много интересных идей. Они подчеркивают готовность к самому тесному сотрудничеству с КПРФ, особенно с нашими молодежными организациями. В частности, высказывалась мысль о целесообразности отметить 50-ю годовщину Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве вспомнить о традициях солидарной борьбы молодежи за мир и свои права именно в нынешних условиях, когда мир все чаще озаряют всполохи военных конфликтов, когда повсеместно разворачивается наступление на права и социальные завоевания простых людей.