XI. ЛЖЕЦЫ И ФИЛАНТРОПЫ
...Это притязание частного интереса, убогая душа которого ни разу не была озарена государственной идеей.
К. Маркс. «Социология»
Однако вернемся к устройству сверхвласти ТНК. Вот уж, подмечает Зиновьев, где и впрямь орудует «невидимая рука». Кроме «символических капиталов» ТНК, дельцов-служителей золотого тельца с известной их репутацией, есть еще и «чистая публика» — так называемый третий сектор нового «западнинского» общества. Это бесчисленные благотворительные фонды, «фабрики мысли», ассоциации потребителей, секты и просто прихлебатели от масскультуры и интеллектуальная обслуга глобалистов. Вкупе они воплощают якобы «вольное» гражданское общество и его неподкупные институты. Перед ними напоказ заискивает большой бизнес Америки. Пособляют и почтительно внимают федеральные власти, добивающиеся переизбрания сенаторы и губернаторы штатов. Третий сектор в Америке — огромное вместилище денег, сопоставимое с госбюджетом. Высокооплачиваемая бюрократия благотворительных фондов финансирует, пестует и лелеет пресловутую мультикультурную «салатницу», прославленную Олвином Тоффлером. Откуда деньжата? Крупные состояния, подпадавшие под драконовский конфискационный закон о наследовании крупных состояний, железной рукой проведенный Ф.Д.Рузвельтом, подвиг толстосумов, чтобы казне не досталось, завещать львиную часть наследства фондам Рокфеллера, Форда, Карнеги... Этот финансовый ресурс находится в распоряжении доверенных людей в наблюдательных советах. Фонды с их финансовым могуществом крепко взяли в оборот все американское общество. Контркультура и альтернативные стили жизни, лобби сексуальных меньшинств и всякого рода «ниспровергатели» устаревших устоев кормятся от щедрот бюрократии фондов. Массмедиа и третий сектор, играя в четыре руки, промыли мозги молчаливому большинству. «Медиа — диктаторская и вездесущая сила над умами» (А. Зиновьев). Какое же интеллектуальное и моральное «благо», свет новой веры взамен утраченных высот духа американской культуры даровали они самой могущественной стране мира? По Бьюкенену — мрак и варварство. Но еще за полвека до выхода из печати «Смерти Запада» Питирим Сорокин словно в воду глядел — так точен в провидении: «На смену великому христианству придет множество самых отвратительных небылиц, состряпанных из фрагментов науки, обрывков философии, настоянных на примитивной мешанине мистических верований и невежественных суеверий».
«Боливар не выдержит двоих»
Разве это не вылитый сатирический портрет сайентологии (учения Хаббарда) религии «новых русских», падких на дешевку и все магическое, пригодное для суетных «соображений эгоистической целесообразности»?
«Культурная революция» в Америке, каковы бы ни были ее плоды, имеет алиби как «самотворящий» дух гражданского общества и свободы индивида. Политкорректность исключает другие, сомневающиеся трактовки. Зиновьев, с его русской прямотой: «...формально не существует единого центра управления медиа, но фактически он функционирует так, как будто получает инструкции из некоего руководящего центра наподобие ЦК КПСС». Эта сверхцентрализация постоянно маскирует себя плюрализмом, то есть множественностью мнений ячеек, инициатив и акций гражданского общества («Врачи без границ» и прочие), бесчисленных и разнообразных организаций, учреждений и предприятий наднационального характера. Они не принадлежат никакой стране в отдельности, но представляют собой «надстройку над странами западного мира». Эта сытая публика состоит из беззаветных «правозащитников», сердобольных радетелей малых народов, гринписовцев в белых одеждах, чеченских «повстанцев», с дикой хищной радостью перерезающих горло православным и расстреливающих детей. Все они представляют собой некую корпорацию, тесно примкнувшую, как рыба-прилипала, к транснациональным корпорациям. Верхушка заправил глобальной экономики с их «священным Граалем» — Федеральной резервной системой, фабрикующей «бумажное золото» — долларовые банкноты, находится в США. Но последние — лишь главная резиденция незримого «мирового правительства».
«Культурная революция», изменившая «душу» Америки, — это своего рода тыловые плутни и разложенцы, расплодившиеся в то время, когда лучшие и доблестные силы нации находились на передовой «холодной войны» с СССР. Вьетнамский синдром стал порождением морального раскола нации. Казалось бы, после победоносного завершения «холодной войны» наконец-то для Бьюкенена и его единомышленников-консерваторов настало время торжества. Пробил час Pax Аmericana, но не тут-то было! Для сверхвласти ТНК США как имперское национальное государство с его гигантскими накладными расходами мессианским духом и... завидущими глазами гринго стали своего рода обузой, помехой и конкурентом. Не делить ни с кем корпоративный «контрольный пакет» — у бизнеса в крови. Так возникла коллизия Каина и Авеля в самой сердцевине истеблишмента Америки, вообще западного мира. От возможного ее исхода («Боливар не выдержит двоих») Бьюкенен просто в отчаянии.
Бухарин и капрал Водичка
А на рынке труда в Америке уже до 12 млн нелегальных иммигрантов, в России — 3 млн. В первом составе правительства Буша получила назначение, по этнической «квоте» небось, даже министерша из латинос. В горничных у нее оказалась нелегальная иммигрантка. Последовала скандальная отставка... Что поделать, бизнесу нужна дешевая и даровая рабочая сила, а грядущее крушение демографических балансов и посеянные семена межэтнических распрей в терпимой до поры Америке — не его печаль. Бьюкенен приводит веские доказательства того, что могущественные ТНК проводят теневую политику, ведут дело к размыванию англосаксонского ядра нации как опоры и носителя ее духа. Глашатай «глобальной экономики» Жак Аттали откровенно говорит, что тип «кочевника», «белого воротничка» — космополита, работающего на ТНК в любой точке мира, куда его пошлют боссы, и лояльного лишь корпорации — новый «герой нашего времени».
Ежегодно американское правительство расходует более 100 млрд долларов, чтобы обустроить, прокормить и научить какому-то ремеслу иммигрантов, которые со всего света валом валят на «землю обетованную». Эти обременительные безумные траты, по мнению Бьюкенена, на самом деле пролоббированы ТНК, для которых мультикультурная Америка является цивилизационным проектом, но не идейного, а прагматического и циничного свойства. В самом деле, Америка импортирует не только индийских программистов и русских математиков, но и миллионы полуграмотных, чуждых духу законопослушания и терпимости пришельцев, которые пополняют и без того неисчислимую армию маргиналов. Они с неизбежностью окунаются в «культуру» кокаина, воровства, разбоев и иждивенчества. Эта своя субкультура — «филиал» «Третьего мира» на территории угнетателя, по сути, демографическое возмездие Белой Америке. Мир людей, неустроенных и ищущих лучшей доли на чужбине, весьма плодовит. Ему неведомы радости бездетности... И не святым же духом они питаются? Между тем японцы, финны, тайваньцы и другие нации замкнутого склада держат двери своих стран на засовах, мышь не проскользнет, но почему-то в массмедиа не бранят их за ксенофобию. А такие, как Бьюкенен, слывут расистами и «проклятыми янки», когда отказываются угождать «меньшинствам», снимать шляпу перед хулителями их старой доброй Америки. Николай Бухарин, этот яркий представитель русского революционного романтизма, умывшего кровью Россию, в 1920-е годы тоже пылко ратовал за то, что великороссы должны, дескать, искупить свою вину перед нацменьшинствами, «ужаться» и поставить себя в положение данников. Иосиф Виссарионович, который по духу был великоросс из великороссов, тогда сильно на него осерчал. Он, как никто, знал восточный менталитет и понимал, что подачками и покаяниями благодарности не дождаться. Это будет расценено как слабость и неминуемо приведет к усилению вражды. Правота его дальновидной национальной политики выказала себя на фронтах и в тылу в годы Великой Отечественной.
В перестройку бухаринский тезис был подозрительно быстро воскрешен, национальное самосознание демократами усиленно подогревалось, а уж коррумпированная часть номенклатуры и «теневики», вдруг услышавшие «голос крови», быстро довели дело до развала СССР и настоящей кровавой резни...
«Иной мадьяр не виноват в том, что он мадьяр», — рассудительно говорил бравый солдат Швейк, а старый сапер Водичка, забияка, имевший на мадьяров зуб, на дружка разгневался. Таков же, как у Водички, свидетельствует Бьюкенен, и способ мышления, и нравственный пошиб «обвинений» против коренных янки со стороны лидеров меньшинств в Америке, которым истеблишмент уж не знает, как угодить.
XII. ВАЙОМИНГ — ПОСЛЕДНЕЕ УБЕЖИЩЕ ЯНКИ?
«...Мы отказались от джефферсоновской идеи естественной аристократии, добродетели и таланта, заменили ее антиамериканской, по сути, идеей «этнического превосходства». Верховный суд развязал культурную войну против большинства американского народа». Это горькое признание Бьюкенена наталкивает на серьезные размышления.
«Волчья ягода» мультикультурности
Русский православный философ Николай Лосский, профессор Духовной академии св. Владимира в Нью-Йорке прожил большую часть на чужбине, но душа его осталась в России. И он писал: «Преодолев нравственной волей бессмысленную и невежественную национальную вражду, мы начинаем знать и ценить чужие народности». Еще он говорил: «Совместно творить гармоническое единство жизни, свершенное богатыми примерами разных культур». Казалось бы, человеколюбивый христианский пафос этих мыслей перекликается с новомодной апологией мультикультурности, которую американское либеральное сообщество насаждает по всему свету. Дальше — больше... Мультикультурность вчиняется соотечественникам уже в повинность и «нормативное поведение». Так, чтобы и шагу нельзя было сделать, чтобы не отвесить поклон всему разноцветью культур и суеверий вплоть до шаманизма. И даже члены Верховного суда, к негодованию Бьюкенена, издают вердикт за вердиктом, обязывающие практиковать мультикультурность во всех госучреждениях, университетах и везде, где только можно заподозрить «ущемление» какой-то культурной общности, какой бы она ни была, даже если там собрались одни богохульники. «Все культуры, верования и образы жизни равноценны и равноправны перед законом». Казалось бы, что плохого? Но когда требуют и судебным вердиктом предписывают убрать из школьных классов распятия, дабы не оскорблять религиозные чувства тех, кто верует в другие культы или вовсе атеист, то невольно простой американец из глубинки чувствует себя в неволе, и Патрик Бьюкенен на его стороне всей душой. И здорово досталось от него в книге судейским и республиканцам — отступникам, которые потакают этой самой тирании мультикультурности. В самом деле, мультикультурность и терпимость, уважение к чужой вере и суеверию, казалось бы, сходны, но как волчья ягода, таящая отраву, похожа на рябину, так и жупел «мультикультурности» глумится над подлинными правами личности и этнических общностей, подменяя понятия и выворачивая их наизнанку. Как это заведено у Лукавого во все времена. Происходит расщепление нравственного ядра человеческого сообщества, будь то англосаксы, правоверные или же магометане. Мультикультурность — жалкое и вычурное лоскутное одеяло, которым тщатся подменить тысячелетнюю живую ткань бытия народов Бернса, Есенина, Саади... Эту цветущую сложность и сокровенность надо оберегать, а не обезличенный мир, раскрашенный этнографической какофонией мультикультурности, напоминающей хаос красок. Человек в таком мире невольно превращается в неприкаянное существо глобального «человейника».
Вот и памфлетист Абансенов в «Совершенно секретно» уж как взъелся на единомышленников Патрика Бьюкенена, грудью вставших против законопроекта об амнистии 12 млн незаконных иммигрантов, прозвав их «ксенофобами» и чуть ли не мракобесами, под стать нашим, дескать, имперским домостроевцам и черносотенцам, которые тоже не рады гостям. «Рыбак рыбака» видит через океан. В сегодняшней Америке даже почтенный и добропорядочный профессор Хантингтон нечаянно попал под раздачу. Имел неосторожность назвать вал эмиграции в Штаты из Третьего мира в числе «базовых угроз коренной англопротестантской культуре Америки». Автор почти официозного мифа о «столкновении цивилизаций» тут же был уличен в раздувании «морализаторской истерии» и даже почему-то презрению к американской элите. Идеологической проработке подверг уклониста Хантингтона новокон Алан Вулф на страницах издания истеблишмента «Форин афферс». Чтобы дать понять как низко «пал» Хантингтон, прозвал его книгу «Кто мы?» очередным опусом Патрика Бьюкенена, только с подстрочными примечаниями.
«Спрос на вышколенные умы»
Фермерские буколики, «домотканую» простоту первозданного духа Америки можно еще застать сегодня где-нибудь в горной глуши Вайоминга, у снеговых вершин Скалистых гор, там в маленьких городках деревянные тротуары, как где-нибудь в Колпашево на Верхней Оби, коновязь у крыльца местного салуна для пущей туристической экзотики, свежий румянец на лицах местных Мэри в ковбойских сапожках... Обитатели этих все еще не бедных захолустий, где позакрывались, по свидетельству автора «Смерти Запада», последние лесопилки, как закрылась лесопилка в Нью-Гэмпшире, где они провели последний день выборной кампании 1996 года, — это как раз те, кто голосовал на президентских выборах за независимого откольника Республиканской партии Пата Бьюкенена. В городке Уиртон, Западная Вирджиния, местная газета вышла с заголовком на первой полосе «Куда нам податься?». Новость касалась банкротства сталелитейного завода, прежде дававшего работу 14 тысячам человек в городке, где всего 23 тысячи жителей, возмущается Бьюкенен. Так обстоит дело с «творческим разрушением». Далее Бьюкенен свидетельствует: с 1994 года Америка потеряла 689 тысяч рабочих мест в текстильной и швейной промышленности. Эти места философы с «фабрик мысли» сочли «тупиковыми». А «высвобожденные» теперь подвизаются в хваленой экономике услуг: например, в оптовой торговле, где заработки на 59% меньше, чем платили им на фабрике текстиля. «Глобалисты и корпоратисты организовали заговор по уничтожению американской промышленной базы; их поддерживают идеологи свободной торговли, не понимающие, что теории, преподающиеся в колледжах профессорами экономики, убивают страну, которую они поклялись защищать, — отвешивает звонкие пощечины «христопродавцам» Бьюкенен. На протяжении жизни одного поколения дом, возведенный Гамильтоном, рухнул. Быть может, они этого и не понимают, но «им все равно».
Гнев и отчаяние, говорят, плохие советчики. Для Бьюкенена, моралиста и сторонника традиций, восторжествовавшая в Америке корпораций и университетов доктрина, что свобода индивидуума на рынке выше уз, которые накладывает на человека семья, общество и государство, — «проклятая ложь». По нему, «экономический человек» глобалистов все равно что недоумок и сукин сын. Бьюкенен — публицист, и, пожалуй, его нетерпимость и заведомое неприятие экономической ереси менял исключает беспристрастный разбор их вероучения. Прислушаемся тогда, как рассудит их невозмутимый и основательный Джон Гэлбрейт, провозвестник «нового индустриального общества»: «Простаки интересуются лишь тем, как ими правят из Вашингтона... Современная корпорация обладает властью, чтобы формировать общество...» Экономисты из стана традиционалистов, продолжает он, по-прежнему считают, что единственной целью корпорации является прибыль. Но эта власть используется для того, чтобы добиваться и других целей. Эти цели не афишируются... Общество ставится на службу этим целям».
До поры до времени и деамериканизация, и децентрализация, по Бьюкенену, Соединенных Штатов олигархией ТНК тоже не афишировались. Классический труд «Новое индустриальное общество» Гэлбрейт издал в 1970 году, когда термина «глобализация» не было в широком обороте, а китайская политическая верхушка еще глядела на окружающий мир, по насмешливым словам Дэн Сяопина, «со дна колодца». Никто вообразить себе не мог, что КНР станет вторым по щедрости кредитором сверхдержавы-банкрота, а американские транснациональные корпорации сделают Америке ручкой и переведут свои капиталы и новые производства в Азию, Мексику, к черту на кулички... «Либерал Рубин принесет американские интересы в жертву транснациональному капиталу под оглушительные аплодисменты давосской элиты», — пишет Бьюкенен. Ничего такого апокалиптического экономист Гэлбрейт не сулил в своих опережающих описаниях новой экономики. Он, правда, обронил: «Есть ли смысл предсказывать зловещие тенденции, когда имеется надежда, что разум народа окажет им противодействие, которое сведет их на нет». И все-таки будучи проницательным аналитиком, с кейнсианских левых позиций ученый прямо и между строк, но обозначил эти неизбежные «зловещие тенденции». «В индустриальной системе (эвфемизм корпорократии. — В.П.) граница между частной и государственной сферами компетенции неразличима и в значительной степени условна, а негласный союз между государственными и частными организациями нормален». В одном он еще и еще раз оговаривается: «Опасения, угрожающие свободе, заключаются в подчинении общественного мнения нуждам индустриальной системы, то бишь сегодняшних могущественных ТНК. Политика государства, правила поведения, моральные ценности, образовательная система — все подпадет под власть этой системы. «Все прочие ценности будут объявляться «второстепенными или антиобщественными».
То, что прозорливый Гэлбрейт разглядел еще в «завязи», для Бьюкенена — кошмар наяву, клиническая картина. «Мы будем обязаны служить целям индустриальной системы», — предостерегал Гэлбрейт. Государство непременно станет навязывать их своим моральным авторитетом, а в какой-то степени и юридической властью. И еще. Эта новая олигархия, самодержавие Менял, непременно предъявит спрос на «вышколенные умы». Без них ей не покрыть своих потребностей и изощренных «сценариев» развития. Но тут-то, дескать, по Гэлбрейту, система и вызовет к жизни новую социальную силу, которая станет ей поперек.
«Это не рабство плантационного работника, а мягкое рабство домашней работницы, приученной любить своего хозяина и рассматривать его интересы как свои собственные», — так он представлял себе облик этой вкрадчивой и неумолимой системы. Ровно в такую домохозяйку, клушу и льстицу и превратилась часть бывшей советской элиты партократии и сноровистых образованцев, которые наскоро перековавшись, сменив свой идеологический знак на противоположный, обслуживали ельцинский «зоологический» режим (трактовка Владислава Суркова), а теперь навострились раболепствовать на все лады перед «возрожденческим» путинским правлением. «Что за смешки в реконструктивный период!» — прямо-таки словами персонажа Ильфа и Петрова шикают они на тех, кто усомнился в новом имперском возрождении, вызволении России из пут олигархов первого призыва. Они охотно принимают за чистую монету причитания западных СМИ, что Кремль теснит Запад на всех геополитических азимутах, а саммит в Стрельне стал его «апофеозом». Лидеры «семерки» ходили-де как в воду опущенные, подавленные роскошью и грандиозностью потемкинской деревни возрожденного «великодержавия». И только афронт ведомству Грефа на переговорах по ВТО досадно смазал картину, но и он был выдан за свидетельство «несговорчивости» Кремля.
...Золотая мечта сказочного Короля — прясть деньги из соломы — сбылась в яви в недрах Федеральной резервной системы Соединенных Штатов. «Нет более тонкого и более надежного способа уничтожить существующий базис общества, чем ослабление национальной валюты», — доказывал Джон Мейнард Кейнс. Финансовые алхимики из Федерального резерва мало того, что наловчились «прясть деньги из соломы», но и практикуют превращение бумаги в виртуальное золото, а миру одно время внушали, что настоящее золото — просто «металл», который не приносит процентов владельцу.
«В отсутствие золотого стандарта (в 1971 году президент Никсон разом отменил обмен долларов на золото. — В.П.) нет способа предохранить сбережения от инфляции», — заявил еще в конце 60-х будущий глава ФРС Алан Гринспен. Доллар потихоньку обесценивается, Америка живет в долг, а казначейские обязательства США обеспечиваются продукцией печатного станка. Мировая долларовая система — это и пирамида, и казино вместе. Экономисты высчитали, что рост американского ВВП давно с минусом: если вычесть погашение астрономических долгов из общественного продукта, то выявляется лукавство официальной статистики. За три расчетных года официальный общественный продукт Америки вырос на 14%, а сумма погашенных долгов — на 34%. А если доллар рухнет или, что вероятнее, произойдет его резкая девальвация? «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Такой просвещенный взгляд на вещи у наших либеральных экономистов, творцов дефолта 1998 года и всех злоключений с рублем, который он претерпел со дня светопреставления января 1992 года.
Если доллар обесценится, то ведь отчасти спишутся и гигантские неоплатные долги Америки. Экономисты все чаще рассматривают эту последнюю проделку с долларом как вероятную. Рубль между тем как ни в чем не бывало привязан к доллару, хотя само слово «доллар» думские «медведи» подвергли табу, как в диких племенах строжайше запрещено произносить имя медведя — тотемного животного. А казначеи с Неглинной бестрепетно держат уже сотни миллиардов нефтедолларов в американских казначейских бумагах. «Надо честно признать, что безболезненного выхода из кризиса (финансового) нет и не предвидится», — утешительное известие от Бьюкенена для России, где доллар жалуют и банкиры, и домохозяйки. Среди всех нелепостей экономической политики реформаторов это самая что ни на есть большая нелепость.
ХIII. КОВАРСТВО «ЖЕЛТОГО ДРАКОНА» И «КУЛЯБКИНЫ МУДРОСТИ»
Современное западное общество... есть общество денежного тоталитаризма... Он стал явлением надэкономическим и надполитическим, а не просто явлением в рамках экономики как таковой.
Александр Зиновьев. «Запад»
«Приносить жертвы не своим демонам — это лесть», — старинная конфуцианская метафора. В самом деле, казалось бы, Китай кредитует дядю Сэма себе в убыток. Проценты по долгу растут в разы меньше скорости инфляции. Сторонние экономисты говорят, что впору говорить о «безвозмездном» дотировании Китаем дефицита федерального бюджета США. Федеральная резервная система тоже извлекла выгоды из притока «дешевых долларов» из Азии. Эта подпитка позволила держать в 2000—2005 годах низкую учетную ставку ФРС, чтобы вдохнуть жизнь в выдохшуюся, теряющую конкурентоспособность американскую экономику. Обыватель американский тоже ненарадуется. Китайские качественные товары дешевы, и потребительский бум нескончаем. КНР и Япония — два незаменимых донора сверхдержавы, которая расточает свои ресурсы на военные авантюры и гонку вооружений. Тогда как «конфуцианские» экономики наращивают экономическую и торговую экспансию в мире. Новое поколение американцев в отличие от бережливых отцов не откладывает на «черный день», а залезло по уши в долги потребительских кредитов банков. Наиболее отчаянные вовлеклись в спекуляции на рынке акций, на котором навариваются и «испаряются» триллионы фиктивных капиталов.
Почему же все еще относительно небогатый Китай так «самоотверженно» кредитует богатую Америку и поддерживает слабеющий доллар? «Небольшое нетерпение может помешать великим замыслам», — наставлял Конфуций. Амбиции Поднебесной известны, как и то, что китайская официальная статистика все эти годы неслыханного экономического бума занижала реальные объемы ВВП страны. По некоторым независимым оценкам, он вот-вот сравняется с американским, если судить по паритету покупательской способности юаня и доллара. Аналитики отмечают, что, став незаменимым финансовым донором США, Китай не только понудил администрацию Буша-младшего смириться с неслыханным, скандальным дефицитом во взаимном товарообороте, но и исподволь, раз за разом, добивается новых уступок и поблажек. Америка не препятствует теперь экономической экспансии Китая в третьи страны, китайской миграции, скупке госкомпаниями активов на Западном побережье США. В Орегоне деловая жизнь, считай, наполовину контролируется из Гонконга и Шанхая...
Почему бы и России не перенять повадку «желтого дракона»? Ведь из-за золотого дождя нефтедолларов, который нечаянно пролился на Россию, чудесным образом превратив безнадежного должника Запада в четвертого, после Японии, Китая и Тайваня, кредитора Америки, впору уже Кремлю не выглядывать из-за плеча дяди Сэма. В резервах российского Центробанка уже 260 млрд, в основном долларовых активов. По отношению к скромному объему российского ВВП это самый большой объем золотовалютных резервов в мировой экономике. Да еще у путинского начфина Кудрина, у которого зимой снега не выпросишь, накоплено 1,8 трлн рублей — заначка государства от шальных нефтедолларовых поступлений, изъятая из экономического оборота и профицитного до нелепости федерального бюджета. Эти «излишки» все равно что реквизиция семенного зерна в крестьянских хозяйствах во время продразверсток в голодные неурожайные годы. Подсчитано, что уже более 20 млрд долларов «усушки» дали эти «надежные» вложения и санации долларового половодья. Инвестиции в американские низкодоходные казенные бумаги и «маринование» накоплений в Стабфонде туземные «монетаристы» гордо называют «ответственной» финансовой политикой. Словно в насмешку. Это, что ни говори, новое слово в финансовой науке, потому что доселе считалось, что если инфляция съела часть накоплений, то ровно столько же выгоды заполучил кто-то другой. А по сути, беспроцентный кредит — это дань, подношение, подать, «кулябкины мудрости», по Салтыкову-Щедрину, т.е. растрата казенных денег впустую. Это та самая «бережливость, которая ведет к захудалости» — по конфуцианской заповеди.
Вопрос на засыпку: почему путинское «одолжайтесь» американскому истеблишменту не только не встретило ответного воздаяния, но и обернулось чем-то вовсе противоположным, о чем известная присказка говорит «нашим же салом!..» Не в пример «рыночной и демократической» до невероятия Украине, для России не только осталась в силе анекдотическая дискриминационная поправка Джексона—Вэника, но и перед самим эпохальным саммитом в Стрельне «друг Джордж» вероломно и словно куражась захлопнул перед Россией дверь в ВТО, а ключ от нее отдал своему наместнику в Грузии, нахлебнику Саакашвили. При всем честном народе умыв руки, Джордж Буш в отношениях с Кремлем не довольствуется уже ролью ворчливого «голландского дядюшки» (в американском фольклоре персонажа — ментора), но и норовит прибегать к выкручиванию рук. Вовсе не на американской свинине и говядине свет клином сошелся, когда рядились о последних уступках России при вступлении в ВТО. К слову сказать, разваливающейся международной организации, в будущность которой многие ее члены уже не верят. Настоящая загвоздка в разной, отличной от китайской, кредитной истории России и качестве ее ВВП. Поэтому и планида двух доноров Америки — России и Китая — такая разная. Российское кредитование американской казны — это возврат нефтедолларов, по сути, «голимой» нефтяной ренты, в метрополию. Это отрыжка вашингтонского консенсуса, только шиворот-навыворот, но с тем же итогом. Участь России-должницы и России-кредитора — суть одна и та же.
Иное дело — строптивый Китай. Поднебесная экспортирует в Америку лишь добавленную стоимость — товарную массу, одну десятую всего своего ВВП, которую нельзя уже никак изъять из американского совокупного спроса. Так обе экономики «повязаны» накрепко. Ни та, ни другая сторона не могут, как бы далеко ни зашли их споры, покушаться на статус-кво. Как бы ни было велико идеологическое и геополитическое ожесточение сторон. Последнее слово, как ни крути, остается за страной-кредитором.
«Мы занимаем свыше 1 триллиона долларов на финансирование... нашего государства войны и социального обеспечения... и нашего неудержимого потребления», — пеняет своим соотечественникам, беспечной, беспринципной элите Патрик Бьюкенен. «Дефицит не имеет значения». Святые угодники! Кто же этот бестрепетный просветитель, смиренный утешитель? Вице-президент Дик Чейни, неутомимый наш критик. «Нельзя управлять империей при слабеющей валюте», — напротив, призывает к рассудку американский истеблишмент Бьюкенен. — Не верите, спросите британцев...» Упомянул он и о такой грозной опасности («алармиш» чистой воды) — если иностранные банки, владеющие гособлигациями США на сумму 1 трлн долларов, решат от них избавиться. Это ввергнет экономику в хаос. Правда, «серьезные» экономисты заведомо исключают апокалиптический сценарий крушения доллара. И в самом деле, мне, практику корпоративных финансов, такой исход дела представляется маловероятным. Но вернемся к «молчанию ягнят» с Ильинки. Почему, выбившись в четверку самых крупных кредиторов Америки, российские денежные власти получают, не по чину, одни «отлупы»? Все просто. Нет экономической «пуповины» между США и Россией. Взаимный товарооборот в сопоставлении с американо-китайским ничтожен. Если американский капитал течет в Поднебесную рекой, то в Россию — одни портфельные инвестиции, да еще с американской скаредностью при торгах. В России нет таких американских активов и капиталов, как в КНР, за сохранность которых Дядя Сэм переживал бы, не спал в тревоге по ночам. Транснациональные корпорации не зарабатывают десятки миллиардов долларов прибыли в России и не создают миллионы рабочих мест. Им нет заботы лоббировать интересы российского экспорта в ВТО. Никто из единоверцев либеральной экономики не радеет о допуске России на мифические «свободные рынки». Россия и впрямь «лишняя страна». Так уж умудрились поставить себя российские либеральные власти, что их в Новом Свете третируют, а руководителей китайской компартии привечают. И им неважно, какой масти китайский тигр, которому палец в рот не клади. А те сотни миллиардов долларов, что Россия доброхотски одолжила дяде Сэму, не стоят и благодарности, как если бы это был куш, случайно сорванный в казино.
Левиафан и Паташоны
Увы, российская власть уподобилась Тартюфу, который, как бы ни фарисействовал и ни подлаживался, никогда не станет ровней «благородному» сословию воротил транснациональных компаний. Они-то и приставили «серую мышь» из туземных «монетаристов» к российской казне блюстителем. Очень занимательное и гротескное зрелище — наблюдать со стороны, как два паладина поддельного монетаризма, Пат и Паташон экономического блока правительства, Кудрин и Греф, осаживают премьера Фрадкова. Как только он неосторожно заговаривает о производительном использовании замороженных средств Стабфонда, стращают его инфляцией и намекают, что он то ли либерал липовый, то ли заговаривается...
«...Как Исаав, мы предаем право первородства», — взывает к совести соотечественников Бьюкенен, которого с души воротит смотреть за проделками своих кудриных и грефов, которые получили прозвища «неоконов», то бишь новых консерваторов. Последний из американских президентов, кто, по вере Бьюкенена, не дал им, «глобалистам», разгуляться и прибегал к протекционизму, вызволяя из трясины американскую экономику, — был Рональд Рейган. А все его сменщики в Белом доме вернулись к идеологии менял и «сибаритствующей» модели потребительства, жизни в долг. В самом деле, почти половина прибылей 400 ведущих американских корпораций зарабатываются на финансовом рынке, где обращаются фиктивные капиталы. Лишь 5% умопомрачительной денежной базы американской экономики обслуживает реальный сектор экономики. Глобализация, исчезновение экономических суверенитетов объявлено делом свершившимся. Несокрушима «алхимическая» вера, что богатство «новой экономики» создается не производительным трудом в промышленности, а в непроизводительной сфере обращения «виртуальных» капиталов, дутой капитализации хай-тек компаний и беличьем колесе спекуляций на стоимости акции. Герман Греф, святая простота, недавно поделился заветным убеждением, что «...со временем вся страна станет свободной экономической зоной»! Министр-неофит что та благочестивая старушка, что подкладывала хворост в костер Яна Гуса. Ему и невдомек, бывшему письмоводителю — юристконсультанту райисполкома, так и не нажившему ума в чертогах власти, что если она, благая «глобализация» воцарится на месте исторической России, на руинах бывшей советской индустриальной державы, вся их прожорливая бюрократическая рать останется без занятий и хлеба с маслом. А уж это ему точно не простят. А пока Греф числится среди нашей либеральной публики и массмедиа чуть ли не светочем и ньюсмейкером. И все благоглупости, которые у него всегда на языке, разносятся во всю ивановскую. Не будем, однако, преувеличивать простодушие его экономических заблуждений. Гораздо более смахивает на правду то, что для такого рода публики либерализм, по саркастическому замечанию Гэлбрейта, «...не может оказаться неверным, поскольку он представляет собой ширму для выгодных верований.» Грефы круто ангажированы, только лишь их руководящая инстанция далече, на Потомаке, а здесь, на Клязьме и Пахре, у них «кормления» и места творческих отдохновений.
«Глобализация — это американизация», — сказал как отрезал Чарльз Капхен, один из ее идеологов. Бьюкенен, напротив, считает идеологию глобализации «исчадием», а ее поборников и коммивояжеров «изменниками», предавшими заветы Гамильтона и Линкольна. Надо признать, что автор «Правых и не-правых» исходит из фундаменталистских, религиозных убеждений. Им руководит страсть, а не холодное «рацио», хотя его полемические доводы сильны и неотразимы. Джон Перкинс, раскаявшийся и повинившийся «экономический убийца»-порученец ТНК, основываясь на своем опыте, свидетельствует, что глобализация — «эксплуатация отчаявшихся людей и ограбление планеты». Но еще более емкое, беспощадно трезвое определение скверны западнизмов — этого не сокрушимого до поры Левиафана — дает в монографии «Запад» Александр Зиновьев: «Критерии морали и права вообще лишены смысла в применении к историческим процессам... Движение к глобальному обществу не есть проявление мечты, корысти, безумия, эгоизма, человеколюбия и каких-то иных положительных или отрицательных качеств людей. Оно есть жизненная необходимость западных стран, есть принудительное средство сохранить достигнутое положение и выжить в угрожающе сложных исторических условиях». Этот «новый мировой порядок» обусловлен всем ходом исторического развития Запада, и он попросту не может уклониться от этой эпохальной задачи. Натура западного Левиафана не изменилась, хоть мир стал другим, но по мере того, как вызревал западнизм как явление, мировая сила и Молох, по законам социальной эволюции, внушал нам Зиновьев, социальный организм теряет способность приспосабливаться к меняющимся условиям. И ученый дает понять — час западнизма пробил. «Он должен либо погибнуть, либо встать на путь приспособления самих условий к своему на век сложившемуся характеру». Я так подробно пересказываю мысли Зиновьева, потому что очень ими дорожу. В них та присущая ему отвага и неукротимость пытливой мысли русского интеллектуала, которая отличает его необычайно правдивое отношение к раскрытию сути вещей, как бы они ни были тяжелы, мрачны для нашего сознания. Выводы его иногда таковы, что оторопь берет.
Итак, Запад не способен преодолет
ь свою природу. Этот Левиафан ни перед чем не остановится. Но всего хуже то, что совершается насилие над поступательным ходом Истории. Маниакальная задача организации всего человечества в единое и западнообразное общество, по мысли Зиновьева, едва ли ему, Западу, под силу.
Выходит, и Запад несет свой крест? Но хуже всего то, что Левиафан в своем своеволии и алчности топчет судьбы миллионов людей, народов и наций, в том числе и великих в недавнем прошлом. По Бьюкенену, который бьет в набат, и гордая нация Гамильтона и Линкольна тоже становится Левиафану поперек дороги. Хотя там, на Гудзоне, в Америке, быть может, ненадолго и размещается логово Левиафана и пребывает «возлюбленный» его народ.
XIV. «ВЕЛИКАЯ РАСКАЧКА»: ПОШЛО-ПОЕХАЛО!
...Среди современных альянсов нет ни одного, который не исходил бы из убеждения, что за ним числятся все права и ни единой обязанности.
Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»
«...Калифорния станет мексиканским штатом, — посулил некто Марио Обьедо. — Мы займем все органы власти. Если кому-то не нравится, пусть уезжает». Кто такой этот Обьедо, которому по букве американского закона недолго и вчинить «подстрекательство к мятежу»? Он президент Лиги единения латиноамериканцов. Президент Клинтон вручил ему за заслуги медаль Свободы.
«Ацтлане» и «будетляне»
Еще один «будетлянин», то бишь посланец будущего, губернатор Калифорнии Грэй Дэвис не упустил в свое время случая заверить избирателей-латинос: «В ближайшем будущем люди будут воспринимать Калифорнию и Мексику как единую солнечную территорию». Ей уже придумали название — Ацтлан. «Движение за Ацтлан» — мирное, но с явным вызовом провозглашает своей целью возвращение «земли отцов». Закавыка в том, что «золотой» штат Калифорния, «кузница президентов», с валовым продуктом, превышающим весь российский втрое, — некогда силком отторгнутая от Мексики территория. Предприимчивые «гринго» за эти два столетия превратили раскаленную сковородку калифорнийской пустыни в земной рай и постиндустриальное чудо. Лос-Анджелес соперничает в великолепии и богатстве с Нью-Йорком. И вот теперь вся эта благодать, оказывается, должна отойти к некоему мифическому «Ацтлану», выдумке неких «бронзовых» людей. Это выдуманное государство, на манер Кондуита и Швамбрании — название страны из детской книжки Льва Кассиля, — не такой уж и чистый фантом. «Мы — ацтлане! — провозглашено в манифесте калифорнийских испаноязычных сепаратистов. — Все для нашей расы, и ничего для чужих». «Конечно, все это смахивает на горячечные разговоры за пивом в кантине», — подмечает Бьюкенен, но ему вовсе не до шуток. Тихое «вторжение» в Калифорнию и подготовку этнической «аннексии» направляют без лишней шумихи власти Мексики — слаборазвитого и вассального по отношению к США государства. Пока через НАФТА американские ТНК создают свои инвестиционные анклавы на территории бедной Мексики и разоряют местную промышленность, миллионы обездоленных чиканос пересекают нелегально границу и колонизируют весь американский Юго-Запад — «земли отцов». А это и есть всамделишная глобализация без прикрас, без оглядки на интересы американской имперской нации, почтения к ее традициям и целостности. Калифорния этнически дрейфует к Мексике. И весь этот сыр-бор живо напоминает раскрутку внешними силами идеи «Великой Албании». Англосаксонское большинство штата в замешательстве. Такова подноготная «балканизации» Америки по Бьюкенену. Рано или поздно этнический раскол и «мультикультурные» распри и трения в Калифорнии грозят обернуться в рукопашную на улицах, как это было в Приштине. Найдется какой-нибудь местный Ругова в сомбреро и затеет создавать «параллельную», через Интернет, «ацтлановскую» власть.
Самые сумасбродные и полоумные прожекты крайних националистов имеют свойство воплощаться в быль и кромсать тело нации по живому. Особенно когда в крушении статус-кво заинтересована третья сторона. В мексиканской общине, второй по численности в Калифорнии, идею «Ацтлана» лелеют не только «поврежденные» националисты, но и влиятельные предприниматели, и многие законодатели штата. Даже мексиканский консул, не гнушаясь, говорит о новой «Реконкисте».
Сепаратизм всегда норовит повернуть Время вспять. Гамсахурдия воскресил фантомную конституцию Грузии 1918 года. Саакашвили, сидя на пепелище, вообразил себя вторым Георгием Саакадзе в доспехах и владыкой «всего» Картли. Бывший первый секретарь Туркменского ЦК провозгласил себя, считай, шахиншахом и взял русскоязычных в... заложники. От калифорнийских графств до якутских улусов, куда ни глянь, националисты, дорвавшись до власти, стремятся держать свои народы взаперти и в распрях с соседями. Зато из кожи вон лезут, чтобы прошмыгнуть в ВТО или хотя бы забраться на запятки транснациональным компаниям.
«Холера» национализма и сепаратизма, никогда не выводившаяся в культурном и политическом пространстве «старушки Европы», похоже, дает о себе знать и в Новом Свете. Этническая нетерпимость и обособленность нарастают. Бьюкенен прямо связывает силу этого поветрия с девятым валом миграции с Юга. И если политический истеблишмент Америки ума не приложит, на какой еще козе подъехать к радикальным организациям этнических меньшинств, Бьюкенен, напротив, настроен «твердокаменно»: делая одну малодушную уступку за другой, американский истеблишмент, дескать, лишь углубляет и ожесточает раскол. Потачками ничего не добиться.
«Партия Слона» идет на попятную
У американских радикалов на устах через слово гражданские права и толерантность, а с изнанки — дух нетерпимости и мятежа. Этнические сообщества чиканос, индейцев, китайцев становятся все более замкнутыми. Если вновь прибывшие не гоношатся, а попросту держатся «своих», чтобы приладиться к новой жизни, то вожди, хорошо осмотревшись и почуяв поддавки, явно держат камень за пазухой. Преподобный Мартин Лютер Кинг, причисленный к лику святых и белой, и черной общиной Америки, провозглашал братство и христианскую любовь. Начав с бойкота автобусов с раздельными местами для черных и белых, доктор Кинг в конце концов пробудил совесть всей американской нации. Он многого добился и потеснил расовую сегрегацию, сохраняя приверженность ненасильственным способам борьбы за гражданские права. «Блаженны миротворцы...» Сегодня его знаменитую речь «У меня есть мечта» кое-кто счел бы соглашательской. «Душа на льду» — это куда больше подходит (так называлась книга идеолога «черных пантер»). Кому доводилось бывать в индейских резервациях в пустынях Юты и Аризоны — ряды аккуратных новеньких коттеджей без единого деревца рядом — могли почувствовать молчание затаившейся вражды. На знаменах афроамериканцев, чиканос, индейцев-аборигенов — идея отмщения и возмездия. Пробил, дескать, час, когда потомки хлопковых плантаторов должны возместить моральный ущерб потомству в седьмом колене невольников-рабов, привезенных из Африки. И уже наняты стряпчие, лиха беда начало, вчинить многомиллиардные иски к государству о «реституциях».
Отступное от белой Америки — дело наживное. А пока практикуется моральный остракизм. В списке запрещенных книг для школ угодил и знаменитый роман Харпер Ли «Убить пересмешника», в котором заподозрили олицетворение расизма. В одну компанию уличенных в расизме попали романист Уильям Фолкнер и даже радикальный африканский писатель и публицист Джеймс Болдуин. В их писаниях якобы встречаются расовые эпитеты, и неважно, в каком контексте. Эти придирки «городового к нищему» мало кто посмеет оспорить или высмеять. Не те времена. «Все движения цветных сегодня окрашены расовой мистикой», — издалека проницательно подмечал Джордж Оруэлл, знаток антиутопий. И республиканцы, и демократы, по мнению Бьюкенена, играют с огнем, поставив этнические противоречия в самую середку своей предвыборной стратегии. На выборах президента в 2000 году пять из семи крупнейших штатов с наибольшим количеством избирателей-иммигрантов принесли победу демократу Гору, а Флорида принесла ничью. Тогда как Джордж Буш-младший победил во всех 10 штатах американской глубинки с коренным белым населением. В минувшей схватке Буш—Керри линия раскола тоже опасно проходила по этнической меже. Бьюкенен попрекает боссов республиканской партии в попустительской и безответственной политике в отношении меньшинств. Именно благодаря «гибкой» иммиграционной политике, которую на свою беду республиканцы проводили с 1970-х годов, «партия слона» рискует неминуемо превратиться в «партию меньшинства» — евроамериканцев. Джон Стюарт Миль не так уж и ошибался, называя тори «партией глупцов».
Неспроста говорят, что алчность и глупость — родные сестры. Чем же приглянулась большому бизнесу Америки идея «мультикультурной салатницы»? Дешевизной! В США одна из самых высоких в мире минимальная почасовая ставка оплаты труда. Между тем, по данным Министерства труда, половина потерь реальной заработной платы среди низкооплачиваемых приходится как раз на иммигрантов. Массовая миграция из стран «Третьего мира» весьма накладна для государства, но выгодна большому бизнесу. Миллионы рабочих рук за грошовую плату — искус сильнее, чем оглядка на национальную безопасность. Перспективы сдачи Калифорнии и помрачение умов в раже «мультикультурного сепаратизма» словно и не существует. Общественное мнение утешилось идеологемой «зеленеющей Америки». А национальные дебаты по такому жгучему вопросу вполне заменяют плебейские ток-шоу вроде нашей «Большой стирки».
«Маленький Неаполь» и Новый Вифлеем...
Если приземленно понимать самое существо доктрины глобалистов, начиная с известного доклада Римского клуба, именно такова сверхзадача сильных мира сего. Нам всем готовят участь безродных граждан мира, но это вовсе не означает, что граница между богатством Севера и нищетой Юга исчезнет. Тип личности, себялюбивой и плотоядной, сложившийся в состарившихся демократиях, который Александр Зиновьев прозвал «западоидом», не склонен делиться с обездоленным Югом. Бизнес-план глобализации не предусматривает затрат на евангельскую десятину. Экономическая выгода ТНК исходит из того, что «западоидов» в их родных пенатах потеснят «орды чужаков» из «Третьего мира», без которых Запад обезлюдеет. Некому будет создавать прибавочную стоимость и делать черную поденную работу. К 2050 году треть нынешних европейцев будет старше 60 лет. Население Германии сократится на треть. В США рождаемость тоже на плачевно низком уровне. Хваленая и в самом деле богатая пенсионная система трещит из-за этого по всем швам. По прогнозам, правительства большинства развитых стран будут вынуждены тратить ежегодно от 9 до 16% ВВП на обеспечение старости своих граждан. Это приведет к увеличению налогообложения от 25 до «немыслимых» 40% с каждой заработной платы. Бьюкенен называет такую перспективу «финансовым эквивалентом ядерной зимы». Вот и наступила расплата за «культурную революцию», которая «упразднила» святость семьи, величие материнства и неприкосновенность семейных ценностей. Угодный ТНК тип личности «кочевника», счастливого манкурта, обитающего в гиперпространстве, духовно оскоплен. Не очень-то он будет и печалиться об угасании национальных очагов и пришествии «варваров».
Первым намеренно открыло калитку на острова для бывших «туземцев» из стран Британского Содружества правительство Ее Величества. Это решение отнюдь не было принято на референдуме. Оглянуться не успели, как в Лондоне появились целые кварталы, населенные выходцами из Азии и африканцами, а в мечетях яблоку негде упасть. «Иммиграционный взрыв» как по писаному совпал с пиком депопуляции в странах Запада. «Незападоиды» призваны были восполнить убыль трудоспособного населения. Но хладнокровные расчеты «фабрик мысли», работающих на ТНК и проектирующих сценарии будущего, и действия чутких к их советам правительств оказались «полностью иллюзорными», считает Александр Зиновьев. «Незападоиды» могут в известной степени имитировать «западоидов», но на поверку не способны в них перевоплотиться таким образом, чтобы исчез цивилизационный порог. Зато обратное влияние менталитета и образа жизни пришельцев из «Третьего мира» на культурный облик молодых британцев и американцев очень даже заразительно и бросается в глаза. Однако идеология и пропаганда Запада держатся за иллюзию «салатницы», а жесткая узда «политкорректности» не дает людям осознать, чту в самом деле происходит. Потому-то Бьюкенен и не исключает совершенно невероятную, на первый взгляд, перспективу сползания Америки в «Третий мир». Если... если угли в «тигле Господа» совсем остынут и превратятся в золу и пепел.
...Здесь бы я хотел сделать отступление для того, чтобы мысленно вернуться в доперестроечную реальность, поразмыслить над некоторыми образами, наблюдениями и догадками, которые на чисто житейском, эмпирическом уровне помогут, возможно, собраться с мыслями, которые покажутся спорными. Я утверждаю, что Советский Союз и Соединенные Штаты вплоть до 1980-х годов имели одно несравненное качество своего бытия, которому остальной мир мог позавидовать. Я говорю об этническом и культурном богатстве, к которому более всего подходит определение «цветущей сложности». Иногда верное ощущение действительной природы вещей дает не книжное знание, а непосредственно то, что перед глазами, воспринимается чувствами и сердцем. Это образ прошлой, канувшей в Лету жизни, который в Новом и Старом Свете так и стоит перед глазами. Вы проезжаете окраины Санта-Фе, штат Нью-Мехико, и вам чудится, что вы в Андалусии, в Гранаде. Мавританский стиль жилищ среднего класса, родео, испанская речь... В советском Самарканде 1970-х годов местная славная русская семья, старшее поколение — выходцы из Сибири, а поглядишь — уклад жизни и этикет отношений наполовину местный, восточный, как принято в соседской благонравной общине — махалле... В Колумбусе, штат Огайо, в итальянском культурном центре — «маленький Неаполь», кьянти и настоящая пицца по-сицилийски, в траттории веселый разговор взрослых за картишками, детские проказы. Здесь же губернатор штата Ричард Селест, урожденный Селестино... В Одессе идешь на Привоз, словно в театр, и с кем ни заговоришь — заслушаешься, а национальность здесь у всех одна — «одесситы». В Орегоне в русской старообрядческой деревне Новый Вифлеем молодые девки с косами по пояс, в сарафанах до пят, а выражение на лицах такое, словно на дворе XVIII век, и бородатые мужики в рубахах в синюю клеточку, будто купленных в сельмаге. За столом блины и красная аляскинская икра домашнего посола. Иные, строгие в вере, вифлеемцы наотрез отказываются обзавестись пластиковыми кредитными картами, потому что в банковском коде — «число зверя». Коренных орегонцев они кличут «американами», словно те индейцы, но дружат и делают с ними бизнес, выращивая в поле ежевику и малину. Вспоминаю набережную в Сухуми и персонажей Фазиля Искандера, которых видишь прямо рядом с собой за столиком в турецкой кофейне, говорящих с одинаковым акцентом русских, мингрелов, греков и абхазов, весельчаков и горячих спорщиков... Эти образы, которые память бережно хранит, наверное, неспроста именно сегодня приходят на ум, когда только и слышно о «кавказцах», заламывающих цены на Черемушкинском рынке, «столкновении цивилизаций», терроре, шахидках... Если и было что-то такое в советском общежитии, что, увы, уже никогда не повторится, так это действительно сосуществование и взаимное обогащение разнородных культур и духовных миров — то, что сейчас называют евразийством. Дух захватывает перед тем, как устроилась не по догматическим псевдомарксистским лекалам о «слиянии наций» это имперское сообщество самобытных народов — русских, тюрков, таджиков, евреев, угрофиннов... Сегодня либерализм зло клеймит национальное, исконное, великорусское — этноцентризмом. И это тоже заемная и лживая идеологема, свояченица американской «мультикультурности», которая на самом деле есть средство расщепления духовного ядра каждой нации. Транснациональные компании, благословив и оплатив поход против «этноцентризма», пойдут и дальше, пока не подвигнут всех и вся к унификации. Как если бы мы все вдруг заговорили на эсперанто.
А мы в Советском Союзе до перестройки ведь и горя не знали с национальным вопросом в нынешнем его проявлении и остроте. И Америка вплоть до выстрелов в Далласе тоже была страной не расколотой.
Каждая из двух наших имперских наций сложилась по-своему. Но этническая и расовая пестрота и культурная многоукладность не мешала нам ладить и жить общим домом что в Калифорнии, что в казачьем Семиречье Казахстана. Этническое и культурное разнообразие и переплетение только сообщало больше полноты и радости местному образу жизни. Это свойство имперских наций, и до той поры они слитны и велики, пока воодушевлены, добиваются высокого, вместе во что-то сильно веруют. В коммунизм ли или в американскую мечту, неважно. Думаю, что если бы удалось сберечь это духовное достояние, дружбу всех народов и языков, судьба и будущность обеих сверхдержав была бы иной. Демоны раздора и тяжбы пробудились с наступлением кризиса, в который державы-соперницы втянулись почти одновременно. Кризис, как напомнил нам митрополит Кирилл, по-гречески — суд. Стало быть, Судный день. Много накапливается прямых и косвенных доказательств, что «матрица», которая разрушила равновесное духовное состояние двух великих наций, по-своему универсальна и запрограммирована. И ничего не спишешь на неисповедимость путей Господних. Нет Советского Союза, а Воронья Слободка под названием СНГ только и годна на то, чтобы окончательно рассорить наши народы, а спасаться-пропадать нам порознь.
Зарево под Парижем
Пьер Кассель в статье «Париж в огне»: «Белая Франция в шоке и растерянности. Десятилетиями приучали к политкорректности...» Политики и футурологи говорили о том, что всего через одно-два поколения Франция столкнется с острейшим этническим кризисом... Мало кто слушал эти предостережения. Наоборот, открытые границы создавали иллюзию сохранения Великой Франции — от Новой Каледонии и Гвианы до Алжира и Сирии. Власти, дескать, не замечали очевидного: наплыв мигрантов вышел из-под контроля. Французов утешали, что эмиграция — благо, она выручает экономику. Дешевая рабочая сила и спихивание черной работы на мигрантов — дескать, выгодно всем — и работодателям, и обывателям. Если миграция удешевляет стоимость товаров и услуг, почему бы и нет? Эти меркантильные задумки и «гуманная» риторика обернулись девятым валом эмиграции. Пришельцы не ассимилировались, они основывали свои гетто по окраинам. Замкнутые и враждебные. Окраины Марселя неотличимы от Рабата (Марокко). Подвох получился и с «дешевизной». Многие семьи мигрантов, а таких миллионы, получив статус безработных, имеют до 2000 евро пособий на семью, но главное, пишет Кассель, произошло коренное изменение природы эмиграции. Из экономической она превратилась в социальную. Отчуждение, враждебность, замкнутость... Правы оказались не технократы, а Освальд Шпенглер, утверждавший, что несовместимость, чуждость цивилизации — сила более неодолимая, чем взаимное проникновение. «Коктейль Молотова» был ответом пришлых тем, кто их зазвал и «обездолил», т.е. не дал больше, чем позволяет им образование и квалификация.
Непохоже, чтобы российские власти извлекли урок из парижских пожарищ. Они, боясь быть осужденными либералами, не могут позволить себе сделать простой и ясный вывод: не «права человека», а интересы общества должны быть во главе иммиграционной политики. Зазывание даровой рабочей силы с юга — не только постсоветского — это корысть работодателей и прежде всего строительных магнатов и мелких предпринимателей. Социальные последствия и «посев» этнических конфликтов будущего их не беспокоят. Моральный ущерб терпят обе стороны — и бесправные эмигранты, и общество.
Западная Европа знала, на что шла, когда открывала двери иммиграции. Что посеяли, то и пожали. Наши либералы бездумно выступали одно время за этническую миграцию в Россию чуть ли не со всего мира. В 90-е годы никто из них не ратовал за возвращение гонимых русскоязычных в отечество. Сейчас они прикусили языки, но исподволь все подводится к тому, что без этнической миграции нам не свести трудовые балансы 2010—2020-х годов, экономический рост застопорится. Либералов нисколько не волнует то, что русские вымирают и что этническое «замещение» выгодно транснациональным компаниям... Зато они изобрели жупел «этноцентризма». Им, мировым менялам и нашим компрадорам, Великороссия ни к чему!
XV. МАТРИЦА И «ШАПИТО» ГЛОБАЛИСТОВ
...Владел двумя третями Поднебесной, но при этом продолжал быть подданным дома Инь.
Конфуций
...Интересно, а каков взгляд Бьюкенена, причастного к миру большой американской политики, одного из креативных идеологов нескольких республиканских администраций, на положение России сегодня и ее будущность в XXI веке?
Ревность к китайскому дракону
«Ни одно европейское государство не находится в таком катастрофическом положении, как Россия, — высказывает Бьюкенен очевидное. Некий мистер Чими по его, Бьюкенена, просьбе сделал прогноз для России: при сохранении нынешнего уровня рождаемости и нулевой миграции в 2100 году русских будет менее 80 млн человек». Думаю, что это очень оптимистичный прогноз. «...Мы столкнемся с прямой угрозой существованию нации» (президент В.В.Путин). Далее Бьюкенен делает несколько загадочное предположение, что «геостратегические последствия жизненного кризиса в России могут стать камнем преткновения для Америки». Что это за преткновение, автор впрямую не раскрывает, но понятно, к чему он клонит. У него, похоже, серьезные претензии к Ивану Грозному, Ермаку, Семену Дежневу и Витусу Берингу: «...Горстка русских занимает северную половину крупнейшего континента Земли, по площади превосходящую Соединенные Штаты, изобилующую полезными ископаемыми, нефтью, золотом». И куда этим великороссам такая прорва сокровищ! Речь-то идет о невосполнимых ресурсах углеводородов и редких металлов, без которых экономике «золотого миллиарда» не прожить. По многим видам стратегического сырья исчерпание близко и счет идет на годы, а не на столетия. Поэтому взгляд «глобалистов» и Бьюкенена на Россию как на сырьевую колонию совпадает. Ему досадно, что лишь до Чукотки, где начальником «социально близкий» Абрамович, рукой подать от штата Аляска, а самые заповедные «кущи» — Сибирь и Дальний Восток с Китаем граничат. «К югу от них проживают 1,25 млрд китайцев. Поднебесная издавна рассматривала Сибирь как свою утраченную территорию». Набравший силу Китай, дескать, еще предъявит, по словам Мао, «счет по этому реестру». Бьюкенена перспектива «желтой» экспансии на Север очень беспокоит, но только как прыть конкурента, который может наложить лапу на ресурсы Сибири и плодородные земли к юго-востоку от Байкала. Старая закваска антикоммуниста сказывается, когда Бьюкенен порицает новую демократическую Россию даже за робкие поползновения двинуться на юг, «присоединяя к себе бывшие советские республики Средней Азии и Казахстан». Тамошние народы якобы испытывают «ненависть» к былой российской колонизации и принудительной «коммунизации». Что ненавистью пышут на самом деле лишь новоявленные националистические элиты, а не народы, Бьюкенен, по странности, плохо осведомлен.
«Фермерская простота»
Уровень рождаемости в России опустился до 1,17 — ниже, чем в Италии. Бьюкенен не вдается в суть дела: причины депопуляции на Западе и в России имеют разную природу, попросту говоря, пресыщение и нищету. Далее, со ссылкой на некоего социолога МГУ, он, каким-то вывертом, напророчил, что если и дальше так пойдет, то «...какие-нибудь экстремисты попытаются захватить власть во имя выживания русского народа». Парадоксальное мышление даже у весьма неглупого политика. Уж лучше пусть погибнет Россия, нежели к руководству придут люди, способные спасти ее, но не отвечающие «демократическим» стандартам. Себя Бьюкенен отнюдь не причисляет к экстремистам, хотя и прямо говорит, что с культурной «контрреволюцией», которая «намеренно уничтожает нашу страну (США. — В.П.), какой мы ее знали», невозможно достичь мира. «Патриотизм или глобализм» — именно здесь пролегает линия фронта в новом столетии. «Либо национальный суверенитет, либо уничтожение наций и государств» — черным по белому написано на 380-й странице «Смерти Запада». Для всех стран выбор одинаков, убежденно заключает Бьюкенен, но, похоже, Россия для него особый случай. Ей он предлагает смириться и забыть о великодержавии. И разумеется, воспринимать Америку как «естественного союзника» в сохранении государственной целостности и независимости. А в надвигающемся «столкновении цивилизаций» русским, дескать, и деваться больше некуда, как встроиться в «переднюю линию обороны Запада». Строгий наказ, неясно только, какого рожна великороссам проливать кровь за интересы янки, задираться с воинствующим исламским миром да еще, сдуру, воображать, что Америка печется об их независимости. Доводов Бьюкенен никаких не приводит, просто у всех янки такая уж манера понукать, пока их «фермерской простоте», что хуже воровства, не дадут от ворот поворот.
Все-таки будет более справедливо сказать, что к России у Бьюкенена есть интерес, но какой-то рассеянный. Зато иногда «проклевываются» старые антикоммунистические фобии. Например, для него очевидно, что поколение американских бэби-бумеров, дразнящее своих родителей, представителей среднего класса, «потенциальными фашистами», следует линии Коммунистической партии СССР, сформулированной в Москве в 1943(?!) году. Впрочем, это не более чем суесловие... Гораздо больше интриги и смысла содержит другая, изрядная мысль Бьюкенена. Он тонко подмечает, что в 1980—1990-е годы общественное мнение в Америке по всем опросам все более тяготело к консервативным ценностям и правым взглядам, тогда как политическая ось и господствующая в массмедиа тенденция неуклонно смещалась в направлении прямо противоположном. Происходила своего рода духовная узурпация. Республиканцы и демократы словно состязались в уклонении от действительных требований и настроений электората, а последний разуверивался в политических партиях вовсе. Разве не что-то подобное происходило в российском обществе в 1990-е, да и сейчас происходит? Либеральная «реформация» утратила кредит доверия в России еще до госпереворота 1993 года. В общественном мнении после всех бесчинств «приватизации» и намеренного разрушения всего жизненного уклада — не только советского, но и великорусского — закипали осуждение и гнев. Общественное мнение стало «левым» по преимуществу. Но либералы и «западники» как ни в чем не бывало оставались на воеводстве в Кремле, а президент Б.Ельцин находился словно в сговоре с ними против всех слоев общества, кроме компрадоров и люмпенов.
«Конфедерат» Бжезинский
Каждое следующее большинство Думы было правее, чем предшественники, а избирательные программы всех партий, кроме СПС, начинались с порицания или осуждения ельцинизма как беспутного и пропащего. Эта идеологическая двусмысленность и хамелеонство так далеко зашли, что когда сопредседатель «Единой России» М.Шаймиев вдруг высказался вслух, что довольно, дескать, темнить и морочить друг друга и избирателей (мы — партия правого толка и баста) однопартийцы как в рот воды набрали... Кто в лес, кто по дрова — отношения истеблишмента и народа что в Америке, что в России — коллизия похожая. И наводит на мысль, что прославляемое гражданское общество над судьбой своей уже не властно. Институты представительной демократии превратились в безделицу и пиар-представление, а избиратели — в ротозеев, которые с азартом наблюдают за всем этим «демократическим» волеизъявлением, ни на секунду не сомневаясь, что их «разводят»... Что проку во всех этих «праймериз», дебатах кандидатов в президенты по телевидению, «обменах» компроматами. Ведь наш противник, можем мы сказать, вторя на этот раз Бьюкенену, не просто очередная политическая партия, но иная вера, иной взгляд на Бога и человечество. Эта самодовлеющая сила — транснациональные компании и «глобализация». Матрица, которая разрушает «семьи, народы, царства».
...Збигнев Бжезинский — глашатай и идеолог этой «иной веры». А Патрик Бьюкенен — душеприказчик обитателей американской глубинки, Великой Аризонской глуши, как с улыбкой подмечает он. Это о таких сказано: «В живом янки нет ни капли смирения». Но времена меняются: «...произнеси Калвин Кулидж сегодня свою знаменитую фразу: «Америка должна остаться Америкой», его бы обвинили в «преступлении ненависти» (к нацменьшинствам. — В.П.).
Прими мы всерьез провокационную наглость опуса «Великая шахматная доска», так Бжезинскому никто бы руки не подал, а в московском бомонде он до сих пор дорогой и желанный гость. Давнишняя идея Бжезинского превратить РФ в конфедерацию (Дальневосточную, Сибирскую республики, отдельно — Европейскую Россию) — в этом либеральном кругу обсуждается так, как если бы речь шла о реорганизации футбольных лиг. «Каждый из членов Конфедерации будет иметь больше возможностей для использования местного творческого потенциала», — подговаривает Бжезинский маргинальные существа с «песьими головами» без робости отлепиться от Москвы. Все шито белыми нитками, но какое-то время казалось, что план расчленения России — футуристический, но мы, видно, недооценили, насколько горяча матрица глобалистов, о которой речь была выше.
«У нас есть выбор»
«...Мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом», — прозвучало в Обращении президента России от 4 сентября 2004 года после чудовищного теракта в Беслане. Потрясение, гнев и прозрение, на мой взгляд, угадывались в подтексте Обращения к нации. Одно поразительное признание, которое и мир, и соотечественники должны были услышать: «...Они хотят оторвать от нас (России. — В.П.) кусок пожирнее, другие им помогают... полагая, что Россия, как одна из ядерных держав, еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить. И терроризм — это, конечно, только инструмент для достижения этих целей... Это — вызов всей России». И еще слова, поразившие многих: «...У нас есть выбор — дать им отпор или согласиться с их притязаниями, сдаться, позволить разрушить и растащить Россию». Президент призвал нацию к мобилизации. По моим ощущениям, президент произнес эту важную речь при всеобщем молчании. И не потому, что это были дни скорби. Все — «простые люди», политики, губернаторы, предприниматели, армия в Чечне, банкиры и политтехнологи — погрузились в нелегкие раздумья. Куда повернет теперь Россия и ее президент? Вспомнились слова Дантона: «Правда. Горькая правда». Но это была не вся правда. И не забудем, что между риторикой и политическим действием всегда существует большой зазор. И все же нельзя было избавиться от ощущения, что только что на наших глазах обрушилась декорация реформ, и на этом месте мы увидели остов взорванной школы №1 в Беслане. А там, где была пышная вывеска «Российская либеральная реформация», откуда-то с колосников посыпались ворохи гайдаровских, чубайсовских, грефовских «реформаторских» бумаг, пожелтевшие чеченские авизо и тома солженицынских творений про то «Как нам обустроить Россию». Говорю это с иронией, но на душе скребут кошки. Ведь на 14-й год «воссоединения» с цивилизованным Западом и приношения даров власть в открытую созналась себе, что наши новые «друзья» и «союзники» втихомолку под риторику «прав человека» всерьез ведут дело к расчленению России, поглощению «жирных кусков» каспийской и сибирской нефти. Что зверский террор нелюдей, которых он, Запад, по-прежнему уважительно величает «повстанцами», — орудие этой жесткой геополитической игры против России. И что заветной целью «союзников» является нейтрализация ядерных арсеналов России, то есть ее разоружение перед НАТО, войска которого выдвигаются к Бугу и Чудскому озеру. И что в самом деле прав И.Сталин — «слабых бьют». Сколько горьких откровений разом... Что останется теперь от всей «инфраструктуры» отношений с Западом и базовых идеологий государственной политики России?
Скандал в «либеральном семействе»
Не будем делать скоропалительных выводов: время покажет. Невольно приходит в голову мысль сопоставить новую, после второй годовщины Беслана, политическую реальность России с теми нотами отчаяния, с которыми Бьюкенен обличает отступничество правящего класса Америки и его зависимость от теневых и влиятельных сил, которые, подобно ахейцам, коварством овладели неприступной Троей.
Как ни круто перевоспитывали Америку, застращав «политкорректностью», Бьюкенен и его многочисленные сторонники в Республиканской партии стоят на своем: «Мировое правительство, в котором все государства и народы будут иметь равное право определять судьбу человечества, — абсурд». И прямо противоположное, с изрядной долей лицемерия утверждает Бжезинский, негласный комиссар этого Мирового правительства. Хоть они с автором «Смерти Запада» и принадлежат к верхним кругам американского истеблишмента, им не сойтись. Примечательно, что если Бьюкенен толкует о возможном распаде России с оттенком озабоченности, то Бжезинский попросту коршуном кружит над евразийским пространством в опасении упустить выгодный момент. Его «Великая шахматная доска» — редкая смесь цинизма, пафоса и «мессианской» фанаберии. «Утрата территорий не является главной проблемой для России», — урезонивает он нашего брата. «Спасать надо не территории, а людей», — тотчас после трагедии в Беслане изрек либеральный московский политтехнолог, метя в ту же лузу.
Наш отечественный «троянский конь», словно невидимый, обретается у самой колокольни Ивана Великого. Когда страна все еще оплакивала детей Беслана, Михаил Леонтьев на Первом канале в своем «Однако» прямым текстом сказал то, что молва давно знала, но вслух никто в эфире не произносил: в противостоянии в Беслане неявно, но поприсутствовала и «третья сила», которую он назвал «пятой колонной». За что тотчас получил от этой чувствительной публики прозвище «кремлевская овчарка». Куда почтенней, конечно, быть американской визгливой болонкой, вцепившейся в штанину «силовикам» по знаку из Спасо-Хауса. И если без шуток, то только блаженный мог не уразуметь, что захват заложников в Беслане неспроста сопровождался «спонтанной» пропагандистской акцией во всех либеральных массмедиа и в прямом эфире «Эха Москвы». «Правозащитникам» тоже учинили побудку. Западные «голоса» задавали тон. Посыл человеколюбивых и благородных — спасти заложников! «Новая газета» вышла с шапкой: «Путин и Масхадов должны освободить заложников. Остальное потом». Это «остальное» тоже не было секретом: Хасавюрт-2, но только в темпе «блиц». Позднее Басаев в Интернете впрямую подтвердил: заложников изверги, по зловещему замыслу, мучили бы жаждой до тех пор, пока Москва не начала бы заполошный вывод войск из Чечни. Даже после кровавой и трагической развязки драмы некоторые наши «правозащитники» и западные СМИ, словно заговоренные, потеряв всякий стыд, талдычили: «Масхадов — «умеренный», легитимный, с ним надо заключать мировую». «Нью-Йорк геральд трибюн» превзошла всех, назвав Басаева «диссидентом». Иной раз невольная или лицемерная обмолвка обнажает всю подноготную.
Да, эпопея нашего отечественного диссидентства завершена. Эта публика проделала путь от кухонной фронды советских времен до «агентуры влияния» и прямого пособничества чеченскому терроризму и лжесвидетельствованию.
Не вернувшиеся с «Канар»...
Бесланская трагедия сбросила все покровы. Возник странный такой треугольник: президент, последовательно проводящий либеральный и прозападный курс, вся старая либеральная столичная тусовка, пылко ненавидящая его за то, что это делается без них, и не менее либеральные «друзья Кремля» в западных столицах, исполненные сочувствия к Путину, но в упор не видящие, как «правозащитники», террористы, массмедиа и всякого рода темные личности предприняли согласованную попытку свалить Путина и обрушить весь южный фланг России. Что ж это за напасть такая — российский либерализм? Зачем Путину враги, когда от «друзей» нет спасу?
После Беслана вся повестка дня власти — новая. Если коротко, то напрашиваются три вывода. Ельцинизм окончательно почил в бозе. Выяснилось, что у президента нет союзников ни в стране, ни за кордоном. «Единая Россия» не удосужилась вернуться с Канар даже после каскада ужасающих терактов дома и — де-факто — чрезвычайного положения. Высшие законодательные собрания на Дмитровке и на Охотном Ряду — сухие ветви власти, без единого зеленого листочка. Российская правая часть открыто перешла на сторону противника, натовцев и «глобалистов», частью маргинализировалась вконец. Президент решил ввести авторитарное правление. Похоже, уже некому из людей здравых убиваться по уродцу, который полтора десятилетия выдавали за представительную демократию. Загвоздка в том, что предлагаемый авторитаризм плюс либерализм — нежизнеспособная, ни на что не годная в сегодняшних российских условиях конструкция и идеология власти. Пока «под нефтяным одеялом» власти не зябко. Но при первом же дуновении экономического кризиса выяснится, что пустотелая «вертикаль власти» ходит ходуном. Авторитарные режимы, как правило, опираются на коалицию большинства. После опрометчивого упразднения последних остатков социального государства у нас окончательно утвердился капитализм образца начала XIX века. Ни одна крупная социальная группа, кроме чиновничества, не является твердой опорой президенту. Чиновникам пожаловали новый вид денежного довольствия — за «бессребреничество» на службе, но эта публика слишком хилая и вороватая, чтобы потянуть реформы государственного устройства, о которых объявил президент.
«Карету!..» «новому русскому»?
Но есть и еще один, быть может, самый главный урок: либерализм и западничество выродились в антисистему, которая угрожает уже самому существованию России. По Бьюкенену, «зеленеющая Америка» — венец упадничества и новое воплощение Содома и Гоморры, проросла из недр гражданского общества как самодеятельность индивидуалистского сознания «новых американцев». В России та же, по сути, матрица, разрушающая хозяйственные, нравственные и духовные устои общества, враждебная самому типу нашей цивилизации, навязана обществу «сверху». Социокультурный тип личности, народившийся в годы ельцинского безвременья, неприкаян и ни на что созидательное не годен. И сами «новые русские», несмотря на свое экономическое преуспеяние, остаются изолированной общностью. Статистически выявлено, что 80% преждевременных смертей в России — не от нищеты, не от недоедания, дороговизны лекарств, а из-за острейшего стресса, вызванного внезапным воцарением «дикого капитализма», враждебности среды обитания. Люди с высоким достатком и живущие на медные деньги, оказывается, в одинаковой степени уязвимы.
Есть ли у кого-то сомнения, что лжелиберальная парадигма на перспективу — шаткий и опрометчивый путь для власти? Бьюкенен прав: «Любая форма правления, не укорененная в культуре, обречена на исчезновение».
Кого они напомнили невзначай с их истерикой, мировой скорбью, поношениями, когда обрушились на Путина, едва он объявил о свертывании декорума демократического строя? Они, западники, вспоенные молоком горбачевской «гласности», в решающие, поворотные моменты пели аллилуйю ельцинизму и хлопали в ладоши, когда расстреливали парламент. Они превратили свое диссидентство и записной либерализм в доходный промысел, набив карман на пиар-кампаниях во время перманентных выборов и черных касс. Похоже, не о свободах они стенают, которых после принятия конституции 1993 года ни больше, ни меньше в России не стало, да и так ли уж это важно, если главное право — право на жизнь — под сомнением. Недавно «телеакадемики» то ли били челом, то ли выговаривали президенту о попрании свободы слова. Неужели им непонятно, что попросту само их поприще, это «шапито» демократии, которое содержали на деньги олигархов, служивые люди разбирают теперь за ненадобностью. Чем-то эта шумливая публика напомнила мне, прости Господи, гулящую бабу Гапу Гужву из неоконченной повести Бабеля «Великая Криница» — про коллективизацию в малороссийском селе, страсти и страхи селян: как оно будет, в колгоспе? Гапа, распалясь, себя не помня, чуть не за грудки хватала районного судью-уполномоченного и требовала ясности: «Житье будет б...дям или нет?»
«Крестовый поход» Америки: грабеж и фарисейство
«Огородное пугало «громовержца» всего «международного терроризма» — эдакого Старца Горы, рассылающего своих бесчисленных фанатиков-ассасинов творить Зло во все стороны света — картинку-страшилку «Аль Джазиры» не шибко грамотный американец часто видит по «ящику». После чудовищного теракта 11 сентября в Нью-Йорке Бен Ладен как-то странно охладел к Америке и ни одной своей угрозы не сдержал. Зато Буш-младший выступил в «крестовый поход» против международного терроризма. Целью его, по иронии Бьюкенена, является «превращение арабского Ближнего Востока в американский Средний Запад». Даже такой заядлый ястреб и интервенционист, как Збигнев Бжезинский, поморщился: доктрина тотальной войны с международным терроризмом — политический китч. Терроризм — метод, способ, орудие насильственных действий и целей. Нелепо, дескать, объявлять войну «орудию». Противником является сила, субъект, организация, которые к нему прибегают, и в каждом контексте они разные. Президент Путин первым пылко поддержал идею-китч с подвохом Буша-младщего и оказал неоценимые услуги американской интервенции в Афганистан и в бывшую советскую Центральную Азию.
Чубайс, еще один видный «китчмен» из стана либералов, глазом не моргнув, провозгласил, что американская интервенция, которая одним махом зашла в стратегический тыл и России (Сибирь), и Китаю (Синьцзян), спасла нас, горемычных, от неотвратимого нашествия талибов, которые того и гляди объявились бы на берегах Яика, где некогда Пугачев со своей ватагой разбойничал... Поздно Путин спохватился. Потом был Ирак, но на этот раз Россия уклонилась, за что и была «наказана» списанием 9-миллиардного иракского долга России и аннулированием нефтяных концессий ЛУКОЙЛА... Война с чудищем «международного терроризма» обернулась его разрастанием на весь регион Междуречья, а зона боевых действий и оккупации странным образом точно наложилась на карты богатейших нефтяных полей, промыслов и коммуникаций доставки углеводородов на Запад. Грабеж, разбой и фарисейство — вот и весь «священный поход» Америки. О событиях и кровопролитии в Ираке днем и ночью вещают западные массмедиа. Новости одна другой хуже, но хоть кто-нибудь сказал бы внятно: кто, чья сторона контролирует добычу нефти на иракских месторождениях, где при Саддаме себестоимость барреля нефти не превышала 1,5 долларов (сегодняшняя биржевая цена 75 долларов!). Кто оприходует ренту, складывает в мешок выручку и как она делится между оккупантом промыслов и безвластным марионеточным правительством в Багдаде, погрязшем в коррупции и склоках. Фокус с приватизацией под ружьем вторых в мире, сказочных нефтяных закромов Ирака не выгорел из-за непредвиденных препон — страна в огне — но почему никому «неинтересна» бухгалтерия иракской нефтянки, или она вовсе куда-то запропастилась? Все «свободные» СМИ — и в России тоже — как в рот воды набрали...
Нефтяную подоплеку «крестового похода» на Восток — профит мировых ТНК — Бьюкенен оставляет за скобками. Для него гораздо важнее, чем обернется эта грандиозная растрата американской мощи и ресурсов для Америки, и как же они, нация, позволили «секте» идеологических прохиндеев — неоконсерваторов по прозвищу неоконы совратить Буша-младшего и верхушку американского истеблишмента и навязать идеологию «интервенционизма» Америке, судьба которой отныне поставлена на карту.
В первой части дилогии «Смерть Запада» Бьюкенен восстал против «культурной революции» в Америке, которая сначала взяла в идеологический полон университеты и интеллектуальную элиту, а потом свернула набекрень и мозги «одноэтажной Америке», разделив нацию на две страны, которые уже никогда не станут одной американской семьей. Если в «Смерти Запада» Бьюкенен о чем-то и недоговаривал, надеясь на то, что, одолев Гора—Либермана во Флориде, Буш сполна воспользуется мандатом избирателей, чтобы вернуть Америку на путь праведный, то в новой книге он сполна воздал и «Каину нашего времени» — транснациональным компаниям, и «неоконам», которые подменили американское евангелие отцов-основателей глобалистской, погибельной ересью.
Неоконовские творения заполонили политологическую ойкумену. Мировые массмедиа, политики, аналитики порой ведут себя так, будто на устах их печать. Российские медиа благоволят Америке и «демократическому Давиду». В открытую пишут, что большая заваруха на Ближнем Востоке имеет цель — предотвратить надвигающийся крах долларовой системы. Как знать... Только кто поручится, что мировые менялы уже и сами не ведают, как расхлебать кашу, которую они заварили, и обуздать силы вражды и ненависти, которые они разожгли.
Не шибко грамотного Буша подобно тому, как простодыру Адама Козлевича в «Золотом теленке» охмурили ксендзы, так и неоконы ему в уши надули... Но это драма одного не слишком далекого президента. Но куда больше озадачивает бесславное преображение некогда сильной, уверенной и не ведающей смирения страны. Если финансовая олигархия дошла до такой «кондиции», что национальные интересы США для нее вторичны, то немудрено, что и про неоконов злословят, мол, они частенько путают столицу США с Тель-Авивом. Бьюкенен цитирует своего единомышленника Джека Куртца: «С самого начала неоконсерваторы, как последователи Льва Троцкого, рассматривали христианскую традицию как чужую и угрожающую...» По нынешним временам и янки потучнели, утратили религиозный пыл и заделались гедонистами. Лишь 12% американцев причисляют себя к консерваторам.
С такими друзьями, как неоконсерваторы, западной цивилизации не нужны никакие враги. Это, что ни говори, проясняет, почему танковые дивизии Израиля ворвались в Ливан. Южный Бейрут в руинах, и все явнее слышны угрозы Сирии и Ирану.
XVI. ЧИНГИСХАН, ЧЕРЧИЛЛЬ И ОКОЛЕСИЦА ЛИБЕРАЛЬНЫХ ПИФИЙ
...Когда два дурака из умеренных либералов (то есть два таких дурака, о которых даже пословица говорит: «Два дурака съедутся, инно лошади одуреют») при мне вели между собой одушевленный обмен мыслей...
Салтыков-Щедрин. «Благонамеренные встречи»
...Ведь римский плебс, который затребовал и получил «хлеба и зрелищ», обрек тем самым республику на заклание. «Демократия не может быть постоянной формой правления», — напоминает бывший представитель США в ООН. Так может быть, и мы в России «дозрели»?
Российский «каудильо»?
«Анархо-либерализм» — определение экономиста Солтана Дзарасова ельцинизма 90-х — буйного, сумасбродного, беспородного общественного устройства. Путинская реформация ельцинизма — его «упорядочение» и «переформатирование», но главным образом, в смысле реестра держателей активов. Это как дичок и культурная яблоня, а «фрукт» один и тот же. Путинский режим унаследовал ту же бесчувственность и отстраненность от людской беды, которую каждый день воспроизводит. «В его замашках, — как писал классик нашей словесности, — почти полное совпадение с тем общеопекательным тоном, который господствовал в то время в одной части петербургского бюрократического мира. Начальство само себе издавало руководящие предписания и само себе получало соответствующие своим желаниям донесения». Чем не исчерпывающая характеристика того социального благолепия, которое путинский режим внедрил в умы сограждан? А страна все равно вымирает, и припарки не помогают. Социальный геноцид низших слоев продолжается, в прямой пропорции с сверхприбылью монополистического капитала. Этот геноцид направлен также против российских окраин, которые не вписываются в сырьевую парадигму.
Публицист Сергей Телегин видит природу «странной» террористической войны на Северном Кавказе в несовместимости «реформ» с воспроизводством жизни народа. Этот мятеж-война (Нальчик) является проявлением «культурного шока», который транслируют либеральные массмедиа в традиционное общество Северного Кавказа. Примечательно, что в ранний советский период общество, построенное на архаических основах адата, оказалось совместимым с высоким коллективизмом, потому что он во многом совпадал с духовными основами горского мира. Прежде всего своим нравственным императивом. А «свободы», которые провозгласили либералы в Москве, не ко двору пришлись. Путинизм с его «монетизацией» всех человеческих отношений остался чужд. Нищета и безработица — лишь грубая материальная предпосылка терроризма. Есть и глубинные духовные причины. Либеральная модель общества несовместима с вековым нравственным укладом нации, которая не согласна сбросить с себя наследие предков и отдаться Мамоне. В самом деле, почему, каким наваждением воспитанные в добропорядочных семьях юноши и отцы семейств, на которых — ответственность за взросление детей, вдруг в один злосчастный день берут в руки гранатометы и атакуют учреждения власти? Зачем это безнадежное, отчаянное и бессмысленное, казалось бы, проявление жестокой воли? Это тот же «конфликт цивилизаций», который обрушил на Париж отчаяние и гнев молодежи из стран Магриба. Хотя богатая Франция куда щедрее их содержала. Об этом наши либеральные реформаторы как-то не очень ломают голову...
«Конспирологической» смены курса не бывает
Загадочно, отчего это бывшие младшие чины советского КГБ, вознесшиеся в столпы путинского режима, записные «государственники» и даже не чуждые порой ностальгии по славным «комитетским» временам, круто поставившие во фрунт либеральную идеологическую обслугу режима, «проглядели» целый косяк смачных телесериалов на ведущих телеканалах страны, развенчивающих миф о непорочной, не за страх, а за совесть службе «вооруженного отряда партии» — андроповского КГБ. Сценаристы заливисто врут и плетут дикие небылицы на голливудский манер о «темной подноготной» Лубянки, а популярные актеры с необъяснимым ддя граждан России, еще не потерявшим совесть, воодушевлением изображают высоких чинов Комитета дельцами, темными махинаторами, чуть ли не фармазонщиками. Обыватель и развесил уши: а мы-то к «штирлицам» — с таким почтением! И этот бессовестный подлог, когда нравы ельцинской криминальной революции в верхах и низах переносятся, плутовски, во времена пресловутого застоя, почему-то не коробит, не гневит сегодняшних высокопоставленных силовиков. Тех самых, кто вернул на гранитный фасад дома на Лубянке мемориальную доску Ю.Андропова. Эта двусмысленность, раздвоение душ либералов в штатском — все то же проявление межеумочности всей эклектической «государственной» идеологии режима.
Те, кто уж седьмой год уповают на чудесное преображение путинского режима, то рукой махнут, то опять, при новом «манке» великодержавного поветрия из Кремля, принимаются вновь «годить». Похоже, так и проводят Владимира Путина из президентов, ничего не дождавшись, с немым недоумением. «Конспирологической», радикальной смены политического курса страны не бывает. Без коренного изменения отношения собственности и распределения национального дохода всякого рода «галсы», политические флирты с заграницей и «антиамериканизм» красного словца лишь головы морочит. Только отринув либеральную и безнадежную парадигму 1992 года, за которой стоит матрица глобалистского «погашения» исторической России, превращения ее то в «счастливую Португалию», то в «суверенную демократию», то в «Петростепт», еще возможно восстановить целостность нации, а в экономике соединить труд, капитал и ресурсы. А туземных «монетаристов» возвратить на кухни витийствовать, так, чтобы они не совали палки в колеса. Лишь тогда можно без страха встретить вызовы Нового Темного Времени, к которому мир влачится неудержимо. Глобализация — и в этом сходятся аналитики разных идеологических направлений в мире — а с ней и долларовая пирамида едва ли перевалят за рубеж 2020 года. Россия уже доброхотски, по оценке Сергея Глазьева, пожертвовала 500 млрд долларов, изъятых из чахнущей национальной экономики на подпитку этой саморазрушающейся системы, построенной мировыми менялами. Дороговато заплачено за «контрамарку» за это торжище для наших сырьевиков-миллиардеров из списка «Форбса». Сколько миллионов человеческих жизней в России пожертвовано на это «воссоединение» с западной цивилизацией. Какая прорва производительных сил загублена!
Кое-что о великодержавии
Смердяковы мужеского и женского рода в наших «свободных» СМИ все еще маются, душа у них не на месте: а ну как не ограничатся либерал-державники штудиями о «суверенной демократии» в России и весь их либеральный Проект — «срытие» Советской цивилизации — коту под хвост? Как горький пьяница, которого вытолкали из очереди за водкой при горбачевском трезвенничестве, так и наши «оранжисты» причитают: куда смотрит вашингтонский обком?! Неровен час, «питерские чекисты»... Колумнистка Алла Латынина, потомственная антисоветчица, напечатала в «Коммерсанте» колонку «О великих державах»: «...Мы вот-вот присоединимся к Великой оси, Лукашенко—Чавес, вместе с батькой напишем ответ лорду Керзону». Это, конечно, дамочкины глюки. Либералы в штатском ни за что не станут якшаться с социалистами и антиглобалистами, супротивниками всех этих «чейз манхэттен бэнк». Лукавит колумнистка: призрак коммунизма и близко от Кремля не бродит, но эта «залепуха» для затравки вполне сгодится. Следом пифия либерализма коршуном набрасывается на тень генералиссимуса Сталина. Черти их, либералов, что ли, расхватывают? Этакое упражнение на заданную тему — «раскрась сам»! Уж которое десятилетие расписывают про «злодейства» Сталина, «благодеяния» Ельцина и всех пигмеев и выродков, которые вместе с ним разворовали достояние страны и ославили ее на весь свет. Что из того? Латынину распирают классовые чувства, столь ненавистные ей в большевиках, высоко либерализм воспаряет. Но что за околесицу несет она? «...Сталин был великим правителем. Но нынешние проблемы России — ...следствие великих решений Сталина». Это такой у нее «сарказм»... вроде острословия. Сталин якобы сломал хребет России — СССР. Стало быть, государство-«паралитик» послало человека в космос, построило великое социалистическое содружество и «сосчитало штандарты побитых держав». А у Уинстона Черчилля, как говаривал персонаж Бабеля, вроде не было апоплексии, когда он, признавая роль Сталина в истории, сказал, что «принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». Но не один Черчилль снимал шляпу перед вождем советского народа, размышлял над этим и выдающийся американский экономист Иозеф Шумпетер. В классическом труде «Капитализм, социализм и демократия», о котором лауреат Нобелевской премии Пол Самуэлсон отозвался, что это «великая книга», значение которой лишь возросло спустя сорок лет после ее опубликования (1950 г.), так осмысливал сталинскую эпоху: «...Безличные и объективные факторы, все были против России. Даже ее огромная армия была не просто продуктом огромного населения и богатой экономики, но результатом деятельности одного человека, которому удалось держать это население в состоянии крайней бедности и страха и мобилизовать все силы слаборазвитого и порочного промышленного аппарата на цели войны. Но и этого было бы недостаточно...» Вспомним, Сталин в 1931 году: «...или нас сомнут!». Шумпетер со всей беспристрастностью продолжает свои мысли: «Те, кому не понять, как переплетается удача и гениальность, конечно, укажут на счастливый случай в длинной цепи событий, вершиной которой стал колоссальный успех. Но эта цепь событий содержит столько же, если не больше, отчаянных ситуаций, во время которых большевистский режим имел все шансы погибнуть». И далее черным по белому: «Политический гений состоит прежде всего в способности эксплуатировать благоприятные возможности и нейтрализовать неблагоприятные события настолько полно, что в итоге поверхностный наблюдатель заметит только первые. Рассматривая события, начиная с первого мастерского хода — «взаимопонимания» с Германией, — мы узнаем почерк мастера».
Пакт Молотова—Риббентропа! Вслед за обывательскими и филистерскими, морализаторскими, обличениями пакта горбачевским поводырем и «агентом влияния», саморазоблачившимся в последних своих опусах, Н.Я.Яковлевым, кто только из «пустомельных блеятелей» из либеральных масс-медиа не пережевывал это «мочало»! Шумпетер — мыслитель, а не демагог и филистер, и он солидарен здесь с философом Александром Зиновьевым: «Во всем этом... Сталин соответствовал практике тех лет. Большинство национальных правительств действовали точно так же, и изображать какое-то особое негодование в связи с его деятельностью было бы чистейшим лицемерием». И вот что пишет он о победе, бескровной России над своими «союзниками»: «...согласно всем правилам политической игры, она (истощенная тяжелой войной Россия. — В.П.) должна была бы согласиться на все, что пожелали бы навязать ей ее союзники, и занять периферийное место в новом мировом порядке. Однако в результате войны ее влияние поднялось до такого уровня, которого она никогда не знала в царские времена, вопреки тому, чего, вероятно, хотелось бы Англии и США». Так Шумпетер оценивает И.Сталина — истиного архитектора ялтинского мира, который дал человечеству полувековую передышку для созидания и прогресса. И далее Шумпетер подмечает: «...его специфические методы — высшее достижение! — позволили России распространить фактическую власть за пределы своих официальных завоеваний и в то же время хорошо замаскировать ее так, что те мнимые уступки в опасных пунктах, которые удовлетворяют эскапистов и миротворцев, ни в коей мере не требуют с ее стороны никаких реальных жертв...»
«Если Сталин не сделает первой ошибки в своей жизни...»
Увы, капитальный труд Йозефа Шумпетера (русский перевод — 5 тыс. экз.) — достояние немногих ученых, аналитиков и просто пытливых личностей, а «новых русских» потчуют гимназическим вздором латыниных: «России была уготована великая судьба, если бы она развивалась по общим правилам», — венчает свою либеральную околесицу автор «Коммерсанта». То бишь если бы Россия так и осталась, как при царе-батюшке, влачить удел «периферийного капитализма», с неграмотным населением, которое эксплуатировали бы разные ротшильды и нобели. А компрадоры и чиновная знать из «благородных» продавали бы ее оптом и в розницу, вопреки россказням о чудодейственной силе позднего российского капитализма и высоких помышлениях его воротил. А то и вовсе Россия была бы поделена на куски Антантой с легкой руки колчаков и всякого рода христопродавцев из «благородных» сословий, призвавших интервентов и запродавших наперед ее природные богатства. Под Царицыном и Волочаевкой этот первый глобалистский сценарий раздела России большевики разметали в прах. И вот, с невольной горечью, читаем заключительную мысль Шумпетера: «...если Сталин не сделает первые ошибки в своей жизни, то в ближайшие годы не будет войны, и России ничто не помешает разрабатывать ее ресурсы, перестраивать экономику и дальше создавать ту самую громадную, абсолютно и относительно, военную машину, какую только видел мир». Сталин не сделал ошибки, но его преемники, не обладая его интеллектом и убежденностью в правоте дела, которому он служил, разрушат построенное им государство. Добавлю от себя, что наша несокрушимая военная машина держала щит не только над Союзом ССР, но и над всем миром, приводя в отчаяние горячие головы из Объединенного комитета начальников штабов США, которые написали полдюжины сценариев превентивной атомной войны против СССР и всего соцлагеря. А это не шутки, что бы экзальтированные дамочки ни плели об Америке — «светоче свободы» и покровителе всех, кто ни припадет к ее стопам. И вот что еще примечательного подмечает Шумпетер: «Ничто во внешней политике сталинского режима не поражает больше, чем ее осторжность и терпение; во-вторых, этот режим может выиграть все, просто сохраняя терпение; в-третьих, используя уже завоеванные вершины, он может позволить себе быть терпеливым...» Что против этого проницательного и беспристрастного взгляда на величие Сталина и его самоотверженную, спасительную роль для нашей России, не клевеща и не злопыхательствуя, можно противопоставить? Вопрос риторический! Разве что то осатанелое состояние, про которое сказано: «Они клевещут даже скучно!» Увы, найдется легион дураков, «людей с песьими головами», из новообращенных туземного либерализма, которые охотно поверят Латыниной, что Сталин был для России все равно что Чингисхан. Только если монголы, дескать, вырезали чужие этносы, то этот — свой народ. Где ты, легок на помине, Константин Боровой, со своими 100 млн репрессированных?»
У новорусского экономического обозревателя Латыниной есть кое-что и позабористей, чтобы опровергнуть «подслеповатого» классика мировой экономической науки Шумпетера: «Сталин создал заводы-гиганты для завоевания мира». Далее и вовсе несуразное — «...заводы по производству тракторов с динамической защитой брони(?) повисли на экономике мертвым грузом. СССР поддерживал военный паритет с США, но США тогда производили 50% мирового ВВП. А СССР сколько? Ответ: чуть больше, чем Россия сейчас, а Россия сейчас производит 2% мирового ВВП». Заливает девица и не краснеет! В период достижения ядерного паритета с Америкой СССР производил до 70% американского ВВП. Любознательным об этом можно прочесть в учебниках экономики. Дальше — больше «дров»: «80% монголов при Чингисхане занимались рубкой голов. И 80% российской промышленности работало на оборону». Каково? Нелепость и злопыхательство. Даже в годы Отечественной войны доля ресурсов, которую мобилизационная экономика, крайним напряжением сил, тратила на нужды фронта, не могла превысить 50% ВВП. Это попросту физический предел. Потому что нужно было еще кормить, одевать, учить, лечить население и содержать инфраструктуры в урбанизированной холодной стране. Но все это низкое вранье, весь дрянной «компот» на толченом стекле ненависти к великой советской цивилизации вполне сгодится для просвещения «новорусских» митрофанушек. Конечно, генералиссимуса этими наговорами не стащить с пьедестала. Но как по-другому идеологам-«оранжистам» отвадить либералов в штатском за кремлевской стеной от искуса великодержавия?
Пожалуй, добавлю к сказанному еще несколько штрихов. В Европе в 20—30-е годы, увы, не оказалось государственного деятеля, равного не по интеллекту и образованию а по эффективности Адольфу. Все так называемое величие Черчилля и Рузвельта — лидеров Запада в годы мировой битвы с нацизмом, вовсе не выдумка апологетов-биографов, но не будет напрасным и предположить, что они, англосаксы, волей-неволей вынуждены были поспевать за Сталиным, его стратегическим даром, волей и прозорливостью. В этом убедится любой, непредвзятый, перечитав тома переписки участников «Большой тройки», изданные без купюр в «тоталитарном» СССР в 60-е годы. И еще добавим: мудрено и вообразить, как оценивали бы историографы Второй мировой стратегов сэра Уинстона и Франклина Делано Рузвельта, если бы Сталин, вопреки оперативным планам Красной армии, не спас войска союзников от неминуемого краха, когда вермахт предпринял стремительное контрнаступление в Арденнах. У Запада память не только коротка, но и плутовата. «Стычку» экспедиционных корпусов Монтгомери и Роммеля на периферии, в Северной Африке, вновь выдают за поворотное событие Второй мировой. Под Эль-Аламейном, а не Сталинградом, оказывается, была надломлена мощь вермахта. И лишь наши «либералы» с готовностью поддакивают, кивают как китайские болванчики. И вовсе понятно, почему аналитик Иозеф Шумпетер так расставил акценты, глубоко размышляя о том, чем был Сталин в истории России и мира, хотя, что и говорить, мировоззренчески он был ему чужд.
Сияющий Град на Холме или постоялый двор?
Та часть старой Америки, чаяния которой выражает Патрик Бьюкенен, согласна с этим заветом. Все империи погибали от перенапряжения сил. Америка у той же черты. Она пожинает плоды стратегического превосходства единственной сверхдержавы. Времени для этого в обрез. Детали жесткого, даже в чем-то обманчиво смахивающего на пацифизм взгляда Бьюкенена, свидетельствуют, что мы имеем дело не с записным миротворцем. Бьюкенен в годы «холодной войны» примыкал к правому крылу республиканцев, сторонников жесткой линии во внешней политике. И он — американский националист до мозга костей — с той же неистовостью выступает сегодня против превращения Америки в «демократическую» империю, что и происходит на глазах. Никаких «мессианских» заблуждений! Бушевский крестовый поход против так называемого международного терроризма опрометчив, потому что противнику только того и надо. А где выход? «Вернуть джефферсоновскую идею мира, торговли и честной дружбы со всеми нациями, но обременительных союзов не заключать». Бьюкенен именует свой план «стратегическим отступлением». Стало быть, Америке следует разорвать соглашения и союзы времен «холодной войны», которая закончилась как-никак 15 лет назад. Нет речи о самоизоляции Америки, с такими-то огромными экономическими интересами в окружающем мире. Но — никаких интервенций! Не платить по чужим счетам. Остановить вторжение с Юга, объявить мораторий на иммиграцию и выдворить незаконных «квартирантов», подрывающих рынок труда. Упорядочить федеральный бюджет, что непременно означает и ограничение роли менял из ФРС. Добиться реванша в необъявленной культурной войне, водворив на место, в рамки конституции, Верховный суд, превратившийся в неприкасаемую инстанцию. И много еще чего радикального и даже эпатажного в бьюкененской программе. Если взять и сложить все пункты вместе, итогом: восстановления суверенитета нации как духовной общности людей и государственного суверенитета. Америка должна сбросить оковы Корпорократии, для которых она, как в разноголосице Санчо Пансы с Дон Кихотом, не высокий замок на горе (Сияющий Град на холме Рейгана), а постоялый двор.
Конечно, для России политическая контрреволюция, по Бьюкенену, была бы благой и даже спасительной. И не надо растолковывать — почему. Не поздно ли Бьюкенен и его единомышленники хватились? И в самом деле, американский истеблишмент разошелся с гамильтоновскими республиканцами, дело далеко зашло, и неоконы засели во власти крепко. Сейчас и не скажешь, за кем большинство общественного мнения Америки, но ценности, за которые ратует Бьюкенен, разделяет значительная часть истеблишмента предпринимательского класса и избиратели американской глубинки. Чья возьмет, не ведаю, потому что прошло слишком много лет после моего знакомства с Америкой, одним из самых больших впечатлений которого была откровенная и обстоятельная беседа с покойным ныне Джоном Кеннетом Гэлбрейтом в Гарварде. Но еще здравствует другой выдающийся американец, просветитель и провидец Линдон Ларуш. Вот уж кто Гулливер среди этой мелкоты неоконов! Ларуш — создатель учения «физической экономики». Он обладает огромной творческой научной интуицией. За ним идут самые светлые головы и честные сердца Америки. И Ларуш говорит сегодня: «Мировая валютная система на самом краю обрыва». Без ее реорганизации на здоровых началах экономики США и Европы ждет крушение. Грабеж американской индустрии транснациональным финансовым капиталом продолжается. Идет, по Ларушу, дальнейшее безжалостное разрушение «физической экономики» в Америке, то есть производства действительных потребительских стоимостей, а не «инфляционной трухи» и виртуальных спекулятивных капиталов и богатств, которые существуют лишь в бухгалтерских книгах (крах «Энрона»). На краю банкротства самая крупная корпорация мира «Дженерал моторс». Правительство растратило пенсионные накопления нации, а часть из них сгорела во время обрушения фондового рынка. Долги корпорации и домохозяйств — триллионные, доллар держится на честном слове. Совокупные инвестиции в мире упали почти вдвое. Неблагополучное положение не только в Америке, но и в экономиках Германии и России. Как «овцы съели людей» при «огораживании» на заре капитализма в Англии, так и глобализация обходится с мелким предпринимательством и трудом. Ларуш говорит о тенденции к «фашизации». «Администрация Буша уже использует в своей практике некоторые инструменты, заимствованные из практики диктатур 30—40-х», — свидетельствует советник Ларуша по экономике Джонатан Танненбаум в интервью «Завтра». И впрямь, Большой Брат теперь на Потомаке заправляет, хотя наши либералы и ручаются, что нам привиделось и что это предосудительный «антиамериканизм».
Советник Ларуша говорит, что последний выдвинул план реорганизации всей мировой финансовой системы, очищения ее от спекулятивного оборота и виртуальности («казино») и направления капиталов в реальный сектор. У него, Ларуша, немало сторонников не только в интеллектуальной оппозиции «бушизму», но и в местных влиятельных организациях Демократической и Республиканской партий. Ряд сенаторов и конгрессменов — сторонники Ларуша. У республиканцев — полный разлад. «Фактически, — подмечает Танненбаум, — существует две Республиканские партии». В США нет ни одного исполняемого на деле национального проекта, чего никогда не было во всей их истории. В этом либеральные власти Америки и России заодно: «Пусть все идет, как идет». Словом, сегодняшний политический класс Америки не так уж и монолитен. Все, что осталось в Америке здравого и ответственного, пробуждается и горизонт неоконсерваторов узок. Эта злосчастная матрица, которая опустошает и богатую Америку, и пробавляющуюся нефтедолларами Россию, выходит, не так уж и неодолима? Бьюкенен и Ларуш — мыслители и политики из разных политических лагерей, но поглядите, как много сходится в их взглядах и подходах к тому, как вырвать Америку из полона корпорократии. В России она, власть мировых менял, прибирает наиболее ценное к рукам, не поспешая, часто услужливыми руками российских олигархов. И у нее в российской власти одни заискивающие, будто душой за Запад болеющие, чтобы менялы потеснились. Не ходить же им в сиротах при таких-то капиталах!
...Американцам придется постоять за Америку, а нам, великороссам, за Россию. Нам противостоит одна и та же, в разных обличиях, чуждая и немилосердная сила Корпорократии. Николай Костомаров, историк, писал о стародавнем: «Завели гнездо на Руси иноземцы, собрались отовсюду разъедать здоровые соки русской державы. Теперь придется им убегать в заморщину и жить у нас не господами, а слугами...» Вот так бы и нынче нам собраться с духом и стать заново хозяевами в своем доме.

Владимир ПОПОВ