Убийство первого зампреда Центробанка РФ А.Козлова — событие, что называется, знаковое. Как резкий порыв ветра оно сорвало покрывало респектабельности, которое правящая верхушка изо всех сил натягивала на бандитский капитализм, созданный в России. Напомним, что термин «бандитский капитализм» в отношении РФ одним из первых употребил такой апологет «нормального» капитализм, как Джордж Сорос. «Элита» РФ последнее время пыталась создать впечатление, что далеко ушли те времена, когда огромные состояния делались в одночасье, а вопросы о праве на собственность решались с применением автоматов, а то и гранатометов.
Российской «элите» отчаянно нужна респектабельность. Ибо стремление наших скоробогачей влиться в ряды хозяев мира вызывает отторжение на Западе. Их деньгами с удовольствием пользуются, но в число «своих» не особенно берут. Западные политики и бизнесмены не хотят считать равными себе людей с сомнительными источниками богатства. А тут еще убийство одного из главных банкиров России. По мировым банкам и биржам пошли незримые волны: «Мы же говорили, что капитал в России бандитский».
Это убийство кое-что прояснило и в отношении природы нынешней политической власти в России. Вскрылась ее явная неспособность (и отсутствие сильного желания) справиться с преступностью. Очень показательной в этом смысле была встреча Путина в Сочи (ныне это, по сути дела, третья столица государства) с руководителями МВД, Генеральной прокуратуры, Центробанка и других заинтересованных ведомств по случаю гибели А.Козлова.
Что бросилось в глаза? Президент, который в последнее время всячески демонстрировал, что он (впервые после прихода к власти в 2000 году) прочно держит в руках бразды правления страной, выглядел подавленным и даже растерянным. Он пытался делать многозначительный и даже грозный вид. Но это ему никак не удавалось. Проводя совещание по такому, казалось бы, предельно ясному вопросу, как расследование конкретного уголовного дела, Путин держал под рукой написанный текст и старательно зачитывал его. Он делал, впрочем, попытку изобразить, что читаемые слова идут из сердца. Не получалось...
Подтверждается ощущение, что г-н Путин способен управлять страной только тогда, когда в ней все в ажуре. А вот в кризисных ситуациях (убийство одного из высших государственных чиновников — это, несомненно, ситуация кризисная) он теряется.
Еще важнее были тщательно подобранные и заранее написанные слова, которые он произносил. Президент отнюдь не взорвался благородным гневом на криминал, который позволил себе посягнуть на госчиновника в ранге отнюдь не рядового министра. Президент не объявил тотальную войну преступности. Он вдруг начал рассказывать всем известные вещи. Вот его слова: «Мы с вами являемся свидетелями обналичивания миллиардов рублей ежемесячно. Мы являемся свидетелями вывода огромных финансовых ресурсов за границу. Эти средства, которые в огромных количествах обналичиваются каждый день через банковскую систему, используются на оплату услуг чиновников представителям бизнеса в обход закона и интересов общества, то есть фактически идут на огромные взятки. Эти средства используются на криминальные цели, на террористическую деятельность, эти средства используются наркомафией».
Обратите внимание! Президент говорит: «Мы являемся свидетелями». Это мы с вами, уважаемый читатель, являемся свидетелями совершающегося на наших глазах грабежа государства. А глава государства свидетелем являться не может. Он — ответственнейшее лицо. Он по определению должен при первых признаках ущерба государству энергично и жестко вмешиваться. А г-н Путин предпочитает занимать нейтральную позицию, быть лишь свидетелем. Теперь понятна причина полной неспособности власти справиться с преступностью, да и с другими кричащими проблемами страны?
Президент так и не сформулировал то, чего ждало общество — четкую и широкую программу борьбы с преступным насилием, от которого давно уже стонут низы и которое добирается до верхов. То есть некую задачу президент сформулировал. Но какую? Цитируем: «Для того чтобы работа была не только продолжена, но и велась более эффективно, считаю необходимым при соблюдении существующего банковского законодательства и безусловном соблюдении интересов участников экономической деятельности России уточнить нормативно-правовую базу по работе банковских учреждений со своими клиентами, которые по ряду объективных критериев — а их нужно разработать — вызывают подозрение в их нечистоплотности».
Как вы считаете, есть в этой длинной и туманной фразе хоть какие-то признаки намерения решительно бороться с преступностью? Решительностью тут и не пахнет. Пахнет лишь предельной осторожностью: на первом месте — «соблюдение банковского законодательства и безусловное соблюдение интересов» банкиров. А на втором — желание кое-что «уточнить». То есть задача, поставленная президентом, звучит примерно так: надо попробовать найти убийц, но при этом не затронуть чьих-то могущественных интересов.
Это он заранее одергивает тех, кто будет вести расследование. Пусть следственная бригада походит, поспрашивает. Но осторожно, очень осторожно. Лучше не найти преступников, чем напугать банкиров. Путин руководствуется, на мой взгляд, чисто классовыми интересами: выявить конкретных нарушителей «правил игры», но ни в коем случае не затронуть основ нынешней политической и экономической власти. А именно банки являются одной из главных опор этой власти.
В чем причины нерешительности президента? Чтобы раскрыть убийство А.Козлова, нужно «копать» под банковскую систему РФ. А это ни много ни мало 1200 больших и небольших банков. Из них, по оценкам экспертов, только около 100 имеют полное право называться таковыми. Очень многие из остальных, как считают все те же эксперты, созданы специально для отмывания незаконных капиталов. У 40 банков в последнее время были отозваны лицензии. Их сейчас начнут шерстить в связи с гибелью Козлова. А сколько банков, которые испытывали «сложности» в общении с ЦБ? Сотни!
А ведь именно в банках сосредоточены украденные у народа богатства, еще не вывезенные за рубеж. Там экономическая власть. Не промышленность или сельское хозяйство, а именно банковский сектор является ныне экономической основой правящего режима. Промышленность продолжают добивать нещадно. Сейчас на очереди автомобильная и авиационная отрасли. После этого на месте великой советской индустрии останется выжженная пустыня. Но это верхушку власти не волнует, она это делает вполне сознательно.
А вот в отношении банковского сектора проявляется колоссальная осторожность. Это стараются не афишировать, но одной из главных причин того, что Россия до сих пор не втянута в ВТО, является не забота о промышленности и сельском хозяйстве (которые не выдержат неравной конкуренции западного производителя), а мощное сопротивление банковского сектора. Ведь правила ВТО требуют свободы доступа на внутренние рынки банков и страховщиков других стран. Ни один из российских банков не выдержит конкуренции с мощными западными банками. Вот они и сопротивляются. Но если от голоса погибающей авиационной промышленности г-н Греф отмахивается с глубокой скукой, то голос «банковского сообщества» не может игнорировать даже президент.
А тут вдруг возникает необходимость копаться в темных делишках этого самого «сообщества»! Понятна теперь нерешительность слов и дел президента? Нет, конечно, верхушка РФ пышет благородным (и вполне искренним) гневом по поводу того, что кто-то покусился на одного из них. Но после того как первый приступ гнева пройдет, «верхние» люди, умудренные опытом «специфического» капитализма в России, начнут думать: а если начать активно искать заказчиков убийства Козлова, то куда потянутся ниточки? А вдруг заказчики окажутся не последними людьми в банковском деле? А вдруг на допросах и в суде они начнут рассказывать что-то особенное о банковской системе и ее взаимоотношениях с государственными чиновниками? А нужно ли их (заказчиков) в этом случае ловить?
Как-то напрашивается параллель с лидерами бандитского подполья в Чечне. Их ловили. Вынуждены были ловить, ибо они то и дело напоминали о себе. Но живыми в плен не брали. Как-то все получалось, что они гибли во время «спецопераций». Дело до суда не доходило. А то мало ли что они на суде могли рассказать. Вот так и с банкирами. Осторожнее нужно с ними, осторожнее...