В начале сентября на телевизионном канале «Домашний» прошла премьера очередного ток-шоу — «В круге света». Ведущие программы — Светлана Сорокина и Алексей Венедиктов.
С самого начала ведущие уточнили, что эта программа не совсем новая. Она, оказывается, уже существует на радио «Эхо Москвы», где выходит в эфир с этими же ведущими.
Телевизионный разговор был посвящен детям, которые «не хотят идти в школу» (так было заявлено ведущими), хотя весь разговор вертелся вокруг темы унижения детей в школе. Участниками разговора в студии, кроме ведущих, были министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко и преподаватель латыни одной из московских гимназий Мария Филиппенко.
Министра на глазах миллионов телезрителей его собеседники зовут Андреем (спасибо, что еще не Андрейкой) и обращаются к нему на «ты». Запросто, и он проглатывает подобное, не поперхнувшись. Ну а учительницу «по-домашнему» — Маша.
Еще наблюдение. В те дни — в конце августа, в первый день сентября — чуть не все телевизионные каналы сообщили о том, что в некоторых областях и краях сотни школ не были готовы к новому учебному году. Пожарники эти школы приняли условно. Не дай Бог, случится беда, и дети в таких условно принятых школах могут погибнуть совсем не условно. Примеры подобного еще свежи в памяти. Казалось бы, министру образования нужно не вылезать с рабочего места: руководить работой по исправлению бедственного положения с нашими школами, с нашим образованием в целом. А он же в телестудии вместе с молоденькой учительницей и двумя телевизионщиками ведет абсолютно пустой разговор на во многом надуманную тему.
А с тем, что разговор в студии был пустым, согласится, как я думаю, любой телезритель, любой родитель, узнавший из той полусветской беседы, что у мадам Сорокиной мама была учительницей, а сама Сорокина в студенческие годы подрабатывала уборщицей в школе; что Венедиктов имеет звание заслуженного учителя; что Маша (так ее представили ведущие) Филиппенко преподает латынь в той же гимназии, которую она заканчивала; что у нынешнего министра в школе была неплохая компания товарищей по учебе.
О чем же все-таки шел разговор в студии. Итак, первый вопрос, заданный ведущими телезрителям: унижали ли вас в школе?
Не знаю, что подразумевали авторы программы под понятием «унижение», но из оброненного ведущими, я могу догадываться, что они, в первую очередь, подразумевали унижение «несвободой». Что это такое в преломлении к школе? А шут его знает.
Прозвучало, что детей в советской школе, например, заставляли приходить на занятия в школьной форме. Даже до уроков не допускали нарушителей этого порядка.
Да, крутое унижение!
Особенно унизительным подобное требование, как я понял, показалось педагогу Маше. Как же им жаль нынешних школьников из богатых или зажиточных семей: дают покрасоваться в школе перед сверстниками и перед учителями в их крутых, навороченных прикидах, похвастать брюликами и прочими тысячедолларовыми висюльками.
И, похоже, невдомек молодой учительнице, что, пожалуй, самое страшное, самое острое унижение испытывают те ребята, которые не по своей воле и не по воле их родителей-«неудачников» живут в нищете и смотрят на то, как хвастают перед ними дети нынешних «хозяев жизни».
Между прочим, министр сообщил своим собеседникам и всем телезрителям, что в нынешней «свободной», «возрождающейся» (эти эпитеты он, правда, не использовал) России лишь за год покончили с собой 7800(!) — семь тысяч восемьсот(!) — детей!!!
Но участники ток-шоу «В круге света» не стали заострять внимания на судьбах трагических без малого восьми тысяч самоубийц. Их больше интересовал вопрос «несвободы» школьников.
Но Фурсенко опять не «вписался» — привел явно «неудачный» пример. Он рассказал о том, что в наиболее привилегированном учебном заведении Англии (ах, в самой цивилизованной Англии!), в Итоне, существуют жесткие требования к учащимся: ношение формы обязательно для всех, в том числе для отпрысков королевской фамилии. В случае опоздания на занятия даже на минуту, учащийся не допускается в аудиторию. При разговоре с учителями учащийся должен стоять на ступеньку ниже, если беседа происходит на лестнице, или стоять перед преподавателем на одной ноге — в знак уважения. Телесное наказание провинившихся учащихся розгами в том же Итоне было отменено сравнительно недавно и позже, чем во всех учебных заведениях Англии.
И никому из родителей, правозащитников и прочих защитников «свободы» и «демократии» даже в голову не приходит возмущаться подобными порядками.
Представляю, кстати, с каким энтузиазмом восприняли бы наши затурканные, униженные жизнью и начальством учителя введение подобной итоновской системы в наших школах. Заодно бы и зарплатами их приравнять хотя бы к английским коллегам.
Но об этом унижении тех же учителей — унижении нищетой, унижении необходимостью крутиться как белка в колесе, подрабатывая на сносную жизнь, — разговор в студии не шел. Так, слегка коснулись участники передачи этой темы и... ушли на рекламу. Об унижении рекламой разговора, конечно, не возникло.
Между прочим, меня поразила логика г-на Венедиктова. Он считает, что учитель обязан работать с полной отдачей, давать знания ученикам независимо от того, сколько ему платят. Он считает, что качество преподавания не может зависеть от оплаты труда преподавателя. Можно было бы согласиться с этим, но напрашивается вопрос: почему же все остальные: чиновники, депутаты, бизнесмены — считают, что они не обязаны честно работать и имеют право на взяточничество, уход от нынешних, даже максимально заниженных налогов, если им не станут много платить или не дадут очень много заработать?