— Недавно г. Апатиты — флагман советской горно-добывающей промышленности — отмечал свое 40-летие. В этой связи в городе была организована международная конференция по вопросам состояния и перспектив Северного сотрудничества, проведена ярмарка изделий местной промышленности, состоялись другие мероприятия с участием представителей из породненных городов Скандинавии, а также Белоруссии. Каковы ваши впечатления об этих мероприятиях?
— Администрация города Апатиты, возглавляемая коммунистом М.В.Антроповым, проявила интересную инициативу. Дело в том, что до сих пор подобные международные мероприятия, как правило, проводились только в столицах субъектов Федерации. Апатиты показали, что тема Северного сотрудничества вызывает большой интерес жителей во всех городах Мурманской области и что мероприятия в рамках такого сотрудничества вполне посильны их администрациям. Думаю, что пример города Апатиты найдет своих продолжателей. Отрадно отметить, что инициатива в этом деле исходит от коммунистов Мурманской области.
— Как складывается Северное сотрудничество?
— В целом сотрудничество российского Северо-Запада со скандинавскими соседями развивается успешно. Важную роль в этом играют прямые контакты региональных администраций, заключаемые между ними разнообразные соглашения. Со скандинавской стороны наряду с местными властями к этому делу плотно подключены центральные власти, которые и определяют основные приоритеты политики, на регионы российского Северо-Запада. Северное измерение было и остается важнейшей слагаемой политики этих стран. У нас, к сожалению, дело обстоит несколько иначе. Во всяком случае, я не помню, чтобы российский парламент когда-либо рассматривал вопрос о состоянии и перспективах Северного сотрудничества в широком политическом плане, хотя обсуждение отдельных проблем от случая к случаю имеет место. Такая разница в подходах имеет свои практические последствия — у скандинавов действия носят последовательный и целенаправленный характер, а у нас преобладает импровизация. Результаты такого подхода налицо.
— Что вы имеете в виду?
— Если мы хотим придать новые импульсы сотрудничеству на Северо-Западе, сфокусировать его на решении вопросов, интересующих Россию, то нам надо прежде всего критически посмотреть на то, как организовано дело на нашей стороне и как его вести, чтобы получить от наших скандинавских партнеров желательные для нас результаты. В своей политике на нашем Северо-Западе скандинавские государства и ЕС, разумеется, преследуют свои собственные цели и интересы. Никто не преподнесет нам решение наших проблем на блюдечке с голубой каемочкой. Значит, требуется создавать такие условия, которые объективно направляли бы потоки сотрудничества в нужное нам русло, давали оптимальные для нас результаты. Это вполне возможно сделать. Северо-Западные округа — это наша территория и, предоставляя иностранным партнерам доступ туда, мы имеем все возможности решать, что, как и на каких условиях будет делаться у нас соседними странами.
— Вы хотите сказать, что у нас в Северном сотрудничестве много резервов и недоделок?
— Картина такая. Есть много различных проектов. Часть из них действительно успешно реализуется. Это не может ни радовать. Но, к сожалению, в остальном это мелкие проекты, а макроэкономики и большой политики не видно. Это упрек не столько в адрес регионов, сколько в адрес Центра. Есть ли какая-то согласованная стратегическая цель, государственная задача или задачи, которые Россия намерена ставить и решать применительно к нашему сотрудничеству с соседями на Северо-Западе? Боюсь, что ответ на этот вопрос пока, скорее, отрицательный. Тут нам определенно есть чему поучиться и в ЕС, и в скандинавских столицах, причем не только в экономике, культуре, но и в политике. Помнится, один из норвежских деятелей говорил, что они видят задачей своей политики на Северо-Западный регион России создание таких условий, когда лояльность российских граждан там в отношении скандинавских соседей в критических ситуациях перевешивала бы их лояльность по отношению к Москве.
— А каковы, на ваш взгляд, должны быть российские стратегические цели?
— Задачей должно было бы быть скорейшее восстановление традиционных жизненных опор в этих регионах. Таких, как рыбопереработка, машиностроение и судостроение, горная промышленность, а также развитие инновационных технологий и необходимых инфраструктур. По всем этим направлениям состояние там, скорее, неудовлетворительное. Надо принимать срочные меры, чтобы предотвратить дальнейшее обезлюдивание, решать на стабильной основе вопросы будущего этого огромного, богатейшего и стратегически важного для России региона. Одна-две лесопилки, десяток новых ресторанов, гостиниц, автозаправок или ликероводочных производств этой проблемы не решат, хотя они, конечно, играют определенную локальную положительную роль. Скандинавы за нас тут думать и делать не будут. Необходимы собственные планомерные усилия с подключением скандинавских соседей, там, где это нужно и обосновано.
Беда в том, что в контактах с зарубежными партнерами наши регионы обычно действуют недостаточно согласованно, а то и конкурируют друг с другом. Ворох различных проектов, которые ежегодно вываливают наши регионы на рассмотрение скандинавов, создает обстановку, в которой решающее слово в выборе и реализации того или иного конкретного проекта принадлежит уже не нам, а нашим зарубежным партнерам. Они и выстраивают сотрудничество с российскими регионами в соответствии со своими интересами и приоритетами, выбирают то, что им больше всего подходит, получая при этом к тому же массу интересной информации о состоянии дел в России. В этих вопросах давно ощущается необходимость большей согласованности и координации.
И еще одно замечание. На протяжении многих лет наше региональное сотрудничество со скандинавскими странами носит по преимуществу односторонний характер. Все внимание обычно сосредотачивается на том, чтобы что-то получить с Запада. При этом мало думают, как важно самой России укреплять свои позиции и влияние по ту сторону границ. Более того, как показывает опыт, наши попытки на этом направлении, как правило, встречают настороженное, а то и отрицательное отношение Запада и рассматриваются как опасные. Это означает фактическое применение двойных стандартов в отношении России: мы должны открывать каналы для проникновения к себе, на свои рынки, а когда речь заходит о взаимности, то позиция наших уважаемых партнеров отрицательная. Этот перекос надо решительно исправлять.
— Много вопросов, как известно, существует в связи с положением нашей рыбной отрасли на Кольском полуострове. Известно, что то и дело происходят трения с норвежцами, задержания наших судов в их водах, незаконная выгрузка нашей рыболовной продукции на норвежский берег и т.д. В то же время наша рыбоперерабатывающая промышленность, столь развитая в советские времена, сейчас находится в плачевном состоянии. В чем дело?
— Это вопрос большой государственной важности, решение которого пока не просматривается. По сути дела, речь идет о расхищении наших национальных биоресурсов в Баренцевом море, да и на Дальнем Востоке руками наших же частных предпринимателей-судовладельцев, значительная часть которых находится под зарубежным контролем. Наши иностранные конкуренты уверены в том, что это положение будет сохраняться, и нередко смеются над поползновениями российских властей навести порядок в отрасли. Известно, что покупка квот с аукционов осуществляется нашими фирмами зачастую за деньги, предоставляемые из-за рубежа. Туда и уходит пойманная рыба. Значительная часть нашего траулерного флота в действительности не принадлежит россиянам, а взята в аренду («бербот-чартер») под обязательство расплатиться десятикратной ценой за счет добытой российской рыбы. Речь идет о миллиардах долларов, которые уходят из России.
— Есть ли, на ваш взгляд, решение этого больного вопроса?
— Думаю, что есть, но требуется решительность и последовательность действий. Нужно менять всю действующую систему работы отрасли, переходить на выдачу квот прежде всего отечественным рыбоперерабатывающим предприятиям или их объединениям, как это делается в той же Норвегии. И пусть они, эти предприятия и объединения, нанимают для реализации своих квот судовладельцев. Тогда пойманная рыба вернется на наш берег и будет там перерабатываться. Тот, кто попытается и дальше отгружать рыбу на чужой берег, не заходя в наши порты, останется без работы, а наша отечественная рыбопродукция будет реализовываться внутри страны и продаваться на внешних рынках, но уже по совсем иной цене, чем сейчас. Экономический эффект от такой работы нашей рыбной отрасли станет совсем иным. Если отечественное предприятие будет осваивать квоту, то надо будет сохранять ее за этим предприятием с возможностью увеличения на последующий год, а если нет — сокращать квоту или вовсе отнимать ее.
Если нынешних перерабатывающих мощностей у нас не хватает на освоение всей квоты, которую мы имеем, скажем, по договору с Норвегией, то можно вводить такой порядок поэтапно, шаг за шагом, стимулируя при этом последовательное восстановление нашей рыбной промышленности. Именно восстановление. Раньше мы добывали и перерабатывали до 11 млн т, а сейчас в 4—5 раз меньше, и эта резко уменьшившаяся морепродукция разворовывается и уходит на сторону. Пора бы подумать и о том, чтобы вновь создать государственные рыболовные и рыбоперерабатывающие предприятия, которые могли бы конкурировать с нынешними частными фирмами, зачастую занимающимися отсасыванием наших богатств за границу. На государственном предприятии, наверное, и дисциплины, и порядка было бы больше, а это неизбежно повысило бы ответственность частных предпринимателей, то и дело попадающихся на браконьерстве в чужих или своих водах. Законы конкуренции заставили бы их действовать в соответствии с имеющимися правилами и международными договорами.
Все это не новая тема. Я говорил о ней на заседаниях Госдумы. Говорит об этой проблеме уже в которой раз и Законодательное собрание Мурманской области. Но воз и ныне там. Вопрос, очевидно, имеет сильную коррупционную составляющую. В этом и дело.