Главному редактору «Советской России»
товарищу В. ЧИКИНУ
Уважаемый главный редактор!
«Советская Россия» для меня всегда была критерием объективности в оценке происходящих событий. Так, считаю, происходит и сегодня. Нравятся взвешенность комментариев, наступательность в статьях, хорошо аргументированная основа публикаций. Да и уважение к читательской аудитории, стремление давать нам пищу для размышлений и анализа событий, а не навязывать свое мнение, не это ли цель журналистики высшего качества?
Я профессионально занимаюсь проблемами сохранения и развития народного искусства России. Автор книг, в частности «Народное искусство России» (подарочное издание с золотым обрезом, формат 360х240, 600 слайдов, участие первых лиц регионов), и публикаций в центральных СМИ по этой теме. То, что сейчас творится в этом направлении культуры, особенно с «размножением» липовых народных художественных промыслов, вызывает отвращение. Уничтожается корневой пласт национальной самобытности. Предлагаю статью об этом на примере Подмосковья. Надеюсь, подойдет. При использовании, как и в случае отказа, просьба сообщить автору. При необходимости предоставлю красочные иллюстрации.
С уважением,
Анатолий КОНДРАШОВ.
УВЛЕЧЕНИЕ помещика Челищева да природное любопытство дворовой девушки Марии помогли стать селу Васюнино колыбелью кружевного промысла в Подмосковье. Первый приходил в восторг от привозимых издалека брюссельских и венецианских кружев, а вторая умела подражать всему, с чем сталкивалась. Повидав всевозможные украшения на барских платьях, стала тайком пробовать их повторить. Срисовывала даже узоры с ситцев и других материй, а затем ловкими руками, без всяких инструментов, не считая иголки, воспроизводила.
Не обошла своим вниманием и кружевные полотна. Соорудила подушку, деревянные палочки-коклюшки и удивила дворню, владельцев села своеобразием и воздушностью рукодельного изделия. Позднее для нее, для тех, кого затем обучила редкому для здешних мест рукоделью, даже доставлялась выписываемая из Англии и тончайшая как волос «драбанская» нитка.
Промыслу в Васюнине, считай, уже 175 лет стукнуло. Самородками земля Русская всегда славилась. Все минувшие годы, десятилетия, несмотря на невзгоды, лихолетья, особое, ни на что не похожее кружевное ремесло в Подмосковье развивалось. Сменялись лишь поколения. Но не остывало желание познать, овладеть хитроумной наукой плетения на деревянных палочках-коклюшках.
...Стою у добротно выполненных железных ворот с кирпичной проходной, через турникет которой когда-то каждое утро спешили почти две сотни работниц. Как напоминание об уникальности подмосковного кружева зовут ее нередко Сеткой. Именно тончайшее сплетение нитей, образующих круг в виде сетки, стало отличительной чертой Васюнина. Кстати, происхождение манеры плетения, при котором рисунок состоит из ряда кругов с переплетом внутри, требует своего объяснения. В минувшие века одна из мастериц побывала в уездном городе Подольске и впервые увидела паровоз. Вид движущегося поезда, особенно колеса, быстро бежавшие по рельсам, так поразил ее, что, возвратясь домой, решила воспроизвести изумившее творение рук человеческих с помощью нитей.
Теперь лишь ветер гуляет по безлюдной территории. Обойдя ворота за отсутствием давно снятого и унесенного для домашних хозяйственных нужд забора, попадаю словно в царство забытых теней. Застарелой пылью покрыты швейные машинки.
В цехе работница перебирает готовые к отправке заказчику... комбинезоны.
— Вот и все художество, — с грустью признается, — что у нас осталось.
И добавляет:
— Сегодня подмосковное кружево на коклюшках, могу подтвердить как человек, занимающийся уникальным ремеслом более двадцати лет, безвозвратно утеряно. Современными мастерами-самоучками в девяностых годах минувшего столетия оно было (лишь бы частично сохранить завещанное предками) переложено на ручную вышивку шелковой нитью на льняных и хлопчатобумажных тканях. Но и эти изделия ныне числятся лишь в образцах. Их-то мы и представляем к просмотру, если приглашают на областные выставки показать свою художественную продукцию. Знающие мастера с промысла уволились. У некоторых судьба вообще сложилась трагически. Как ни прискорбно это говорить.
Остались на фабрике 12 мастериц. И то они больше числятся, чем работают, в цехах общей площадью в одну тысячу квадратных метров. Впору и потеряться среди этой гулкой тишины. Берутся за любые заказы, пошив той же спецодежды. Забота одна — как-то поддержать семьи. Но из-за дороговизны готовой продукции (удельный вес заработной платы в изделиях составляет 60—70%) крайне узок рынок сбыта. Пожалуй, для Васюнинского промысла он, можно сказать, полностью потерян.
— Нам еще повезло, — делились в беседах мастерицы, — что на фабричной территории компания сотовой связи поставила вышку для приема и передачи сигналов.
За счет отчислений от ее использования предприятие, если его еще можно так назвать, оплачивает расходы за газ, электричество... Продержаться можно. Но о том, как сохранить с немалым трудом передававшееся из поколения в поколение самобытное народное творчество, говорить уже не приходится.
ПОДМОСКОВЬЕ всегда считалось своего рода становым хребтом русского народного искусства. Многие его заповедные места стали настоящими национальными символами. Здесь возникли и развивались по меньшей мере семь художественных промыслов. Стабильному их развитию помогали строительством производственных помещений, оборудованием их современной техникой. Немалые средства вкладывались в обучение, чтобы не гасла слава народных мастеров. Все это помнят люди старшего и среднего поколений.
В самое трудное время начала девяностых годов минувшего столетия, когда происходил крутой поворот от одних форм экономических отношений к другим — рыночным, в Московской области определили наиболее значимые предприятия художественных народных промыслов. Ряд из них относился и к особо ценным культурным объектам федерального значения.
Список включал Богородскую фабрику художественной резьбы, Васюнинскую фабрику строчевышитых художественных изделий, Жостовскую фабрику декоративной росписи, Мытищинский завод опытных и сувенирных изделий, Мытищинскую фабрику художественной росписи тканей, объединение «Гжель», Сергиевопосадскую фабрику художественных изделий и игрушек, Федоскинскую фабрику миниатюрной живописи, Хотьковскую фабрику резных художественных изделий, Щербинский завод художественных промыслов и сувениров.
Здесь, что ни название, то красной строкой прописанная страница в истории национальной культуры России.
Богородские игрушки всегда были интересны не только резьбой, но и своей оригинальной конструкцией. Одни из них скреплялись планочками, другие стояли на тумбочке со спиральной пружинкой внутри, третьи приводились в движение с помощью шарика-баланса. Лучшие из них — «Медведь», «Кузнецы» и сегодня для зарубежных гостей как открытие в неведомую и сказочную Русь.
Без сергиево-посадской игрушки не было бы нашей знаменитой матрешки. Именно здесь создана первая из них, что закреплено международным сертификатом, — «Девушка с петухом». Стала она образцом русского стиля, потому как за ней последовали матрешки в образах крестьянок, бояр, исторических и литературных персонажей.
Жостовские расписанные букетами подносы за те несколько столетий, как был создан и начал развиваться промысел, разошлись по всей России.
Мытищинский завод опытных и сувенирных изделий на рубеже 80—90-х годов называли «монетным двором России». Большинство изделий отправлялось за рубеж. Особо ценным считался выпуск миниатюрных сувенирных самоваров, украшенных жостовской росписью.
«Письмо по тканям» или «живопись воском» стала основой создания уникальных изделий из шелковых тканей в технике «горячий и холодный батик». В России его связывают с промыслом, расположенным в Мытищах.
Лаковая миниатюра Федоскина — уходящие вглубь веков самобытные приемы миниатюрной живописи по изделиям из папье-маше.
Сине-белая гжель, дивная керамика, где рука художника словно оживила русскую душу с ее удалью и лукавством, песенностью и широтой, стала образом России.
Абрамцево-кудринская цветочная розетка и резьба Хотьково — все это составные части уникального промысла, что столетиями развивался в расположенном на северо-западе Подмосковья лесистом районе.
Щербинка славилась изделиями из полудрагоценных видов камня. Изготавливали также по заданию Гознака памятные знаки и значки миллионными тиражами.
ЗА ПОСЛЕДНЕЕ десятилетие промыслы Подмосковья сполна хватили лиха. И главной проблемой стало сохранить свое привычное творческое лицо перед новыми собственниками, которых интересовали производственные площади, оборудование, земля, наконец, но никак не муки в поиске истины народных творцов.
Потому потери здесь становились поистине необратимыми.
Приведем хронику наиболее значимых утрат.
Щербинский завод художественных промыслов и сувениров признан банкротом. Выпуск изделий из полудрагоценных камней давно прекращен. Осталось с десяток работающих, которые лишь изредка выполняют заказы по изготовлению... колодок для памятных знаков.
Жостовская фабрика была также признана банкротом. Жизнь здесь едва теплится.
На ладан дышит промысел в Хотькове, как и многие десятилетия развивавшаяся здесь уникальная по исполнению абрамцево-кудринская роспись. Новый владелец считает более важным выпуск оконных рам, хотя предприятие зарегистрировано под названием «Народное искусство».
На фабрике художественных изделий и игрушек в Сергиевом Посаде из-за отсутствия нормальных условий труда не работают. В лучшие годы на промысле числилось 950 человек. Теперь — 30. И те сидят по домам. Раньше выпускали 5 тысяч штук кукол в день. Ныне в год менее 5 тысяч. Матрешек, славы игрушечных дел мастеров Сергиева Посада, было до 300 штук в день. Сегодня — ни одной. Если только заказ поступит. Да и то, еще надо поискать знающего специалиста.
На Федоскинской фабрике миниатюрной живописи, возьми любую основную специальность — живописец, художник, и сразу возникает зияющая брешь в заполнении вакансии. Слишком низка оплата труда, не превышающая нескольких тысяч рублей. И это при очень высокой культурной и потребительской значимости изделий. В магазинах цену шкатулкам с федоскинской росписью знают. Она «зашкаливает» за десятки тысяч рублей. Ушли ведущие технологи, без которых нельзя соблюдать критерии качества изделий, на родственные промыслы. В то же Жостово.
Не лучше судьба и у Мытищинской фабрики художественной росписи тканей, ныне «Русский батик».
— Нас планомерно уничтожают, — считает директор Николай Плотников. — Только не пойму: по злому умыслу или по глупости. Говорю это в первую очередь для тех, у кого сегодня золотой телец считается высшим мерилом духовного развития. И вновь подтверждаю, что за рубежом наши изделия всегда, и сегодня в том числе, ценились очень высоко. В советское время платки и палантины, выполненные в стиле батика, продавались и на международных авиарейсах. Вспоминаю случай, рассказанный стюардессой. К ней подошел во время полета из Америки в Москву пассажир и попросил разрешения приобрести двадцать платков нашего промысла. У нее столько не было. Она поинтересовалась, не для перепродажи ли нужно. Нет, ответил пассажир, в предыдущем полете я уже приобретал платки, выполненные в стиле русского батика, и обустроил свою гостиную. Родственники ко мне теперь приходят посмотреть на оформление жилого дома, как на картину известного художника в музее. Не хватает двух десятков платков, чтобы гостиная стала еще краше.
Остались на фабрике одни пенсионеры, что отдали производству многие десятилетия и без него себя уже не мыслят.
— Мы теперь как одна спортивная команда, — с грустной улыбкой подводит итог беседы Николай Плотников. — Только не знаю, будут ли когда победы. Спортивной терминологией заговорил потому, что от финансовой безысходности наладили для футбольных фанатов изготовление лент с надписями любимых клубов. Выпускаем и носовые платки с изображениями символов наступающего года: «Обезьяна», «Петух»... С трудом представляю, как переживем наступающую зиму.
Особая речь — о гжельском народном художественном промысле. Веками строилось то, что ныне определяет уникальность территории, ставшей поистине визитной карточкой России в мировой культуре. Но здесь сегодня тяжелейшее финансовое состояние, близкое к банкротству. Одна из причин лежит на поверхности: слишком известна, пользуется спросом торговая марка, выпускаемые под ней изделия. Кто только не стремится «на халяву» использовать наработанное на гжельском промысле за многие десятилетия.
— Сегодня законодательство настолько «скудно» по своему воздействию на поддельщиков, — подтверждает директор ведущего гжельского народного промысла, Герой Социалистического Труда Виктор Логинов, — что мы наблюдаем лишь громкие заявления государственных мужей, но никак не осмысленные действия без ограничения во временных сроках. Как-то к нам приезжала женщина из дальних краев. Некоторое время назад она была в Подмосковье на отдыхе. Вот так же потратила большую сумму на чайный сервиз с гжельской росписью, радовалась. Оказалось, приобрела рядовую подделку. Пошли чашки трещинами, краски потускнели. Ко мне с обидой: «Специально приехала за тридевять земель, чтобы обменять сервиз». Объяснил ей, что не права, что под гжель сейчас кто только не работает ради получения «легких» денег. Все равно стоит на своем, уперлась: «Не уеду, пока не обменяете. Раз вы — Гжель, значит, должны отвечать и за тех, кто под вашей маркой работает». Я, пока с ней разговаривал, убеждал, в очередной раз подумал: «Все-таки не зря мы ведем бескомпромиссную борьбу с теми, для кого свой карман ближе интересов защиты национального достояния».
Десять процентов, и не более, составляет продукция истинной гжели в океане контрафактных изделий. Теневой оборот только в Московском регионе подделок под гжель свыше 50 миллионов евро в год. Получается, никому уже не нужен труд изучивших многовековые традиции мастеров, которые прошли все ступени обучения, приобрели навыки в исполнении качественной продукции. Теперь можно на личном подворье сложить печь, позаимствовать, а точнее, украсть на гжельском промысле инструмент, кисти, даже сырье, формы (чему есть немало фактов, известных и правоохранительным органам) — и на обочину дороги. Кто-нибудь да соблазнится на залежалый товар.
Ветеран Великой Отечественной войны, заслуженный художник России, лауреат Государственной премии Татьяна Дунашова из тех, чьими руками создавалась слава настоящей Гжели. С 14 лет она на промысле. Еще до Великой Отечественной войны лепила статуэтки из местных глин и раскрашивала их масляными красками. Когда в деревне Турыгино, основе промысла, построили горн на дровах для обжига фарфора, стали применять подглазурные кобальтовые краски, перешли из графической в мазковую многотеневую роспись. Все это было по достоинству оценено Государственной премией, присвоенной ведущим художникам народного промысла. И поныне без этого ноу-хау, запатентованного промыслом, не мыслится выпуск современного гжельского фарфора.
— Обидно до слез, — говорила при встрече Татьяна Сергеевна, — из-за творящихся безобразий на пролегающем мимо моего дома Егорьевском шоссе. Вижу, как бездарно копируют когда-то мною созданное. Как буквально всучивают проезжающим явный брак. Разве можно терпеть надругательство над здравым смыслом, тем, что опошляют святой труд народных мастеров!
— Когда я, — продолжала Т. Дунашова, — возле больницы, где лечусь, увидела торговую точку с выставленными подделками чашек на созданный мною сервиз «Ларец», то едва последнее здоровье не потеряла. Это был не фарфор, а серая масса. Кобальт черный, расписано безобразно — одна мазня. И что самое страшное, на донце стоит моя фамилия, мол, именно я являюсь автором. Стала скандалить, позвонила в милицию. В результате чашки убрали. Надолго ли?
Месторасположение традиционного гжельского промысла держит «пальму первенства» по созданию предприятий, занимающихся подделками. Здесь их уже десятки. И список ежегодно пополняется. В них не нужно творить, мучиться сомнениями в поисках новых изделий. Проще безнаказанно использовать интеллектуальный труд создателей и правообладателей современных стилевых особенностей Гжели, всех тех, кто создавал славу сине-белому фарфору с удивительной по красоте и технике исполнения росписью.
Теперь это, худо-бедно, устойчиво развивающиеся производства. Те же, кто создавал славу и авторитет региону, как загнанный зверь среди флажков. Одни долги составляют почти половину годового объема выпуска высококачественных изделий.
Естественная причина: подлинная Гжель стоит дороже ее имитаторов. Но самое удивительное, что на нехитрую удочку дешевизны продукции от поддельщиков попадаются и российские «верхи». Первые, случается, выходят на тех, кто в исполнительной и законодательной власти занимается приобретением изделий для подарков. И с заботой об экономии бюджетных средств недоброкачественная продукция приобретается.
Получается, официальные лица России зачастую пропагандируют низкопробные сувениры зарубежным делегациям. Интересно бы узнать, что говорят наши гости, возвращаясь на родину.
ТО, ЧТО СЕГОДНЯ происходит с художественными народными промыслами в Подмосковье, выстраивалось не в один день. Но если при решении замысловатой головоломки всегда требуется немало времени для размышления, здесь самые острые проблемы рубились с плеча, одним махом. Летели не только щепки, но и едва наметившееся финансовое благополучие народного искусства.
Взять ту же управленческую вертикаль с подчинением промыслов, которую они прошли при губернаторе Московской области Борисе Громове. Начиналось кураторство с Министерства промышленности, затем были отданы «под крыло» Комитета по туризму. Теперь переданы Министерству культуры.
И что? Отсутствует у правительства Московской области стратегия поддержки народных мастеров. А если и есть какие-то ее зачатки, то это стратегия развала. Расписываются в Министерстве культуры в собственном бессилии, не зная, как собрать в единое целое ныне разобщенные уникальные промыслы.
По-другому и не скажешь, особенно когда вспоминаешь встречи в Жостово — ранее знаменитом предприятии по выпуску декоративных подносов.
— Мы теперь художников и живописцев, — говорили на промысле, — раз они достойной оплаты на прежнем месте за труд не имеют, из Федоскино приглашаем. И наши подносы так красиво расписываются. С портретами, пейзажами.
В Богородском услышали и того краше:
— Да где теперь на фабрике настоящих мастеров найдешь! Все больше игрушки наши — «Медведь», «Кузнецы» вырезают приезжие с Украины.
В Федоскино же новые руководители с упорством внедряют выдаваемую за ноу-хау портретную живопись.
Понятно, что в настоящем искусстве нет ограничений в выборе. Но где край того обрыва, за который нельзя переступать? Не сулит ли это снижением художественной ценности изделий, всегда отмечаемых знатоками и наиболее ярко выражающих конкретный уникальный промысел.
Вот где непочатый объем размышлений, действий для исследователей народного искусства. Для тех, кто не только по должности, но и по душе занимается сложным, благородным делом.
Сегодня и Жостово, и Федоскино, и Богородское явно не лучший пример для подражания. Не говорим о настоящих мастерах, которые даже в Антарктиде могут доказать свою творческую состоятельность. Здесь же и смешение совершенно разноплановых стилей в угоду временным преимуществам, и насильственное внедрение чужеродных приемов труда. Более того, чистой воды ремесленничество у мало подготовленных к эстетически и профессионально высокому исполнению своеобразных изделий людей.
О каких же традициях в народном творчестве, создававшихся столетиями и в первозданном виде дошедших до нынешних поколений, можно размышлять? На наших глазах их просто-напросто затаптывают в грязь, уничтожают.
НАПОМНИМ, на начало девяностых годов минувшего столетия художественными промыслами в Подмосковье было признано всего 10 производств с вековыми традициями, высоким уровнем работающих мастеров. Цифра сегодняшнего дня просто ошарашивает: их стало 46.
Все эти фирмы и фирмочки рождались буквально на костях действующих художественных промыслов. Пока последние боролись за свое существование, выстраивали долговременные оборонительные сооружения от посягательств на землю, корпуса, липовые радетели народного искусства не всегда с «чистыми руками» всеми правдами и неправдами через недобросовестных работников доставали оснастку, формы изделий, созданные умами выдающихся художников, мастеров. И вот результат, который отражается на любителях русской культуры. Он — в захлестнувшей Россию волне подделок. И это куда как серьезнее ныне проводимых показательных акций по изъятию из продажи контрафактных лазерных дисков. Специалисты, правоохранительные органы уже десятками миллионов долларов и евро оценивают результат деятельности неумелых подражателей. В рублях эту цифру просто страшно представить.
Ну а что ассоциация «Народные художественные промыслы России», у основания которой когда-то стояло большинство ныне оказавшихся в своеобразном вакууме знаменитых подмосковных производств? Здесь пребывают, словно в неведении. Не знают, а может, и не желают знать, какой пласт гибнущих от безысходности уникальных промыслов расположился буквально за околицей.
Можно понять председателя правления Геннадия Дрожжина, когда он в стремлении обозначить свою роль и значение говорит о росте рядов ассоциации. Но слова приходят в несоответствие с реальным положением дел. Тем, что многие предприятия «обращены» в народные художественные промыслы, как когда-то на Руси первые христиане: окунулся в реку, осенили крестом, и ты теперь верующий.
Но все эти «новообращенные» продолжают выпускать, извините, трусы или постельное белье, лишь для прикрытия нашивая отдельные детали из кружева. Или залитые золотыми красками безвкусные матрешки, всевозможные и весьма далекие от промыслов музыкальные инструменты.
То, что «низы не хотят жить по-старому», стало ясно, когда узнал: сделаны первые шаги по созданию творческого союза традиционных народных художественных промыслов. Его костяк составят предприятия, которые вошли в сравнительно недавно утвержденный правительством России список из 18 производств, требующих первоочередной поддержки, а также ассоциация учебных заведений, где воспитывают народных мастеров. Иного выхода нет. Слишком глубока бездна, в которой ныне находятся художественные промыслы. Не понимать этого — значит, жить во вред самому себе.
В Сергиевом Посаде на знаменитой когда-то фабрике художественных изделий и игрушек директор Георгий Аргун показал письмо.
— Из ЮНЕСКО поступило, — рассказал он. — В правительстве Московской области об этой дате, как и в ассоциации «Народные художественные промыслы России» (лично проверил) знать не знают. А за тысячи километров от наших границ уже беспокоятся: в 2007 году промыслу исполняется 100 лет со дня образования. Приглашают приехать и получить приз за то, что сумели сохранить уникальное производство. От ЮНЕСКО выделили и средства на поездку.
А мне сейчас не о праздниках думать, — заключил Георгий Давыдович, — фабрика-то остановлена. Тут недавно приходили коммерсанты из тех, кто пальцы «веером расставляет». Предлагают гробы в наших традициях расписывать. Мол, дело выгодное, всегда спрос. Впору решаться. Выхода иного для сохранения древнего ремесла, чтобы донести будущим поколениям стилистику и своеобразие нашего промысла, пожалуй, и нет.
Добавим уже от себя, что и знаменитый художественный промысел Гжель, где родился русский фарфор, не миновала сия участь. В одном из подсобных цехов принялись за вечное для гробовых дел мастеров дело. Все это от желания хоть каким-то образом при сильнейшем налоговом прессе, высочайших расходах на топливо и энергетику спасти основное производство.
Но где предел спасения? Не пришли ли мы к тому рубежу, когда о рукотворных творениях народных мастеров, тех же матрешках, будем вспоминать как о давно забытом прошлом?