По предварительным данным, на президентских выборах в Южной Осетии убедительную победу одержал нынешний президент республики Эдуард Кокойты. За него отдали голоса 98% избирателей. На проходившем одновременно референдуме о подтверждении независимого статуса Южной Осетии за независимость высказались почти 100% граждан. Если учесть, что референдум и выборы президента прошли при высочайшей активности избирателей (явка составила более 98%), то вывод можно сделать однозначный: никакими «мирными средствами» заставить осетин вновь войти в состав Грузии уже невозможно.
Сразу после окончания голосования вновь избранный президент Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил на праздничном митинге в Цхинвале, что предварительные данные позволяют назвать прошедшее голосование историческим: «Я уверен, что мы будем жить в свободной, независимой, единой Осетии». Этого же мнения придерживается и президент Северной Осетии Таймураз Мамсуров, накануне референдума посетивший Цхинвал. Тогда он заверил, что сделает все возможное, чтобы граждане Южной Осетии, проживающие в настоящее время в республике, смогли исполнить свой гражданский долг. В воскресенье во Владикавказе было открыто 6 избирательных участков, на которых, как и на южноосетинских, с утра выстраивались очереди.
Результаты выборов и референдума были весьма предсказуемы, в том числе и для грузинской стороны, которая всячески хотела заранее делегитимизировать волеизъявление жителей Южной Осетии. Естественно, официальный Тбилиси заявил, что не признает результаты голосования в «самопровозглашенной республике», которую в Грузии продолжают именовать «Цхинвальским регионом». Однако делать ставку лишь на то, что Южная Осетия не признана в мире, грузинским властям показалось недостаточным. Тем более что на голосовании в Южной Осетии присутствовало большое количество независимых международных наблюдателей, которые в своем итоговом заявлении высоко оценили уровень проведения и степень демократичности избирательной кампании. В частности, ими отмечалось, что все бюллетени для голосования были отпечатаны на трех языках: осетинском, грузинском и русском, ни одному избирателю не было отказано в необходимой информации, не было зафиксировано случаев принуждения и запугивания граждан или фактов вмешательства и давления на избирательные комиссии. А ведь подобные нарушения весьма характерны для многих международно-признанных и даже считающихся демократическими государств. В непризнанной же Южной Осетии сделали все возможное, чтобы выборы прошли в полном соответствии с правовыми и демократическими нормами.
Чтобы хоть как-то испортить впечатление от практически идеальной избирательной кампании в республике, Грузия организовала на неподконтрольной властям Южной Осетии территории нескольких сел, населенных преимущественно грузинами, «альтернативные» выборы и референдум. Тбилиси было очень важно показать, что никакого единодушия во взгляде на свое будущее у жителей Южной Осетии нет. Однако эта затея изначально была обречена на провал. Хотя бы потому, что, организуя «альтернативные выборы», Грузия одновременно открещивалась от них, таким образом, окончательно превратив голосование «по своим правилам» в фарс. Так, например, возглавивший «альтернативный» ЦИК Урузмаг Каркусов заявил, что в мероприятии, инспирированном Грузией, приняло участие 35 тысяч человек (что составило бы треть населения Южной Осетии), тогда как по данным избирательной комиссии самой же Грузии, на этой территории проживает всего 14404 избирателя. К тому же многие из этих людей, имеющих паспорта Южной Осетии, даже несмотря на противодействие грузинской стороны, приняли участие в основных выборах.
Иными словами, непризнанным и незаконным в данной ситуации, как с формальной, так и с фактической точки зрения выглядело именно «альтернативное голосование». А на «альтернативных президентских» выборах жителям грузинских анклавов пришлось голосовать за Дмитрия Санакоева, бывшего министра обороны Южной Осетии, который около месяца назад в результате конфликта с осетинскими властями покинул Цхинвал и сразу был «задействован» грузинской стороной. В начале 90-х Санакоев самым активным образом участвовал в войне с Грузией, так что от такого выбора, вероятно, были не в восторге ни голосовавшие за него грузины, ни сам Санакоев, оказавшийся в глазах большинства своих сограждан предателем.
Чтобы сорвать выборы и референдум, Грузия пыталась использовать и силу, что могло привести к серьезной дестабилизации в регионе. Так, в субботу в правоохранительные органы явился с повинной бывший глава МВД и Верховного суда Южной Осетии Алан Парастаев, заявивший, что был завербован грузинской стороной для участия в устранении президента Кокойты и подготовке переворота в республике. Из показаний Парастаева следует, что после убийства Кокойты планировалось провести в республике ряд террористических актов, которые убедили бы общественность в неспособности руководства Южной Осетии контролировать ситуацию. Затем созданный с подачи Тбилиси Госсовет должен был согласиться на вхождение Южной Осетии в состав Грузии «на правах широкой автономии».
Грузия категорически отвергла обвинения в подготовке и реализации таких планов. Однако другие факты свидетельствуют, скорее, об обратном. Так, 31 октября были убиты четверо грузинских диверсантов (судя по всему, чеченцев по национальности). Представители югоосетинских силовых структур сообщают, что в последние дни в район грузинского города Гори дополнительно прибыло около 100 военнослужащих спецподразделений Грузии. А в заявлении Югоосетинской части Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта приводятся факты многочисленных нарушений и провокаций со стороны Грузии, как, например, незаконная ротация грузинских войск, распространение дезинформации о положении в зоне конфликта, создание препятствий для работы международных наблюдателей.
Но все эти попытки со стороны Тбилиси помешать волеизъявлению граждан Южной Осетии привели, скорее, к обратному результату. Грузия в очередной раз продемонстрировала, что добрососедские отношения строить с осетинами не собирается. А это в свою очередь заставило их консолидироваться вокруг своего лидера (Эдуарда Кокойты поддержали и осетинские коммунисты, на выборах 2001 года оппонировавшие ему), а также организованно и массово высказаться за независимость. Антироссийская же риторика грузинских властей лишь способствует тому, чтобы Москва с еще большим вниманием и уважением отнеслась к выбору жителей Южной Осетии, подавляющее большинство которых является российскими гражданами.
И хотя никаких конкретных мер по юридическому признанию Южной Осетии, а тем более по вхождению республики в состав России, к чему так стремятся осетины, Россия пока не предпринимает, однако ясно и однозначно выраженная позиция осетинского народа, безусловно, проигнорирована быть не может.
Как и неспособность Грузии учиться на собственных ошибках. Накануне югоосетинского референдума с поста министра обороны Грузии был снят один из главных «ястребов» — Ираклий Окруашвили. Но, как совсем скоро выяснилось, не за свою провокационную политику, в том числе и в отношении Южной Осетии, а за обещание встретить 2007 год в Цхинвале, которое, как очевидно теперь и официальному Тбилиси, выполнено не будет.
Новый глава военного ведомства Грузии Давид Кезерашвили сразу же заявил, что главной для него задачей является «решение территориальных проблем». То есть никаких принципиальных изменений в политике Грузии по этому вопросу не произошло. И такая политика грузинских властей еще больше отдаляет народы Южной Осетии и Грузии друг от друга. В нынешнем референдуме участвовали те осетины, которым в 1992 году, когда Южная Осетия впервые высказалась за независимость, было по 5—6 лет. Мирной жизни в составе Грузии они уже не помнят, а вот войну, артиллерийские обстрелы и блокаду Цхинвала не забыли. И, как и старшее поколение, стремятся к лучшему будущему для своего народа и своей республики, которое связывают прежде всего с Россией.