Когда после Великой Отечественной войны журналисты спросили маршала Г.К.Жукова, что же запомнилось ему из военного лихолетья больше всего, то неожиданно услышали: «Московская битва»... Не Сталинградская эпопея, не Курская дуга и даже не блестяще проведенная им Берлинская операция, а именно оборона и контрнаступление от столицы в сорок первом. Чем врезались они в память Маршалу Победы?
Посмотрим же с обеих сторон, с немецкой и советской, как развивались события под Москвой зимой сорок первого. Инициативу удерживал противник, поэтому начнем с немцев.
Вплоть до 5 декабря магнетизм решающего превосходства над Советами действовал в среднем и верхнем эшелонах Верховного командования вермахта неотвратимо. Ослепленное лучами прежних побед, оно не разглядело той подвижной черты, когда боевая инициатива незаметно ускользнула из их штабов и в значительной мере перешла к русским.
Утром 5 декабря первая тревожная весть поступила из 4-й армии. Фельдмаршал фон Клюге доложил в Красный Бор, что против его войск ожидаются активные действия большевиков. Фон Бок воспринял «ожидаемое» как факт местного значения, атаки же противника восточнее Калинина посчитал отвлекающими. Но в этот же день «сумасбродный Гудериан» без всяких согласований с Красным Бором и ОКХ отдал приказ об отводе своей армии из предместий Тулы.
«Наверху» обретают плоть давно циркулирующие слухи об отставке главкома сухопутных войск. Фельдмаршал фон Браухич ставит в известность об уходе в отставку своего начальника штаба Гальдера. Так поступить ему посоветовал начальник управления кадров штаба ОКВ генерал Кейтель, младший брат фельдмаршала Кейтеля.
И 6 декабря на совещании Главкомов родов войск в «Вольфшанце» никто из присутствующих не высказал беспокойства по поводу негативного развития обстановки на Восточном фронте. А ведь они в общих чертах знали, что там происходит. 16-я армия Буша не смогла удержать позиции южнее Тихвина и начала отход при сорокаградусном морозе. Неожиданный контрудар русских у Рогачево, южнее Волжского водохранилища, вынудил к отходу 3-ю танковую группу Рейнгардта. Продолжался отход 2-й танковой армии Гудериана на Тульском участке. Севернее и южнее Ельца был прорван фронт 2-й армии фон Вейхса.
Но Гитлер продолжал «витать в небесах». Он и в декабре требовал от фельдмаршала фон Лееба решительного наступления на Петербург с юга, чтобы принудить защитников города к сдаче. Остается в силе задача прорыва соединений 16-й армии восточнее Ладожского озера и установление связи с финскими войсками. Предложенный командующим группой армий «Север» план реализации этой задачи силами 223-й и 291-й пехотных дивизий одобряется. Но хватит ли сил у 61-й пехотной дивизии, чтобы удержать Тихвин? Сдавать ключевой город большевикам ни в коем случае нельзя!
Фюреру предельно ясна обстановка на фронте группы армий «Центр» фельдмаршала фон Бока. Получив небольшое подкрепление из Сибири, войска маршала Жукова намерены до последнего удерживать нынешние рубежи. Но и войска фельдмаршала фон Бока не получили разрешения на отход. Хотя в принципиальном плане нет сомнений в необходимости сокращения линии фронта, но для этого необходимо подготовить новые рубежи с отрытием стрелковых окопов, печами обогрева и надежной связью.
Войска группы армий «Юг» должны захватить нефтеносный район Майкопа и каменноугольный район Донбасса. При благоприятных условиях погоды следует предпринять серию контрударов. Исходный район для наступления на Ростов — излучина Дона. 6-я армия фельдмаршала фон Рейхенау доукомплектовывается за счет текущих маршевых пополнений. Две дивизии 1-й танковой армии генерал-полковника фон Клейста выводятся с первой линии и пополняются 150 танками. Уже введены в действие 4 тысячи парашютистов. Русские понесли большие потери под Ростовом, поэтому их наступательные действия носят уже не оперативный, а тактический характер. Для захвата Майкопа использовать свежую, укомплектованную молодежью дивизию с запада. Однако общую численность войск на западе не снижать.
Совершенно несуразные указания об использовании авиации услышал из уст фюрера Главком ВВС Геринг. Для операций группы армий «Север» против Петербурга использовать авиацию, действующую в центре Восточного фронта! За 1-м и 2-м воздушными флотами остаются также Рыбинское и Воронежское направления. Для поддержки группы армий «Центр» на Московском направлении выделен наиболее боеспособный авиакорпус генерал-полковника фон Рихтгофена. Отвлекать его соединения на другие цели пока невозможно.
Проблема соотношения сил на совещании не обсуждалась. Превосходство вермахта виделось Гитлеру в факте захвата большого количества пленных. Потеря же большевиками 78 тысяч орудий практически низводила состав их артиллерии до нулевого уровня... Опровержения умозрительным заключениям фюрера последовали вскоре, 7 декабря.
Этот день выдался просто обвальным. Вместо наступления с юга на Петербург и прорыва на Ладогу войск группы армий «Север» от Волхова русские прорвали оборону 16-й армии Буша у Тихвина и вышли к Ситомле. В полдень фельдмаршалу фон Леебу стало ясно, что
61-й пехотной дивизии город не удержать. Переговоры с генштабом сухопутных войск и фюрером об отводе ее на отсечную позицию привели к компромиссному решению: дивизию можно отвести от Тихвина на расстояние «дальности артиллерийской стрельбы».
В сложнейшем положении оказалась группа армий «Центр». Прорвав фронт 3-й танковой группы Рейнгардта, большевики устремились к Клину, угрожая тылам 4-й танковой группы Гепнера и левому флангу 4-й армии фон Клюге. Сдана Яхрома. На очереди — Красная Поляна. В сложнейшем положении войска Гудериана под Тулой и фон Вейхса в районе Ельца. Чтобы не оказаться в окружении, командующий 2-й танковой армией оставил Михайлов и Мердвес и отходил к Веневу. У фон Вейхса под вопросом Елец. Русские наступают на Ливны.
Тут-то фельдмаршал фон Бок понял, что мощь атак противника будет нарастать. И прежде чем подписать боевое донесение в «Асканию», командующий группой армий «Центр» попытался проанализировать сложившееся положение. В дневнике за 7 декабря он записал: «Ужасный день. Три обстоятельства привели к нынешнему тяжелому кризису:
1. Начавшаяся осенняя распутица. В результате ее передвижение войск и их боепитание почти полностью парализованы...
2. Развал железнодорожного транспорта. Недостатки эксплуатации, нехватка тягового и подвижного состава, квалифицированного персонала, рабочих. Недостаточная устойчивость паровозов и оборудования в условиях суровой русской зимы.
3. Недооценка силы сопротивления противника, его людских и материальных ресурсов. Русские, разрушив почти все сооружения на главных магистралях и дорогах, сумели так умело увеличить наши транспортные трудности, что фронту не хватает самого необходимого для существования и боев. Боеприпасы, продовольствие, горючее, зимнее обмундирование не поступают. Из-за катастрофического состояния железнодорожного транспорта и растянутости коммуникаций до полутора тысяч километров, автотранспорт поставлен перед невыполнимыми требованиями. Получается так, что сегодня у нас нет никаких возможностей для значительного маневра.
В обстановке транспортной катастрофы нам противостоит противник, который перешел в наступление, решительно используя свои безграничные людские ресурсы. За неожиданно короткое время русские восстановили свои понесшие урон дивизии, перебросили новые дивизии из Сибири, из Ирана, с Кавказа на угрожаемые участки и попытались заменить свою утраченную артиллерию ракетными установками. Сегодня перед фронтом группы действует на двадцать четыре значительно усиленных дивизии больше, чем 15 ноября. В отличие от этого боеспособность немецких дивизий в результате непрерывных боев и трескучих морозов упала более чем наполовину. Боеспособность танковых войск еще ниже. Потери офицерского и унтер-офицерского состава ужасающи — пополнить его еще труднее, чем восполнить потери среди рядовых... Положение катастрофическое.
Приказы о безжалостном продолжении наступления были оправданы до тех пор, пока Верховное командование имело основания полагать, что противник борется за свою жизнь из последних сил. Стремление в этой ситуации нанести ему последний решающий удар оправдывало самую крайнюю ставку. Однако это было непростительной ошибкой. Теперь группа армий вынуждена в тяжелейших условиях перейти к обороне».
Не в интересах командования группы армий «Центр» было в создавшихся условиях излишне драматизировать обстановку, но в предчувствии худшего фон Бок доложил в «Асканию» ужасающую реальность: «Ни на одном участке фронта его войска не в состояния сдержать крупное наступление большевиков! Если в ближайшее время командованию ОКХ не удастся создать достаточные резервы, то на Московском направлении вермахту грозит неминуемый разгром».
Гитлера все чаще посещало в эти дни яростное неприятие предложений то фон Браухича, то Йодля об отводе терпящих поражение войск из-под Москвы на отсечные позиции. Их надо было спасать физически. Бесконечные совещания с анализом обстановки превратились в бенефис фюрера. То и дело он стучал кулаками по столу, кричал на Кейтеля, фон Браухича и Гальдера, как на нашкодивших во дворе мальчишек, обвиняя свой высший генералитет в неумении воевать.
Во время доклада Гитлер нередко связывался с командующими армий и групп армий, выясняя конкретную обстановку. Тут же он отдавал им различные приказы о нанесении контрударов, об инженерном оборудовании новых неприступных позиций.
Фюрер никак не мог понять, почему отступает генерал-полковник Гудериан. Все жалобы командующего 2-й танковой армией на скверное боепитание и сильный мороз проходили мимо его сознания. Нудные доводы Гудериана в пользу отхода от Тулы напрочь отвергались Гитлером. Не находя подходящих слов, он неистово кричал в микрофон:
— Гудериан! Держитесь во что бы то ни стало! Я посылаю вам подкрепление! Я мобилизую все, что можно в тылу! Твердо надейтесь на меня! Только держитесь, держитесь, Гудериан!
Сходные заклинания фюрер многократно повторял и в переговорах с фон Леебом, фон Клюге, Бушем, Штраусом, Рейнгардтом и фон Вейхсом. Но бегство вермахта от Москвы продолжалось. 8 декабря 3-я танковая группа сдала Красную Поляну и Крюково. Даже вступление Японии в этот день в войну против Англии и Америки не вызвала в «Вольфшанце» того ликования, которое вызвал бы здесь этот шаг союзника еще два месяца назад. Командование же сухопутных войск все свои усилия в эти дни сосредоточило на том, чтобы убедить штаб ОКВ и фюрера в необходимости предоставить фронтовому командованию право принимать самостоятельные решения.
Главкома сухопутных войск в этом вопросе решительно поддержал и фельдмаршал фон Бок, с которым Гитлер несколько раз в течение дня завязывал напряженные переговоры. Фельдмаршал фон Браухич настойчиво просил верховного главнокомандующего о разрешении группе армий «Центр» перейти к обороне. Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, не называя в открытую сам оборонительный рубеж, имел в виду линию Осташков—Руза.
Только 8 декабря Гитлер смилостивился и подписал директиву ОКВ №39. Она разрешала вермахту перейти к обороне: «Преждевременное наступление холодной зимы на Восточном фронте и возникшие в связи с этим затруднения в подвозе снабжения вынуждают немедленно прекратить все крупные наступательные операции и перейти к обороне...».
В тот же вечер фельдмаршал фон Браухич подписал директиву сухопутным войскам. Вместо четких и конкретных указаний о характере действий групп армий в условиях разрастающегося отступления, войска получили пропагандистский документ в стиле октябрьских проповедей «крикливого Геббельса». Плачевный итог сорок первого по личному умозрению главкома сухопутных войск произвольно трансформировался в задачи сорок второго года:
«Главная цель — окончательно вывести Россию из строя в военном отношении — все еще стоит перед нами. Стремление наших войск окончательно разгромить численно превосходящего противника в условиях непогоды и бездорожья и добиться осуществления поставленных командованием целей еще до наступления настоящей зимы, даже ценой напряжения последних сил, потребовало такого их расхода, которого дальше допустить нельзя.
Германия ведет решительное сражение за мировоззрение. Серьезные успехи в этом сражении могут быть достигнуты только благодаря внутренней моральной стойкости каждого человека в отдельности. Это должно стать твердым убеждением всех солдат и офицеров сухопутных войск».
Но грозные директивы «только для командования» мало что меняли на фронте. К исходу 9 декабря 16-я армия оставила Тихвин, 3-я танковая группа — Рогачево. В этот же день
2-я танковая армия утратила Венев, а 2-я армия — Елец. Территория, на овладение которой ушли месяцы тяжелых боев, утрачивалась в декабре в одночасье. Разящим ударам русских в этот день подверглась группа армий «Юг» фельдмаршала фон Рейхенау у Ростова.
Тут-то и возникла подлинная неразбериха в управлении войсками. Гитлер демонстративно перестал считаться с мнением командования сухопутных войск. Фельдмаршала фон Браухича он превратил в «простого письмоносца» для передачи в нижестоящие инстанции срочных бумаг. Штаб ОКВ направлял прямо на места сырые директивы фюрера в обход Генштаба ОКХ. Однако командование групп армий не привыкло к такого рода «перескокам через голову» и не придерживалось приказов ОКВ. Гитлер все чаще напоминал свой излюбленный афоризм: «Переносить победы могут многие. Поражения — только сильные духом».
Войска на глазах теряли доверие к командованию всех ступеней. В Красный Бор поступили донесения из 3-й и 4-й танковых групп, свидетельствующие о полной психологической несовместимости их командующих. Генералы Рейнгардт и Гепнер никак не могли согласовать действия своих войск в обороне. 9 декабря фельдмаршал фон Бок подчинил 3-ю танковую группу командующему 4-й танковой группой. Но вместо успокоения это решение обострило отношения командующих. Не смог помирить их и фельдмаршал фон Браухич.
Катастрофически нарастало напряжение в районе Клина. Советы штурмовали Истру и Солнечногорск. Командарм 2-й танковой спешно отводил в направлении Дубны 24-й танковый корпус, чтобы он не оказался в окружении между Серпуховом и Тулой.
Поздно вечером фельдмаршал фон Бок доложил в «Асканию», что русские прорвали фронт 2-й армии фон Вейхса у Ливен, перерезав пути отхода 34-го армейского корпуса. Две пехотные дивизии, 45-я и 134-я, оказались отрезанными от основных сил. Разрасталась брешь между 2-й танковой и 2-й армиями. Гудериан вынужден был перебросить на участок прорыва 293-ю пехотную дивизию и выдвинуть в Орел свой последний резерв — штабную охранную дивизию.
Фельдмаршал фон Бок поставил перед Главкомом сухопутных войск непростые вопросы: «Возможна ли срочная доставка подкреплений в Орел путем их десантирования? Готова ли 6-я армия к наступлению на Курск, чтобы отвлечь на себя часть большевистских войск, наступающих у Тулы и Ельца? Когда конкретно прибудет обещанное Гудериану подкрепление в лице дивизии СС «Райх»? Но мог ли фельдмаршал фон Браухич ответить на поставленные вопросы, если все они находились в ведении Гитлера?
Фюрер же в это время находился уже в Берлине. 11 декабря рейхсканцлер выступил на заседании рейхстага. Он и на этот раз остался верным самому себе и патетически заявил, что Россия будет непременно разгромлена летом следующего года! В сорок первом немецкие солдаты сражались, маршируя «в бесконечных далях, мучаясь от жары и жажды, задерживаемые не проходимыми от распутицы дорогами, остановленные от Белого до Черного моря ненастным климатом, зноем июля и августа, декабрьскими вьюгами, замерзая во льдах и снегах... Приход зимы, естественно, задержит это движение. С приходом лета наступление продолжится».
В то самое время, когда произносились столь демагогические заверения, Восточный фронт сотрясали непрерывные удары, неизвестно откуда появившихся войск большевиков. Откатывалась к реке Волхов 16-я армия у Большой Вишеры. Терпела поражение 9-я армия восточнее Старицы и Тургиново. Нависла угроза окружения 3-й и 4-й танковых групп в районе Клина. По всему фронту на Калугу, Плавск, Богородицк и Ефремов отступала 2-я танковая армия.
Фельдмаршал фон Бок потрясен. Командование 2-й танковой и 2-й армий, действующих на фронте Тула—Курск, потерпело полное поражение. Им следует отступить на рубеж Тула—Новосиль—Тим. При этом 2-я армия фон Вейхса должна перейти в оперативное подчинение генерал-полковника Гудериана. Но этот план отвергается главкомом ОКХ как нецелесообразный. Фельдмаршал фон Браухич твердо знает, что фюрер не приемлет никаких отходов.
Начальник технического управления генштаба генерал Буле бомбардировал Гальдера докладами: выпуск танков в ноябре снизился до минимума, и вермахт вскоре не сможет вести войну. Производство штурмовых орудий также покрывало нужды войск только наполовину.
Вечером 14 декабря генерал-полковник Гудериан доложил в Красный Бор, что Советы овладели его штаб-квартирой в Ясной Поляне. Получив донесение фельдмаршала фон Бока еще и об отходе от Москвы 4-й армии, фон Браухич вылетел в Смоленск.
В ночь на 15 декабря Гитлер провел совещание в узком составе с участием генерал-полковника Фромма. На этот раз он пытался выяснить острейший вопрос: какими резервными возможностями располагают сухопутные войска, чтобы подкрепить терпящую катастрофу группу армий «Центр»? Ни фон Браухич, ни Гальдер на совещание не были приглашены.
Но избежать обсуждения фронтовой обстановки на этот час не удалось. И тут генерал Йодль убедил фюрера в необходимости отвода 5-й армии, 3-й и 4-й танковых групп на рубеж Старицы. В противном случае, убеждал «главный оператор вермахта», им грозит неминуемый полный разгром. Этого допустить ни при каких обстоятельствах нельзя.
В полдень 15 декабря главком сухопутных войск сообщил генерал-полковнику Гальдеру о результатах своего экстренного вояжа в группу армий «Центр». Там он своими глазами видел не отход, как это именовалось в оперативных сводках, а натуральное бегство своих хваленых соединений. Фон Браухич убедился, что банкротами под Москвой оказались не только Гудериан и фон Вейхс, но и сам фон Бок. Так что его просьбу об отставке следует немедленно удовлетворить!
Кризис в группе армий «Центр» все очевиднее дополнялся нарастанием темпов отхода 16-й армии Буша из предместий Тихвина. Без приказа войска оставили Малую Вишеру и отступили к реке Волхов. Командующий группой армий «Север» вызван фюрером в «Вольфшанце». Одновременно туда же вызван и генерал-полковник Буш. Главком сухопутных войск не понимает действий Гитлера. Выходит, тот готовит отставку фельдмаршала фон Лееба?
Пополудни 16 декабря фон Браухич, Гальдер и Хойзингер были вызваны в «Вольфшанце». В присутствии Геринга, Кейтеля и Йодля фюрер изложил свое видение обстановки. Фронт страдает лишь одним недостатком: у Советов больше солдат! Но они не располагают достаточным количеством танков и артиллерии. Их положение гораздо хуже, чем у вермахта. Поэтому об отходе немецких войск не может быть и речи. Отводить войска допустимо только с таких участков, где большевики добились глубокого прорыва. Группе армий «Север» отступить к реке Волхов и не отходить далее ни на шаг, продолжая блокаду Петербурга. Группам армий «Центр» и «Юг» удерживать занимаемые ныне рубежи.
Восточный фронт получит в ближайшее время подкрепление. К четырем бомбардировочным и двум группам истребителей-бомбардировщиков добавляется штурмовая авиационная группа. У Дубны будет введена в бой свежая 2-я танковая дивизия. 218-я пехотная дивизия из Дании прибудет морем в Таллин. Бригада СС в Новосиле получит пополнение, которое перебрасывается на самолетах из Кракова. Для переброски подкреплений из Франции в состав 3-й и 4-й танковых групп, 2-й и 4-й армий Геринг выделяет 200 транспортных самолетов.
На этот раз Гитлером, может быть, впервые за время Восточной кампании, овладели тотальные идеи. Он не хотел верить ответственным за резервы лицам, что таковых нет. И решительно назвал их пристанище: «В самой Германии должны быть мобилизованы все силы, способные строить, нести охранную службу или участвовать в боях и не занятые в жизненно важных отраслях производства. Их следует обеспечить на месте зимним обмундированием и подготовить к отправке».
Это была, конечно, уже мера отчаяния фюрера, свидетельствующая об агонии терпящей поражение стороны. Ослепленный местью и эйфорией былого превосходства, он шел теперь ва-банк, не заботясь о возможных последствиях своих авантюрных действий.
Рейхсмаршал Геринг сразу после совещания подлил масла в огонь. Он, не стесняясь в выражениях по адресу фон Браухича и Гальдера, заявил Гитлеру, что «в военном отношении это слабые головы. В значительной мере вследствие их нераспорядительности и отсутствия должной требовательности, немецкой армии не удалось овладеть Петербургом, Москвой и Кавказом».
Развязка неумолимо приближалась. И 17 декабря главком сухопутных войск еще предпринимал какие-то действия по обеспечению жизнедеятельности войск на Восточном фронте. Было подготовлено несколько важных решений: об укреплении правого фланга 4-й армии фельдмаршала фон Клюге в районе Калуги за счет переброски двух пехотных дивизий, о закрытии унтер-офицерских школ и отправке полутора тысяч «студентов» на фронт в качестве младшего командного состава, о поставке в группу армий «Центр» тысячи новых грузовиков. Кроме того, он поручил генерал-полковнику Гальдеру проверить сведения о сокрытии в армии резерва большого количества фельдфебелей по причине якобы непригодности их к фронтовой службе.
Фельдмаршал фон Браухич действовал, совершенно не подозревая, что к этому времени его собственная судьба уже решилась в «Вольфшанце». После многодневных размышлений, заручившись одобрением этого шага со стороны Кейтеля и Йодля, Гитлер решил взять на себя командование сухопутными войсками. Циркулирующие до этого в Главной ставке предложения о назначении на этот пост генерал-полковника фон Манштейна или фельдмаршала Кессельринга не получили одобрения фюрера. Командующего 2-м воздушным флотом прочили в главкомы авиационных сил в Средиземноморье, и по причине особых отношений с Италией Гитлер не хотел предпринимать иных решений. А к командарму 11-й он не благоволил и не желал получить «второго фон Браухича».
Пополудни 18 декабря Главком ОКХ проводил из «Аскании» в отпуск для «восстановления здоровья» фельдмаршала фон Бока, а ровно через сутки сам был приглашен в «Вольфшанце» и получил отставку. Формулировка звучала традиционно и стереотипно — «по состоянию здоровья».
Командование группой армий «Центр» принял командующий 4-й армией фельдмаршал фон Клюге. Но фронт и при нем продолжал разваливаться на глазах. 9-я армия Штрауса сдала русским Калинин, 3-я танковая группа — Высоковск. Беспорядочный отход продолжали войска 2-й танковой армии и 2-й армии. Выходило, что Гудериан и фон Вейхс проигнорировали приказ фюрера от 16 декабря «об обороне с фанатическим упорством»?
Разброд в управлении войсками катастрофически нарастал. В момент «пересадки» фон Бока и фон Клюге, несмотря на отчаянное положение 24-го танкового корпуса у Тулы, командующий 2-й танковой армией самовольно направился в Главную ставку, чтобы убедить фюрера в необходимости отвода войск группы армий «Центр» на отсечные позиции. В противном случае, настаивал генерал-полковник Гудериан, им не избежать полного разгрома.
Но вояж «танкового стратега» в Растенбург оказался безрезультатным. Все заклинания Гудериана по поводу глубокого снега и сильных морозов, нехваток горючего и боеприпасов, прибытия свежих резервов большевиков из Сибири, преградившим его войскам путь на Москву, не возымели эффекта. Гитлер и теперь быстро умерил его пыл:
— Вы слишком близки к событиям, — сказал верховный главнокомандующий и далее, в ходе дискуссии, несколько раз повторил эту фразу.
Расшифровка ее подразумевала: местные неудачи подчас заслоняют командующим армиями и танковыми группами общую картину сражения. Отсюда, с олимпа, положение представляется совсем иначе. Утрату территорий можно будет легко восполнить при победоносном наступлении следующим летом, а вот моральное состояние войск после поражений возродить намного труднее. К тому же отступление от Москвы неизбежно подтолкнет Америку к активным действиям в Европе. Англия тоже воспрянет духом. В этом случае Германия не сможет перебросить на восток имеющиеся на западе резервы. Всякий, даже хорошо организованный отход войск в боевой обстановке, неизбежно сопряжен с большими потерями техники и провианта.
Генерал-полковник Гудериан покинул «Вольфшанце» в полном расстройстве. Отход войск фюрером запрещен, но какими силами сдержать большевиков, если сибирские бригады они поставили на лыжи и атакуют позиции группы армий «Центр» с разных направлений? Командующий 2-й танковой армией вернулся на фронт и... продолжил отход под ударами превосходящих сил генерала Жукова.
«Эстафету» Гудериана подхватил фон Клюге, который ежедневно по несколько часов вел переговоры с Гитлером об отводе войск группы армий «Центр». Тот соглашался с предлагаемым «выравниванием линии фронта», когда это, по существу, становилось уже совершимся фактом.
Хотя «новый» главком ОКХ и внес коррективы в работу генштаба, суть деятельности «Аскании» не изменилась. Хойзингер с нарастанием коллекционировал поражения войск фон Клюге. 19 декабря русские овладели Тарусой и Льговом, 20-го — Волоколамском и вышли на ближние подступы к Калуге.
Донесение о прорыве танково-кавалерийской группы Советов в район Калуги вызвало беспокойство в Главной ставке. Гитлер поручил начальнику генштаба ОКХ лично выяснить обстоятельства происшедшего на фронте 12-го и 13-го армейских корпусов. Ссылки командующего группой армий «Центр» на превосходство русских в силах не принималось во внимание. Попытки же фон Клюге вымолить у него разрешение на отвод терпящих поражение соединений и на этот раз не получили удовлетворения. Гитлер распорядился о применении против Советов эффективных кумулятивных снарядов.
В самый разгар катастрофы на Восточном фронте с новой силой дала о себе знать давняя неприязнь фельдмаршала фон Клюге и генерал-полковника Гудериана. 21 декабря командующий 2-й танковой армией возвратился из «Вольфшанце» в Орел и застал войска в ужасном состоянии. Связь между соединениями нарушена, и слухи о возможном окружении побуждали их командиров принимать самостоятельные решения об отходе. Удар большевиков из района Ефремова в стык 2-й танковой армии и 2-й армии решил судьбу 34-го армейского корпуса. Он был разгромлен.
Перед Гудерианом встала дилемма: либо смириться с беспорядочным бегством войск от Москвы, либо все-таки более-менее организованно отвести войска от поселка Чернь и занять оборону по рекам Ока и Зуша. Без согласований с фельдмаршалом фон Клюге командарм 2-й танковой принимает второй вариант. В Красном Бору, словно этого только и ждали. Последовал контрприказ: «Не отходить!». Но он запоздал на целые сутки. Хорошо зная, что и Гитлер недоволен действиями Гудериана под Тулой, фон Клюге обратился в Главную Ставку с требованием о снятии командарма 2-й танковой с должности по причине игнорирования им «стопприказа» ОКВ. Роковая ошибка генерал-полковника Гудериана пришлась на 23 декабря...
Донос командующего группой армий «Центр» угодил в самую точку. Гитлер уже прочно поставил на фон Клюге, и ему ничего другого не оставалось, как выполнить его ультиматум. 25 декабря генерал-полковник Гудериан передал командование 2-й танковой армией командиру 39-го танкового корпуса генералу Шмидту и отправился на отдых. Так фон Клюге отомстил своему давнему оппоненту, но их сложные отношения не завершились этой скоропалительной отставкой. Верил в это и сам Гудериан — война с Россией приобретала длительный и непредсказуемый оборот.
Отстранение Гудериана являло собой завершение только первого этапа командных перетасовок в высших сферах вермахта. Другие последовали уже в сорок втором. В этом факте реально проявилась обратная сторона «гитлеровской формулы». Выходит, и сильный нелегко переносит поражения, а он затеял нешуточную «смену лошадей посреди переправы». В разгар неконтролируемого развала Восточного фронта на плечи свежих лиц, которые на подходе к «Барбароссе» числились в подмастерьях, возлагались непосильные оперативные задачи.