В четверг заместитель генерального прокурора Николай
Шепель зачитал обвинительное заключение в отношении единственного
уцелевшего после захвата бесланской школы №1 террориста Нурпаши Кулаева.
Он потребовал приговорить подсудимого к высшей мере наказания — смертной
казни.
И хотя требование прокурора было встречено аплодисментами в зале,
многих потерпевших такой поворот дела совсем не обрадовал. В начале
заседания руководитель комитета «Голос Беслана» Элла Кесаева зачитала
ходатайство о продлении процесса и вызове дополнительных свидетелей.
В том числе вторично бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева.
Однако судья посчитал, что с мая прошлого года, когда процесс начался,
свидетельств получено уже достаточно, и ходатайство было отклонено.
Таким образом, последним из допрошенных свидетелей оказался прибывший
накануне в суд Леонид Рошаль. Выступление Рошаля обернулось конфликтом
и даже скандалом. Вопросы некоторых матерей, потерявших детей, он
посчитал слишком резкими и даже оскорбительными. Одна из женщин обвинила
его во вранье за то, что он говорил, будто дети могут продержаться
без воды и пищи 8—9 дней, тогда как на второй день многие из маленьких
заложников находились уже в крайне тяжелом состоянии. Рошаль считает,
что такое его поведение тогда способствовало успокоению родственников
заложников. Некоторые из жертв, напротив, полагают, что эти слова
могли расхолодить и без того не слишком активно и организованно действовавший
штаб по спасению. Еще, по словам врача, ему не нравится сам ход процесса,
потому что, мол, некоторые хотят суда не над Кулаевым, а над Проничевым,
Зязиковым и даже Путиным. «Да Путину спасибо надо сказать!» — выразил
свое мнение Рошаль. Впрочем, у присутствовавших в зале оно большого
понимания не вызвало.
А дальнейшие его заявления о том, что суд, мол, превращен в шоу, а
женщины не ведают что творят, потеряв голову от горя или кем-то целенаправленно
руководимые и управляемые, вызвали неприятие даже у тех, кто считал,
что на суде к Рошалю некоторые отнеслись неоправданно грубо. Рошаль
в Беслане сделал все что мог, считает одна из потерпевших. Никто,
по ее словам, врача судить и не собирался, но «по его интонации мы
сразу поняли, что он был запрограммирован на защиту власти». Председатель
комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева считает, что Рошаль сломался
при первых же трудностях на пути поиска правды.
В этом конфликте проявился протест большинства пострадавших от теракта
против положения, когда других виноватых в чудовищном преступлении,
кроме Кулаева, по существу не ищут. Когда не пытаются определить меру
ответственности не только террористов, но и самой власти, не защитившей
граждан от преступников. Показательно, что никто из высших представителей
силовых органов в суд вызван не был. Получается, что предусмотрительно
самоустранившись от руководства операцией в Беслане, они не только
не несут никакой ответственности за случившееся, но и не могут поделиться
никакой информацией, которой должны обладать по своему статусу.
Да и показания формальных руководителей штаба бывшего президента Северной
Осетии Дзасохова или генерала Андреева оказались малоинформативными.
Ни на один существенный вопрос ответов так и не было получено. По
словам потерпевших, неизвестно даже кто и как проводил ситуационные
и взрыво-технические экспертизы, а посему невозможно однозначно определить,
из-за чего произошли роковые взрывы в школьном здании.
Прокуроры и судьи утверждают, что все волнующие людей обстоятельства
будут выяснены в ходе «основного процесса». Но не верят пострадавшие
в «основной процесс» хотя бы потому, что у него нет фигурантов. Николай
Шепель, впрочем, называет возможных. Это уже уничтоженные Масхадов
и Абу-Дзейт и еще живой, но по-прежнему недоступный для правосудия
Басаев. В общем, если «основной процесс» когда-нибудь и состоится,
вряд ли это будет скоро. Такое положение дел не устраивает женщин
из комитета «Голос Беслана», и в знак протеста семеро из них объявили
бессрочную голодовку.
Серьезные разногласия вызвала предлагаемая обвинителем Шепелем мера
наказания для Кулаева, так как с 1997 года в России установлен мораторий
на применение смертной казни. А его нарушение грозит нашей стране
исключением из Совета Европы. Однако сложно сказать, почему считается,
что пожизненное заключение, которое для видных чеченских боевиков
через самое непродолжительное время заканчивается смертью при странных
обстоятельствах от «редких болезней» (так случилось, например, с Салманом
Радуевым и Турпал-Али Атгериевым), более «гуманно», нежели казнь именем
закона и государства.
Пока же в решимость власти честно и до конца бороться с терроризмом
не верят ни сами террористы, ни их жертвы. «Те, кто действительно
убит горем, плачут ночью в подушку», — заявил после участия в процессе
в интервью газете «Известия» Леонид Рошаль. А что делать тем, кто
не хочет и не может просто плакать и благодарить президента, безропотно
согласившись отказаться от поиска истины, и тем самым предопределив
новые трагедии? «Что изменилось после Буденновска? Что сделала система?
После Буденновска были Кизляр, «Норд-Ост», Беслан. Вы сегодня защищаете
систему. А мы никакие не ангажированные, мы просто потеряли своих
детей», — сказала на суде потерпевшая Аннета Гадиева, когда задавать
вопросы еще было можно.
В процессе объявлен перерыв до вторника. Скорее всего, в ближайшее
время Кулаеву будет вынесен приговор, и террорист получит по заслугам.
Система же вновь останется неподсудной и неизменной, потому что способы
ее защиты, в том числе и с помощью судебных органов, отработаны очень
неплохо.