Одномоментно в Госдуме и Совете Федерации была проведена хорошо спланированная операция под условным названием «Точка на правде о Беслане». Власть продемонстрировала откровенную заинтересованность в замалчивании обстоятельств, повлекших гибель сотен заложников в бесланской школе №1 в теракте 1—3 сентября 2004 года.
В последний день сессии в повестку Госдумы «единороссом» А.Москальцом был вброшен «экспромт» — вопрос об итогах парламентского расследования теракта в Беслане и принятие постановления о роспуске комиссии. Значительная часть Госдумы была повержена в шок. Обнародования доклада парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств бесланского теракта все ожидали давно и с нетерпением. Только в эту сессию не менее пяти раз депутаты интересовались сроками доклада. И вдруг все обещания об открытой дискуссии в прессе и на парламентском уровне с привлечением широкой общественности, свидетелей и пострадавших в теракте были дружно «забыты» и председателем парламентской комиссии вице-спикером Совета Федерации Александром Торшиным, и спикерами обеих палат, лидерами амбициозных партий Сергеем Мироновым («Справедливая Россия») и Борисом Грызловым («Единая Россия»), не говоря уже о более мелких участниках предновогоднего фортеля.
Власть не пошла на диалог с народом. Власть избрала форму психической атаки на парламент для завершения трагического дела о Беслане. В расчете на спешку и пофигизм думских масс на заключительном заседании сессии, на предпраздничную суету и неподготовленность депутатов к дискуссии, власть и ее обслуга хотели и сумели скомкать острейшую проблему для российского общества. Беслан был, Беслана нет, заявляет власть.
Это же втолковывал и Москалец, вынудив Госдуму довольствоваться его семиминутным выступлением на темы о теракте, о любви к детям, к женщинам и гуманизме. Судя по всему, свое расплывчатое выступление Москалец тщательно продумывал. Он боялся деталей, чтобы не спровоцировать шквал вопросов, и предпочел конкретике фарисейское словоблудие. Все было рассчитано так, чтобы спустить дело на тормозах, минимизировать ответную реакцию тех, кто не согласен с выводами комиссии Торшина, чтобы не допустить в стены парламента представителей осетинских общественных организаций, обладающих обширной информацией относительно причин гибели многих заложников, что являлось важнейшей целью парламентского расследования. Комиссия должна была ответить народу, почему стал возможен такой чудовищный теракт, кто руководил спасательной операцией, почему два с половиной дня заложники страдали в плену у боевиков, а потом заплатили своими жизнями за так называемое освобождение.
Москалец даже не коснулся этих вопросов. Во всем он обвинил террористов, у которых, видите ли, было очень много оружия, их командиров Басаева, Масхадова, Абу Дзейта, выбравших для теракта особый день и многолюдную школу, а также нерасторопных бесланских милиционеров. В то же время он, Москалец, так же, как и Торшин, высоко оценил действия оперативного штаба, который не отступил от «федерального законодательства и ведомственных нормативных актов, а в спонтанно обострившейся обстановке... предпринял необходимые меры, направленные на сохранение здоровья и жизни людей». Москалец завершил свою речь панегириком властям: «Встретившись с такой ситуацией, вполне сравнимой с преступлениями фашизма в годы Второй мировой войны, ни государство, ни государственные органы власти не дрогнули, не встали на колени, но с полной отдачей сил и даже самой жизни предприняли максимум усилий к защите и освобождению тех, кто стал в этом случае жертвой бесчеловечных действий. Это, я думаю, очень важный показатель не только состоятельности и управляемости такого государства, как Россия».
Москалец остался доволен своей речью. Грызлов тоже. Но в Госдуме воцарилось предгрозовое молчание. Его почувствовали даже «единороссы» и отклонили заготовленное Жириновским предложение проголосовать за постановление, не открывая дискуссии. «Владимир Вольфович делает очень популярные ходы, но они сегодня не к месту, — заметил депутат от Осетии, член «Единой России» Арсен Фадзаев. — Нам всем стыдно будет... Мы выслушали 5 минут доклада, нужно обсудить такой серьезный вопрос». А следом Фадзаев обратился к Москальцу за разъяснениями: «Какие истинные причины трагедии и установлены ли руководящие, должностные лица, призванные отвечать за безопасность граждан, кроме трех милиционеров районного уровня?»
Москалец: «Я привел информацию о том, что если бы был срыв у боевиков на захват этой школы, то у них второй вариант — школа в соседней республике. Преступные помыслы широко распространялись именно на этот день и воздействие именно на эту часть населения Российской Федерации... Кто ответственен? На сегодня мы знаем, что многие лица в правоохранительных органах освобождены от занимаемых должностей... Да, мы знаем даже и тот рапорт, который написал министр внутренних дел Республики Северная Осетия—Алания в связи с невозможностью дальнейшего продолжения исполнения обязанностей по данной должности в связи с данным террористическим актом. Были заменены и другие руководители правоохранительных органов. А уголовное дело, основное уголовное дело, если так его можно назвать, которое возбуждено по самому теракту, а не в отношении выжившего террориста, еще продолжается расследованием, и работа органов прокуратуры в этой части будет еще впереди».
Даже этот обтекаемый ответ Москальца противоречил его хвалебной оценке оперативного штаба. Недоумение депутатов вызвало и то, что отсутствовала какая-либо свежая информация по расследованию. Информация Москальца была построена на материале, известном еще год назад. Для чего столько времени Торшин оттягивал представление доклада? Если только ради опровержения выводов независимого расследования Ю.Савельева, то и для этого достаточно было бы нескольких дней, но не месяцев. Савельев приводит технические доказательства того, что взрыв в школе, вызвавший пожар, спонтанный штурм и гибель заложников, был произведен извне. Торшин заявляет, что Савельев «не разобрался», взрыв произошел внутри школы, его совершили боевики. Показания свидетелей и мнение бесланских матерей — на стороне выводов Савельева, который к тому же утверждает, что боевиков было не 34, как указано в официальном докладе комиссии, а не менее 56. Торшинская комиссия настояла на своем, но доказательств тому не привела. На эти неувязки и намекали депутаты в своих вопросах.
«Единоросс» Баскаев потребовал перейти к протокольной части — принятию постановления о роспуске комиссии. Но взявший слово Юрий Иванов (КПРФ), который так же, как и Савельев, не подписал официальный доклад парламентской комиссии, заявил о бессмысленности голосования по постановлению. Тремя часами раньше Совет Федерации уже дал добро на роспуск комиссии. Госдуме дали понять, что без нее могут прекрасно обходиться, пусть это и противоречит закону, утверждающему первичность принимаемых решений за Госдумой.
«В 11 часов 30 минут Совет Федерации уже принял решение, по которому нам предлагается голосовать. В постановлении, в третьем пункте, говорится о том, что мы обращаемся к Совету Федерации с предложением считать работу парламентской комиссии завершенной и упразднить ее. Так вот это постановление уже не имеет никакого значения, — заявил Ю.Иванов. — Скороговорка Москальца — это не доклад. Миронов объявил, что вчера (21.12.2006 г. — Ред.) полный доклад был в Думу переслан. К сожалению, господин Грызлов не принял меры, чтобы его размножить. Странная ситуация: обсуждаем доклад не читая. Мне стыдно за это обсуждение.
Что касается моего несогласия с мнением комиссии, я сейчас скороговоркой не могу высказывать свои доводы. Очевидно, нам не хотят давать слово, нам придется это делать в общении с прессой. Депутатская комиссия на мой взгляд, должна была дать оценку политическим и прочим действиям высшей государственной власти. К сожалению, президент Путин, которого мы собирались опросить на комиссии и который давал на это согласие, в последний момент отказался. У меня много возражений по докладу. В частности, никакого случайного взрыва не было. По моему мнению, были взрывы, произведенные нашими спецслужбами. Это не только мнение депутата Савельева, это мнение и осетинской комиссии. В политическом плане я собирался мотивировать вопрос прежде всего о виновности президента Путина. И к этому у меня есть большая аргументация».
Слова Иванова вызвали раздражение у Грызлова. Он резко прервал депутата. Но, как было замечено в думских кулуарах, последняя фраза Иванова объясняет многое: и длительное выжидание торшинской комиссией удобного момента для подведения черты и роспуска комиссии, и замалчивание доклада, и действовавшие внутри комиссии запреты на разглашение информации о ее заседаниях. Все, что касалось расследования теракта в Беслане, Торшин и его сопартийцы по собственной инициативе упаковывали в гриф «секретно». И после скоропалительного обсуждения в Госдуме доклад отправлен в документационный отдел для приобщения к стенограмме. Будет ли он доступен общественности для ознакомления, неясно.
В год парламентских выборов власть со всеми своими партиями хочет войти чистенькой, стряхнуть с себя бесланское пятно, полагая, что электорат подзабудет про комиссию Торшина. Но осетины помнят все. Вице-спикер парламента Северной Осетии Станислав Кесаев, в частности, остается при мнении, что первый взрыв в здании школы исходил не от террористов, а подтянутые силовиками танки стреляли по школе, когда там еще оставались заложники. Ему вторят «Матери Беслана», которые уверены, что первые взрывы в спортзале, за которыми последовал штурм, спровоцировали силовики. Это доказал и депутат Савельев. Но власть не желает принять правду.