— СБ ООН только что принял резолюцию 1737 по Ирану, которая предусматривает санкции в связи с его ядерной программой. Каково содержание этой резолюции, вокруг которой сейчас поднялось столько шума?
— Смысл принятой резолюции сводится к тому, что от Тегерана требуют остановить работы по обогащению урана и грозят санкциями за отказ выполнить это требование. Это очередной шаг в кампании по усилению давления на Иран с целью принудить его к принятию известных требований Запада.
— В печати сообщалось, что вокруг текста этой резолюции в СБ развернулась нешуточная борьба, в которой активную роль принимала Россия. В результате российской дипломатии якобы удалось выдернуть из западного проекта резолюции многие ядовитые зубы.
— Действительно, вокруг проекта резолюции было много споров и разногласий. В конце октября группа европейских держав выступила с проектом резолюции, который предусматривал введение в отношении Ирана широких санкций, содержал ссылку на главу VII Устава ООН, т.е. явно преследовал цель создать основу для последующего применения силы. В проекте было еще много кое-чего ненужного и неприемлемого. В частности, предусматривался запрет на передвижение всех лиц, связанных с иранской ядерной программой, замораживание их счетов, запрет на обучение по ядерным специальностям иранцев за рубежом. В общем, авторы проекта хотели запретить любое сотрудничество с Ираном в ядерной области, за исключением гуманитарных программ. К тому же в этом европейском проекте не предусматривалось никакого порядка снятия санкций, т.е. они мыслились как бессрочные.
Тогда российская сторона стала возражать против подобного подхода. Американцы вбросили поправки, которые еще более ужесточили текст европейского проекта. 14 ноября появился очередной доклад МАГАТЭ по Ирану, выводы которого были весьма неблагоприятны для Тегерана. МАГАТЭ говорило, что хоть и может подтвердить, что весь заявленный иранцами ядерный материал не переключается на военные цели, но по-прежнему не в состоянии констатировать, что в Иране нет незаявленной ядерной деятельности.
В этих условиях МАГАТЭ, мол, не может продвинуться вперед, пока не прояснит остающиеся вопросы, в том числе путем осуществления всяких дополнительных проверок и других мер транспарентности. То есть под давлением Запада МАГАТЭ выступало в своем обычном амплуа: мы не нашли никаких нарушений, но не можем и сказать, что таких нарушений нет. Поэтому надо продолжать инспекции, проверки до упаду, создавая Ирану всяческие помехи и поддерживая подозрения в отношении его намерений. То же самое МАГАТЭ делало, как вы помните, в Ираке, косвенно помогая готовить агрессию против этой страны.
— Ну а что конкретно удалось сделать российским представителям в Совете Безопасности для исправления проекта резолюции?
— Кое-что было сделано. В окончательном тексте осталась только ссылка на статью 41 Устава ООН, которая не предусматривает применение силы против Ирана. В части, касающейся ядерного экспорта, запреты резолюции сейчас касаются взаимодействия с Ираном лишь в сфере обогащения урана, химпереработки облученного ядерного топлива, работ по тяжеловодным реакторам, поставок оборудования и технологий для конверсии урана и производства ядерного топлива. По технологиям и товарам двойного назначения решение остается за страной-экспортером. Серьезно ослаблена роль так называемого санкционного комитета.
Из-под всех ограничений выведены поставки оборудования для легководных реакторов и топлива к ним. Таким образом, были сняты все ограничения на наши работы по строительству АЭС в Бушере. Указывается также, что для приостановки санкций достаточно замораживания работ по обогащению и химпереработке. То есть Россия постаралась в максимальной степени оградить интересы своего экономического сотрудничества с Ираном в условиях. Но на санкции против Ирана Россия все же дала свое согласие, что и вызвало большое удовлетворение у ее западных партнеров и понятное разочарование в Тегеране. Там признательны России за проведенную работу, но думают, что Москва могла бы проявить большую жесткость и принципиальность.
— А какова была позиция Ирана в ходе переговоров по выработке резолюции?
— Иран выражал готовность к любой транспарентности, включая открытие своих мощностей по обогащению урана для международного участия, постановку своей ядерной программы под любой контроль МАГАТЭ, предлагал отчитаться за любую прошлую деятельность, заверял в отсутствии намерений выйти из договора о нераспространении. Но вместе с тем иранцы считают, что они имеют законное право продолжать свои НИОКРы и создавать производственные мощности в сфере обогащения. Принципиальный подход иранцев в том, что Иран, как член договора о нераспространении, имеет право заниматься развитием мирной атомной энергетики, включая производство собственного ядерного горючего. Его ядерные программы не нарушают никаких международных обязательств, которые приняты на себя Ираном в связи с развитием ядерной энергетики. Следовательно, и наказывать Иран не за что. Резолюция СБ ООН — излишняя и незаконная, и поэтому Иран не будет ее выполнять.
— Какова реакция Ирана после того, как резолюция все же была принята?
— Такая, какую можно было предвидеть. Тегеран объявил, что будет продолжать свою ядерную программу и в ответ на принятие резолюции СБ ООН пересмотрит свои отношения с МАГАТЭ. Иранский МИД сообщил, что приступит к развертыванию еще 3 тыс. центрифуг для обогащения урана (сейчас у них 164 центрифуги) и закончит создание соответствующих мощностей в начале будущего года. Есть заявления, что Тегеран, учитывая действия СБ и позицию, занятую руководителем МАГАТЭ Эль-Барадеем, больше не обязан сотрудничать с этим агентством. Ряд депутатов парламента требуют остановить дальнейшие инспекции МАГАТЭ на иранских ядерных объектах.
Слухи о том, что Тегеран может выйти из договора о нераспространении, пока подтверждения не получили. Член Комитета парламента по национальной безопасности и внешней политике Фалахад-Пише заявил, что намерения покидать этот договор пока нет. Правда, тем самым возможность выхода все же обозначена. Руководитель иранской делегации на переговорах по ядерным вопросам Лариджани предупреждает, что европейцы (как инициаторы и авторы резолюции Совбеза) еще поплатятся за свои действия. Дело в том, что иранцы считают главными закоперщиками во всем этом деле англичан и обращают свой гнев преимущественно на них. Еще до принятия резолюции иранский президент Ахмадинежад раздраженно заявил, что Англия обречена исчезнуть вместе с США и Израилем, как исчезли египетские фараоны. В общем, градус полемики повышается.
— Каковы же будут последствия этой резолюции СБ ООН?
— Наверное, одним из неизбежных последствий будет повышение напряженности в этом регионе. Иран вряд ли станет выполнять требования Совета Безопасности. Это уже сейчас ясно. Поэтому вдохновители резолюции заранее начинают говорить, что экономические санкции — это лишь начало, а на последующих этапах нельзя исключать и применение силы. Особенно усердствует в нагнетании обстановки Израиль, который, кстати, то и дело подбрасывает сообщения насчет возможности превентивных ударов по иранским ядерным объектам. Израильский МИД уже объявил, что введение санкций против Ирана — это лишь «первый шаг». Однако он недостаточен для остановки процессов, происходящих в Иране, и поэтому «надо требовать дополнительных быстрых и жестких мер».
Это тупиковый путь. Применение силы ничего не решит. В интересах России сделать все, чтобы не допустить обострения конфликта и возникновения угрозы войны у наших южных границ. За это, видимо, предстоит еще активно и решительно побороться.