Всю субботу верхушка Франции пребывала в состоянии тревоги. Готовились студенческие демонстрации. Молодежь недовольна новым законом, по которому работники младше 26 лет могут быть уволены в течение первых двух лет без объяснения причин. «Элита» опасалась, как бы дело не обернулось повторением мая 1968 года, когда капитализм во Франции сильно зашатался, а недавний кумир нации — президент де Голль — бесславно ушел в отставку... Правительство призывало студентов к диалогу, комментаторы твердили, что студенты на этот раз выдвигают не политические, а лишь экономические требования, а «республиканские роты безопасности» (эквивалент ОМОН) обреченно готовились получать по голове за грехи правительства.
Действо получилось грандиозное. По Парижу грозно двигались сотни тысяч не только студентов, но и их родителей, взволнованных перспективой для их детей оказаться на улице сразу же после окончания университета. Протестующих студентов и их родителей поддержали профсоюзы. А это во Франции (где шмаковы если и были, то давно сгинули) мощная сила. Если добавить к этому соцветью еще и школьников-старшеклассников, то получается, что против планов правительства выступила немалая часть населения страны.
Демонстрации протеста шли не только в Париже, но и в подавляющем большинстве городов, где есть университеты. Напомним, университетов во Франции 84. Так что можно себе представить не только социальную глубину, но и географическую ширину акций протеста. В Ренне митингующие на час перекрыли железную дорогу и атаковали местный офис правящей партии. В Марселе участники демонстрации попытались поджечь здание городской мэрии и сорвать с него государственный флаг. В Лилле на одной из улиц манифестанты соорудили баррикады.
Дневные часы демонстраций были тем не менее относительно спокойными. После наступления темноты наиболее радикальные элементы приступили к энергичным действиям. Как всегда, больше всего досталось забегаловкам «Макдональдс», которые во всем мире воспринимаются как символы глобализации по-американски. В полицию же летели бутылки с зажигательной смесью и все, что попадется под руку. Полиция отвечала водометами, слезоточивым газом и дубинками. Впрочем, особой жестокости со стороны полиции не было. Не потому, что у них в жандармерию набирают особенно сердобольных. А потому, что полицейская жестокость вызывает ярость общества и в полиции об этом прекрасно знают.
В шествиях, по данным студенческих профсоюзов, приняли участие полтора миллиона человек. В целом же уже более недели учебный процесс во Франции сорван. Закрыта как минимум треть вузов, включая знаменитые и старейшие Сорбонну и Коллеж де Франс в Париже.
Для нас, однако, важно посмотреть на события во Франции применительно к российской действительности. И тогда обнаруживается несколько обстоятельств. Первое из них в том, что капиталистическое процветание даже в одной из самых благополучных стран Европы таковым является только на поверхности. На улицы выходят не только обездоленные дети эмигрантов из Северной Африки, как это было полгода назад. На улицы выходят дети среднего класса, основной опоры нынешнего режима, и их родители. Так что за образец для подражания западный мир нужно принимать с большим сомнением.
Второе обстоятельство в том, что западное процветание строится в немалой степени на борьбе трудящихся и мелкой буржуазии за свои права. И на Западе (как ныне в России) правящий класс стремится повернуть финансовые потоки в свои карманы, оставляя остальному населению тоненькие ручейки. Но как только западное общество чувствует, что правящая верхушка зарвалась, ее жестко ставят на место.
Третье обстоятельство в том, что западные правящие классы прекрасно знают, что с обществом шутить нельзя, и постоянно измеряют температуру общественных настроений. Если эта температура быстро повышается, то власти вполне разумно идут на попятный, понимая, что лучше пожертвовать малым (очередными грабительскими «реформами»), нежели подвергать опасности саму капиталистическую систему.
В России же правящая верхушка не только энергично разворачивает денежные потоки в свою сторону, но и не гнушается подбирать даже крошечные ручейки, которые еще до поры до времени текли в народные карманы. Верблюд же может обходиться без воды неделями. И не бунтует. Вот и народ пусть привыкает к тому, что воду будут давать лишь изредка. В предвыборных целях.
И в отличие от Европы, где жандармерия служит важным, но не главным инструментом внутренней политики, российская правящая «элита» искренне считает, что ОМОН — это надежное лекарство от всех социальных болезней. До поры до времени это лекарство помогает. Однако европейские-то политики из своего горького исторического опыта знают, что репрессии, как бумеранги, имеют свойство возвращаться и бить по лбу незадачливых любителей их запускать. Поэтому там к репрессиям прибегают с осторожностью. Для нашей же верхушки «держать и не пущать» по-прежнему служит главным методом управления обществом. На массовые митинги и демонстрации протеста она попросту не реагирует. Мол, недовольство само рассосется...
А вот правительство Франции вступило в переговоры с ректорами университетов и с лидерами студентов. На какие-то серьезные уступки правительству пойти придется. Иначе студенты грозят возобновлением акций протеста. А они могут оказаться не такими мирными, чем это было доселе...