ПИСЬМО на 11 страницах с моим взглядом на толерантность я отослала в несколько высоких инстанций и в одну из газет. Пользуясь тем материалом, я довожу свое мнение до работников Комитета по образованию.
После острых молодежных конфликтов на национальной почве в Смольном решили всем петербуржцам сделать «прививку» толерантности. Составляется специальная программа, «активно собирается анамнез», т.е. мнения различных групп населения. Начинать «прививки» решили со школьного возраста. Не дождавшись анамнезного результата, в Комитете по образованию срочно разрабатываются спецметодики.
Хотелось бы знать: господа из Комитета, а вы нас, родителей, спросили, согласны ли мы на какую-то непонятную прививку? Без согласия родителей ничего нового в школе вводить и начинать вы не имеете права. Общепризнанно, что наше образование 50 лет назад было лучшим в мире. С тех пор год от года оно идет под уклон. Можно сказать, что теперь от него остались рожки да ножки. Диверсионные реформы сверху, ваши разрушительные «новации», кустарно-индивидуальные программы — все это не дает детям учиться, уводит от истинных, классических знаний. Секс-просвет наплевал детям в душу, сорос-просвет преподнес им нашу отечественную историю в издевательском, искаженном виде. Все вредоносное здесь не перечесть. Ученые уже обнаружили поэтапность в этом процессе. Теперь новый этап: на детей сваливается толерантное просвещение.
Вы хоть обратили внимание, господа, в каком виде ходят в школу старшие девочки? Отмена школьной формы — еще одна ваша диверсия. Вот они, крайне нуждающиеся в вашем «толерантном просвещении», — даже в школу ходят с голыми животами. И говорят, что это красиво. Это вы им разрешаете ходить в таком непотребном виде — значит, у вас такое же понятие о красоте. Вот и о толерантности вы будете им давать понятие, все перевернув с ног на голову. Проповедь этой толерантности — во всех газетах. Наверное, и по телевизору — я не знаю, у меня его дома нет. Вся печать в один голос вопит: «Даешь антифашизм! Даешь толерантность! Долой национализм! Долой шовинизм!» Страшно представить, какое «просвещение» будет в школах в духе этих и еще похлеще лозунгов. Политолог Радзиховский восторженно пишет: «Недавно принят так называемый Антифашистский пакт, смысл которого очень прост — воспитывать нетерпимость к нетерпимым, к национализму, ксенофобии, ко всему тому, что (пусть с захлестом) названо фашизмом». Вот чему вы будете учить — «нетерпимости к нетерпимым». Да еще «с захлестом». Умные, гуманные люди головы ломают, не знают, как сейчас разобраться с этими запутанными национальными проблемами, как предотвратить надвигающуюся беду. А у лихих «антифашистов» все просто: главное — «с захлестом» проштамповать всех этих неугодных русских — фашисты, шовинисты, чтобы потом легче упечь их подальше.
Tolerantia — изначально медицинский термин, означает «терпение». В учебнике по политологии объясняется: «Толерантность — это терпимость к чужому образу жизни и мысли, поведению и чувствам, идеям и ценностям». Всему миру известно, что русские уже тысячу лет самые терпеливые, покладистые и гостеприимные. И главная забота у нас всегда была, еще в царское время, — уважать именно чужие идеи и ценности. А в советские годы по принципу «кашу маслом не испортишь» привили нам еще интернационализм. И так мы любили и лелеяли все нации, что сами забыли, какой мы национальности. Живя чужими идеями и ценностями, стеснялись себя русскими называть, назывались советскими. «СССР стал материнской грудью для всех нарождающихся националистических младенцев». Вон еще с каких пор мы супертолерантные. И детям своим мы оставили в наследство этот пережиток, теперь внукам перешло. Так если у нас и у детей наших все это в наличии (даже сверх нормы), что же за новую толерантность хотите вы нам прививать, господа? Толерантность в квадрате? В кубе? Толерантность «без границ», медицина «без границ», образование «без границ», государство без границ для всех проходимцев. Всю дрянь со всемирной помойки к нам тащите. Не привилась на Западе 10 лет назад толерантность — теперь, как все просроченное, к нам привезли.
ВСЕ, ЧТО происходит сейчас в городе и в стране на национальной почве, — результат попустительства властей черной стае политических смутьянов, пацифистов, «антифашистов», анархистов, террористов. Чья-то невидимая провокационная рука управляет их разрушительной деятельностью, устраивает митинги, шествия, стычки, всевозможные конфликты. В результате наши брошенные и родителями и всем обществом мальчишки оказываются за решеткой. А ведь если бы вовремя депортировали из города иностранных студентов, которые умудряются совмещать учебу в чужой стране с разрушительной деятельностью в ней, спасли бы и наших беспризорных мальчишек, и этих молодых пришлых смутьянов. Не было бы жертв. Но кто-то именно такого результата и добивался. Мы, родители, вся общественность должны требовать от властей остановить эти провокации. Иначе для наших мальчишек тюрем не хватит.
Только совсем окаменелый не чувствует, что Бог ко всем сейчас предъявляет особые, небывалые до сего времени требования. Не власть нам дала свободу, она дана свыше и, возможно, на небольшой срок. Мы должны сейчас выбрать, на чьей мы стороне — созидателей или разрушителей. И это — для всех, на всех уровнях. Если вы, работники просвещения, не сеете разумное, доброе, вечное, значит, сеете все вредоносное и злое. Я не видела этих несчастных скинхедов, но то, что вы пренебрежительно-брезгливо относитесь к ним, к детям, говорит о вашей бесчеловечности. Мальчишки эти оставлены семьей, и в школе никому до них дела нет. Им не дали никакого, самого простого воспитания, им не дали идеала. А детям, молодежи нельзя жить без идеала. Опытному провокатору ничего не стоит подбить их на любое бесчиние. Много ли у нас хороших, сильных молодежных организаций? Вообще нет, все ликвидировали, до основания. Вот вам и плохое советское время, а тогда не было ни голопузых девиц, ни скинхедов. Дети не болтались по улицам, как беспризорники, государство о них заботилось. Какой был идеал — не мне судить, я знаю, что была необходимая для нормальной жизни культура. Я была вне политики в советское время, даже в комсомоле не состояла, и далеко не все мне нравилось. Но считаю в высшей степени непорядочным, когда очерняют все наше прошлое. Это делают чужие люди, равнодушные к нашей земле, к нашим радостям, бедам, ошибкам и достижениям. Таких людей много в образовательных структурах, в школах. Они прививают детям пренебрежение ко всему родному. А кто-то сказал, что душа ребенка по природе патриархальна. Детей изначально тянет к традициям, преданиям, им нужны рассказы, воспоминания о прошлом. Не о мраке, а о том хорошем, что было у нас. Этого им сейчас нигде не дают, везде вранье, пошлость, грязь, телевизионные хохмы, бесконечное тупое ржание. Отсюда и скинхеды, и существа, которые родились девочками, но превратились во что-то непонятное. Это их подсознательный, а иногда и сознательный протест. Протест против пустоты — в семье, в школе, протест против равнодушия к ним всего общества.
Для всех открыта церковь, но не привили им дома любовь к Богу. Дочка моя преподает в колледже психологию. Один из ее учеников написал в анкете, где спрашивалось о Боге, о душе: «Ничего нет, и души тоже нет». Вот так! Даже в советское время так категорично не мог ответить 17-летний парнишка. Не было веры, но спасала культура. Вытрясли вы, господа, все светлое и чистое из детских душ своими экспериментами. И вместо культуры подсадили их на компьютерные игры Postal и подобное. А потом удивляетесь неадекватности и жестокости их — это же результат ваших экспериментов. А теперь будете им преподносить толерантность, которая, пройдя через вашу призму, станет означать не терпимость людей друг к другу, а борьбу с фашизмом «с захлестом». Вы будете внушать детям, что русские — фашисты. Нация, победившая фашизм, — фашисты? Как же вы Бога не боитесь, говоря такое кощунство детям?
На вас сейчас, господа, лежит самая громадная ответственность. Не на политиках, экономистах и других деятелях, а на работниках просвещения, на тех, от кого зависят дети. Потому что от того, какими станут наши дети, зависит будущее всех — быть ему или не быть. Ваша главная задача сейчас — выработать единую национальную образовательную программу для основного населения. А для многочисленных укоренившихся у нас южных пришельцев — открыть свои школы. Их семей, благодаря активному «бизнесу» и покровительству властей, становится все больше и больше. Рождаемость у них такая, что нам вовек их не догнать. И если сейчас в наших общеобразовательных школах относительно спокойно, то через несколько лет русские в своих школах будут в меньшинстве, и это грозит новыми конфликтами. В их национальных школах работы для вас, господа толерантники, будет непочатый край.
Есть много южных семей, «эмигранты первой волны», которые живут у нас уже не одно десятилетие, с советских времен, они почти ассимилировались, и у них с русскими прекрасные отношения. Они тоже обеспокоены теперешней ситуацией. И конечно, никто их детей не будет гнать из наших школ, если они сами не захотят уйти. Но, как за границей одна волна эмигрантов отличается от другой, так и наши — совершенно разные люди. Я вижу их и общаюсь с ними у внучки в школах, в обычной и музыкальной. Удивительны и достойны подражания сплоченность, взаимовыручка, поддержка во всем этих вновь приехавших. Они чувствуют себя в нашем городе более уверенно и независимо, чем мы, коренные жители. И все потому, что живут они у нас крепкими национальными общинами. Вам, господа, надо посещать их собрания, проводя беседы о толерантности, об ассимиляции. Южные нации живут по заветам своих предков, своей верны. Так и должно быть. Вот что говорит известный еврейский деятель 30-х годов Яков Клацкин: «Святая обязанность народов стоять на страже своей национальной индивидуальности». К себе мы, русские, это не можем отнести, нас сразу облают шовинисты, националисты, экстремисты. У них же, южных, и дети, как кремни. Знаете, наверное, случай в одной «крутой» гимназии, когда на уроке латинского языка педагог дал детям учить слова простой молитвы на этом языке. Других текстов для первоклашек не было. Девочка-мусульманка отказалась его учить. Ее родители организовали протест против этого предмета. И русские в этом протесте участвовали. Ими руководили не духовные принципы, как у мусульман, а баранья солидарность, привычка бездумно идти за любым вожаком. Преподавателя и сам предмет убрали. Не удивлюсь, если следующим этапом в этой гимназии будет принятие всеми мусульманства. Просто так, из солидарности, из безмозглой толерантности. Так что хватит вам, господа, о русских-то все беспокоиться, они и так уже чокнуто-толерантные. То, что дети мусульман с пеленок в любых условиях становятся адептами своей веры, — достойно уважения. Но мы-то, если не хотим сгинуть с лица земли, должны защищать и отстаивать в нужные моменты свое. И детей воспитывать прежде всего в любви к своему, потом уже к общечеловеческому. Как и делается во всем мире — и в цивилизованных странах, и даже в племенах. А о нашей русской толерантности, в разных ее видах и проявлениях, много написано нашими классиками. Но не жалуете вы нашу классику, господа просветители, сами не читаете и детям не даете, а если и даете, то адаптированную до безобразия. Прочтите рассказ Н.Лескова «Дурачок» — яркий пример истинно русской толерантности. У Достоевского дано в другом ключе, он пророчески предвидел еще вон когда, что пропадем мы от избытка вселенской любви.
В его дневниках есть такое место: русско-турецкая война 1877—1778 гг., по нашим улицам ведут пленных турецких солдат. На балконах наши светские дамы приветствуют их восторженными возгласами, забрасывают цветами. А в это время наших пленных солдат в Турции на кол сажали. Такая вам и всем вашим трубачам-журналистам нужна толерантность?
У ВАС, господа, впереди серьезная, тяжелая работа — решить вопрос раздельного обучения русских и нерусских. Не уйти вам от этой работы. Не тратьте силы на пустое, ну что вы все то соросов, то еще каких-то чужаков слушаете? Что, у вас своей головы нет, свои глаза не видят? Вы лучше всех заграничных указчиков должны знать, что нужно нашим, российским детям. Идите вы в школы, но не отрывайте всех детей от учебы. Выявляйте скинхедов и их воспитывайте в толерантном духе. Идите в их семьи, выясняйте, как же их дети дошли до жизни такой. Ну о какой толерантности вы будете говорить мне, моей семье? Четыре поколения детей и внуков я вырастила, пятое подрастает, накопился, наверное, какой-то жизненный, воспитательный опыт. С пятым поколением сложнее. Сын давно живет в Канаде и женат там на японке, моя младшая внучка — японка. Так что (плюс ко всему) толерантность у моей семьи в крови. Внучка крещена там в православие, и я верю, что сын передаст ей, моей малышке, все хорошие русские традиции. Она любит наши книжки, особенно сказки, советские мультфильмы. Они такие разные, мои внучки, даже внешне: старшая рыженькая, средняя беленькая, а младшая, как и полагается японке, темненькая. И вот беспокоюсь я не за ту, которая там, так далеко, а за эту беленькую, которая рядом. Как придете вы, господа, к ней в школу, как начнете по-русски, но что-то непонятное, совсем «левое» говорить — и куда же ей, бедной, от вас деваться? Это же не ТРИЗ, тоже непонятный, из пальца высосанный, но на уроки которого она могла не ходить. Тут дело серьезнее. Судя по всяким «антифашистским» актам и пактам, по «захлестным» статьям, на несогласных будет применяться давление и воздействие. Остановитесь, господа. Займитесь наконец созидательным делом. Почему я, простая женщина, вижу, насколько сложен этот вопрос? А у вас с радзиховскими все просто. Не с детей надо начинать его решение, а с наведения порядка. На грязном, больном теле заводятся вши, разные паразиты. Вот такие паразиты-смутьяны завелись и на грязном теле нашего города, нашей страны. Им на руку наш развал, несогласие, наше равнодушие друг к другу. А программа по толерантности, которая будет нас, русских, призывать, и не только призывать, к терпимости, — вдохновит их на новые «подвиги». Да, мы, русские, — глупые, совсем дурачки бываем иногда. Но есть у нас и такое, чему другие нации могут поучиться. Например, мы никогда, нигде и никому не навязываем себя, свое присутствие. Если русский приезжает жить в чужую страну, но ему там не нравится или он не нравится; если он видит, что там опасно пребывать, — он уезжает домой или в другую страну. Он не кричит на весь мир, что его обижают, что в этой стране фашизм, национализм. Он, русский, просто собирает вещи и уезжает. Но почему же к нам все наглые лезут, прут, по-свински неблагодарно ведут себя у нас? Потом вопят, что их обижают. Даже негров, оказывается, обижают. А уж их-то не обидишь. Пол-Африки привалило к нам в 60-е годы учиться. Я работала тогда в университете и нагляделась на них. Политическими манифестациями тогда молодежь не баловалась, но африканцы не скучали. Скучать им не давали наши девицы. Многим тогда они искалечили судьбы. Иногда в столовой слышала их разговоры, они любили по-русски говорить, практиковались. «Мой папа работает царом», — говорил один. Другой увез впечатление о Советском Союзе: «Все у вас дорогое, только девушки дешевые». Сейчас здесь им лафа: девушки подешевели до предела и развлечение есть — можно потешить свой бунтарский нрав, участвуя в разных политических тусовках, протестах, заварушках. То, что некоторым приходится платиться жизнью за эти развлечения, чаще всего — на почве ревности. И в советские годы были такие печальные случаи. Не каждому нашему парню радостно видеть свою девушку рядом с негром. Возможно, я упрощаю, но в этом случае лучше упрощать, чем так усложнять и обострять, как это делает журналистка Оксана Попова в газетенке «Дело».
Мне страшно за людей, которые сознательно преподносят детям ложь, несправедливость. Но будем надеяться, что время скоро все поставит на места. У «антифашистов» свой, черный список. У меня — белый список, список людей, любящих Россию и ее народ. А у Бога — свой список.