В минувшую среду на совещании Владимира Путина с губернаторами, состоявшемся в Томске, «произошла сенсация». Неожиданно для большинства участников и наблюдателей президент потребовал от главы Транснефти Семена Вайнштока изменить маршрут строительства нефтепровода Восточная Сибирь—Тихий океан, дабы он проходил не в 800 метрах от озера Байкал, как было запланировано, а в 40 километрах. Событие это показательно во многих отношениях.
ПРЕЖДЕ всего, нельзя не отметить, что появилась надежда на то, что крупнейший источник чистой пресной воды — Байкал — избежит опасности быть загрязненным и погубленным нефтепродуктами, которые перекачивают из страны по проекту олигарха Вайнштока. Безусловно, эта перспектива чрезвычайно важна, и ее значение перевешивает все политические игры, которые развернулись в последнее время вокруг этой темы.
Однако именно политические игры, устроенные вокруг великого озера властью и бизнесом, похоже, стали главными в этой истории. В них чрезвычайно точно отразилась политическая и общественная жизнь нашей страны. К тому же, судя по всему, игры еще не закончены, а потому говорить о победе здравого смысла, общественного мнения и о радужных перспективах для Байкала все-таки преждевременно. Жизнь научила граждан России тому, что даже «самые окончательные» и «высочайшие» решения на поверку могут оказаться миражом.
Как же развивалась ситуация в последнее время? Решение строить нефтепровод в непосредственной близости от Байкала вызвало массовые протесты местных жителей, общественных и экологических организаций, ряда политических партий. Все они не без оснований утверждали, что в случае аварии, землетрясения или другой нештатной ситуации, от которой никто не может застраховать нефтепровод, Байкал может быть безвозвратно потерян. И потеря эта окажется невосполнимой, не окупаемой никакими нефтедолларами. В ответ на это руководство Транснефти заявило, что проект нефтепровода прошел все возможные экспертизы и никакой опасности не представляет.
Президент Путин лично принял Семена Вайнштока. После этого Государственная дума, где подавляющее большинство составляет пропутинская фракция «Единая Россия», вернула во второе чтение уже принятый Водный кодекс, дабы внести в него поправку, устраняющую последние юридические препятствия на пути строительства нефтепровода. Естественно, думцы-«единороссы» дружно проголосовали за эту поправку.
Конечно, олигархи, а особенно нефтяные олигархи, в нашей стране играют очень значительную роль. Однако все же очень сомнительно, что закон в Думу вернули по указанию Вайнштока. Обычно думцы получают такие указания из администрации президента и правительства, а не напрямую от наших супермагнатов. Таким образом, даже не делая официальных заявлений на эту тему, президент все же достаточно ясно выразил свое отношение к строительству нефтепровода.
Но протесты не только не прекращались, а ширились. Тогда государственные и проправительственные СМИ развернули буквально травлю участников и организаторов этих протестов. Чего только не писали и не говорили о них, обвиняя в политиканстве, глупости, а главное — в продажности: мол, своими протестами они лоббируют интересы других компаний, нанося ущерб государству, и делают это явно небескорыстно.
Заодно было подробно объяснено, какие экологически безупречные трубопроводы строит Транснефть, что перенос трубы подальше от Байкала сделает проект абсолютно нерентабельным и от этого опять-таки страна понесет огромные убытки. Особенно усердствовал в своей последней передаче г-н Караулов, подозревая противников нефтепровода во всех смертных грехах. Он также заявил, что «протечки» всех вайнштоковских трубопроводов, которых десятки тысяч километров, составляют всего «полтора ведра в год». Дескать, даже если бы все эти полтора ведра выплеснули в Байкал, большого вреда озеру это бы не причинило.
И вот, явно знакомый с этими неоспоримыми доводами, президент на совещании в Томске вдруг обращается к сидящему, как рояль в кустах, Вайнштоку с вопросом, есть ли технологическая возможность уйти на север. Делает это публично, чуть ли не в прямом эфире, поставив в тупик не только главу Транснефти (Вайншток прямо так и высказался: «Вы меня поставили в тупик»), но и собравшихся губернаторов. Ведь буквально за несколько минут до этого почти все они активно нахваливали будущий трубопровод. Так, президент Бурятии Леонид Потапов назвал противников строительства политическими петухами, для которых главное — «поорать», а сам нефтепровод, сославшись на мнение ученых и экспертов республики, — «полностью экологичным».
И даже вице-президент РАН Николай Лаверов (после замечания которого, что некоторые опасности все же имеются, Путин и учинил «сенсацию») посчитал строительство нефтепровода «выдающимся» и высказался в том духе, что строить надо безотлагательно.
Тут Путин и поставил свои «исторические» стрелочки на заблаговременно повешенной карте, а на робкое возражение Вайнштока, что «придется идти намного севернее», ответил: «Я сказал севернее, а насколько — значения не имеет. Думая о будущих поколениях, надо не минимизировать опасности, а исключать их».
ТАК ЧТО ЖЕ все-таки произошло? Только наивные люди, на мой взгляд, могут полагать, что случившееся — «победа гражданского общества», что власть была вынуждена прислушаться к общественному мнению, даже если и не желала этого. Существуют в нашем обществе и не менее насущные и острые проблемы. Но ни просьбы, ни мольбы людей, ни массовые акции протеста не заставили эту власть кардинально пересмотреть ни грабительский 122-й закон, ни реформу ЖКХ, отбрасывающую за грань выживания миллионы россиян. Плевать эта власть хотела и на нынешние, и на будущие поколения. А тут вдруг такая забота: с чего бы это вдруг?
Первый вывод, который напрашивается: история с Байкалом — это широкомасштабная пиар-акция лично президента Путина. Действительно, все, что произошло, развивалось именно по законам рекламы. Ведь совершенно очевидно: ничего нового президент на совещании не узнал, все «за» и «против» строительства были ему, как и всем интересующимся данным вопросом, давно и хорошо известны. Но для обнародования решения нужно было создать не только подходящую обстановку, но и нужную атмосферу. И пиар-постановщики справились с этим блестяще, выставив, прямо скажем, в не самом выгодном свете и преданных Путину глав регионов, и еще более преданных депутатов-«единороссов», измывавшихся над Водным кодексом, и журналистов, что не щадя сил защищали трубу и лично президента.
А тут вдруг оказалось, что все они, демонстрируя свою суперлояльность, не угадали замыслов. Президент-то мыслит совсем иначе! На фоне этих беспринципных и безответственных (не думают о будущих поколениях!) чиновников и бизнесменов светлый образ Владимира Путина кажется еще более величественным. К несчастью, склонность не верить никому, кроме первого лица в государстве, рассматривая его как единственного заступника во вражеском окружении (и даже не задумываясь, что это окружение тот подбирает себе сам и по своему вкусу), по-прежнему присуща очень значительному числу россиян.
Возникает и еще одно соображение. А что если президент действительно искренне озабочен судьбой Байкала, но, чтобы противостоять олигархам, ему необходимо было заручиться народным протестом против строительства? Только так он мог обуздать их непомерные аппетиты. Но чего же тогда стоит вся многолетняя борьба с олигархами, вроде бы развернутая Владимиром Путиным, если они и сегодня столь сильны, что необходимо придумывать специальные сценарии, дабы справиться с ними, а не действовать по закону? И если они так сильны, то кто может гарантировать, что следующая схватка по тому же Байкалу не останется за ними?
ВОТ ЭТО — слабость и волюнтаризм власти — и есть самое пугающее в случившемся. В противном случае можно было бы не рассуждать об истинных побуждениях и первоначальных планах участников конфликта: главное, с Байкалом все в порядке!
Но то, что случилось на заседании в Томске, продемонстрировало столь высокий уровень безответственности власти, что доверять ее решениям просто невозможно. Если мановением державного пальца принимается столь важное решение, то необходимо незамедлительно дать ответ на вопрос о том, чего стоят все предыдущие экспертные решения и оценки безопасности нефтепровода. Проводившие их эксперты непрофессиональны? Тогда почему государство тратит на этих экспертов и экспертизы такие деньги и какие последствия может иметь такой непрофессионализм в дальнейшем? Экспертизы были «заказными», то есть результаты должны были устраивать тех, кто заплатил или имеет власть и влияние? Тогда кто же эти коррумпированные «заказчики»? И опять-таки вопрос о последствиях таких псевдоэкспертиз. Ведь сомнительный, с экологической точки зрения, мегапроект строительства нефтепровода явно не последний в жизни нашей страны.
Кстати, разговор о том, что Путин, мол, просто «перестраховался», несерьезен. Слишком большие деньги стоят на кону. По разным оценкам, дополнительные расходы на строительство могут составить от 250 до 900 млн долларов. Окупится ли при таких расходах проект? Ведь несколько недель нас убеждали, что при переносе трубы на север строительство станет настолько дорогим, что потеряет смысл. Что, опять лгали? Или же строительство и в самом деле нынче бессмысленно, а значит, начинать его — небезопасная авантюра?
Между тем, несмотря на столь серьезные изменения, строительство, как и предполагалось, начинается уже в пятницу. При серьезном отношении к делу такое было бы невозможно: нужны новые расчеты, новые проекты, новые сметы. А нас убеждают, что, мол, построим с двух сторон до определенных точек, отмеченных на карте большим специалистом по трубопроводам президентом Путиным, а «там видно будет».
Но что будет на самом деле, к сожалению, не видно. Когда важные решения принимаются не по закону, да и законы меняются в зависимости от интересов власти, а не общества, — какие могут быть гарантии, что Байкал действительно спасен? На что ссылаться, если завтра все переиграют, и трубу все же будут прокладывать по берегу озера? На слово президента? Увы, гарантия эта ненадежная. Вспомним хотя бы историю с назначениями губернаторов. Сначала президент публично утверждал, что главы регионов должны избираться, потом передумал и сам же изменил эту норму. А постоянные заявления президента о защите национальных интересов и территориальной целостности государства в сочетании то с «безвозмездной передачей» Амурских островов Китаю, то с закрытием уникальной российской военной базы на Кубе (и это при том, что, посещая Кубу, президент говорил о важности и нужности этой базы)?
Да и лукавы президентские слова в отношении трубы: «Я же сказал севернее, а насколько, значения не имеет». Для Путина и впрямь не имеет: он не инженер, не экономист, не байкальский житель. Для него имеют значение только труба, по которой текут нефтедоллары, и рейтинг, позволяющий ему сохранять власть, а значит, и контроль над этой трубой.
Для нас, рядовых граждан России, труба как раз роли не играет. Что толку нам от нефтедолларов, оседающих в стабфондах и на счетах олигархов? А вот Байкал, который необходимо сохранить и для себя, и для будущих поколений, значение имеет. А потому будем внимательно следить за развитием ситуации, помня, что с окончанием президентской пиар-акции основные события только начинаются. Байкал у нас в стране один, а разного рода вайнштоков, вхожих к президенту, хватает. И у всех у них совсем немаленькие аппетиты и амбиции.