За врагами я, парень русский,
Наблюдаю, гневно дыша.
Палец твердо лежит на спуске
Безотказного ППШ.
Впереди города пустые,
Нераспаханные поля.
Тяжко знать, что моя Россия
От того леска — не моя...
Из стихотворения
поэта-фронтовика, павшего в бою
Книга о перестройке со свастикой
Кто-то очень верно подметил: нашей познавательной активностью движет «мотив неполного знания, стремящегося стать полным»... Наверное, потому я всегда испытывал особый интерес к теме, которая долгое время оставалась не то чтобы закрытой, но как бы недоосвещаемой. К теме немецко-фашистской оккупации значительной части СССР в 1941—1944 гг.
Да, у нас достаточно подробно говорилось о партизанах, о подпольщиках, о героях и мучениках того периода. Но была ведь и огромная масса простых обывателей с их повседневными заботами о своем выживании, о своем благополучии. Какие изменения внес в среду их обитания оккупационный режим? В чем конкретно состоял «новый порядок», введенный нацистами на занятых землях? Такие вопросы обычно оказывались на периферии внимания советских историков, литераторов, журналистов. И вот в последнее время стали появляться содержательные материалы на эту тему.
Не так давно довелось ознакомиться с интересными изысканиями С.И.Линеца о состоянии сельского хозяйства Северного Кавказа в тылу гитлеровских войск. Краткий реферат его публикации я сопроводил некоторыми комментариями и предложил вниманию читателей (Оккупация и аграрный вопрос. СР. 26.03.05).
А сейчас хотелось бы представить монографию историка Е.Ф.Кринко «Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942—1943)» (Майкоп, 2000, 242 с.)
Книга эта не только проясняет малоизвестное о военном лихолетье. Она содержит в себе богатый материал для актуальных сопоставлений. Но необходимо подчеркнуть: сам историк не позволяет себе никаких аналогий с сегодняшним днем. События прошлого он излагает невозмутимым тоном летописца, озабоченного лишь точностью приводимых фактов.
Да, автор книги предельно объективен, что, несомненно, делает ему честь. Но мы, читатели, вправе быть субъективными — вольны каждый по-своему осмысливать обнародованные материалы исследования.
Этим правом я и воспользуюсь, еще раз обговорив непричастность уважаемого Евгения Федоровича Кринко к тем обобщениям и выводам, которые будут сделаны ниже.
Так вот. Углубляясь в содержание монографии, раз за разом ловишь себя на одной непрошеной мысли. Некий дерзкий внутренний голос то и дело внушает: «Да ведь это, как сегодня!», «О-о, и это узнаваемо!..». Да все бьет и бьет в одну точку: дескать, смотри, россиянин, еще в начале 40-х годов прошлого века миллионы твоих соотечественников испытали на себе первую волну тех самых радикальных преобразований, что впоследствии будут названы «перестройкой». И первыми перестройщиками-реформаторами СССР, по моему мнению, выступили... Гитлер, Геринг, Гиммлер, Кейтель, Розенберг, Геббельс, Борман, Риббентроп — архитекторы «нового порядка» на оккупированных территориях. Это потом, через несколько десятилетий, начатый ими, но прерванный Красной армией процесс возобновят Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс, Черномырдин, Касьянов и другие преобразователи уже как бы второй волны...
В общем, в свете системно изложенных исторических фактов родственная связь обоих режимов просматривается невооруженным глазом.
Но «просматривается» — категория несколько туманная. Мы
же вступили на стезю науки и не должны брать на веру все, что
нам кажется. А посему выдвинем соответствующую гипотезу,
имея в виду, что гипотеза — это логически обоснованное предположение, справедливость которого проверяется дальнейшим анализом.
В данном случае предположение напрашивается такое:
Режим, навязанный современной России, — это модернизированный «новый порядок», введенный в свое время немецко-фашистскими захватчиками на оккупированной части Советского Союза.
По образному выражению известного социолога В.А.Ядова «гипотеза есть знание, отпущенное в кредит».
Вот и попробуем отработать кредит — займемся проверкой выдвинутой гипотезы, вчитываясь в книгу историка и размышляя о современности.
Управление
В первой части своей работы Е.Ф.Кринко воспроизводит систему управления захваченными регионами СССР.
На вершине оккупационной пирамиды находилось Министерство по делам восточных территорий, возглавляемое А.Розенбергом.
Ниже — четыре рейхскомиссариата: «Остланд», «Украина», «Москва» и «Кавказ» во главе с имперскими наместниками-рейхскомиссарами.
Это уже кое-что напоминает, не правда ли? Да, современное расчленение России на федеральные округа. К тому же полномочные представители президента РФ, ведающие округами, функционально близки к бывшим наместникам. И когда, например, на экране возникает Д.Козак, полпред по нашему ЮФО, то сразу приходит на память, что в 1942—1943 гг. на аналогичном посту был рейхскомиссар А.Шикеданц. Последний, правда, не успел перебраться к месту службы и все это время оставался в Берлине с аппаратом в 1200 человек. А кстати, интересно бы узнать численность персонала у самого г-на Козака...
Однако пойдем дальше. То есть ниже.
Основная нагрузка выпала на городские и районные структуры ведомства Розенберга. Как только войска вермахта занимали очередной населенный пункт, власть над ним брал на себя старший сухопутный начальник. Когда же главные силы уходили вперед, управление тыловым районом передавалось военной комендатуре. Отныне она представляла здесь немецкую военную администрацию.
Именно «администрацию»! А ведь это ключевое понятие и в постсоветской системе власти. Не так ли?
Военная администрация в свою очередь формировала гражданскую из местных кадров под началом бургомистра (головы, атамана). Органы гражданской администрации назывались управами.
На каждые 100 жителей приходился один штатный полицейский из числа здешних казаков, дезертиров или военнопленных.
Небольшими станицами, хуторами, аулами управляли старосты. Они избирались на сходах (единственная выборная должность!) и содержались самими избирателями — по одному рублю с каждого жителя от 14 лет... Ну а под началом старост действовали еще квартальные и десятские.
Такая была «вертикаль». Помимо служб Розенберга, на местах вели работу подразделения двух других имперских ведомств: тайная политическая полиция, или гестапо, Гиммлера и хозяйственные инспекции (команды, группы) Геринга. Естественно, они сотрудничали между собой.
Как отмечает Е.Ф.Кринко, гражданская администрация создавалась лишь на уровне оккупированных городов и районов. Получается, что нашему губернатору А.Ткачеву не нашлось бы места в системе управления краем... Зато краснодарский мэр — тот бы сразу окунулся в руководящую стихию.
Лишь только немцы заняли город, как 10 августа 1942 года полевой комендант созвал у себя «собрание общественности» Краснодара. «На нем, — констатирует историк, — присутствовали 20—25 человек, главным образом работники коллегии адвокатов и преподаватели педагогического института. Комендант ознакомил собравшихся с порядком управления на оккупированных территориях и предложил выдвинуть кандидатуру на пост бургомистра города. (Схема, согласитесь, узнаваемая! — О.Д.) На следующий день бургомистром был утвержден адвокат М.А.Воронков».
Из дальнейшего выясняется, что «служил он недолго, но честно». Уже 9 сентября распоряжением ортскоменданта капитана Блехшмидта предшественник нашего Евланова был освобожден от должности с выдачей безвозвратной ссуды в 10 000 рублей «на лечение и отдых». До прихода Красной Армии 12 февраля 1943 года городом успели порулить еще два выдвиженца-назначенца.
Ну а как вообще строились отношения между военной и гражданской администрациями? Ученый Кринко дает четкий ответ:
«Оккупанты отводили органам местного управления чисто вспомогательную роль, подчеркивали, что они «не являются носителями русской государственной власти»... Любое проявление самостоятельности с их стороны жестко пресекалось».
Вот так. Причем немецкие военные зачастую не скрывали своего брезгливого отношения к полицейским и старостам, членам управ и бургомистрам. Что ж, чувство вполне естественное. То же самое они бы наверняка испытывали к перевертышам-«единороссам».
Каждую неделю в военных комендатурах городов и районов
проводились планерки. Бургомистры и старосты отчитывались перед немцами о проделанной работе, получали установки на следующую неделю, извещались о новых распоряжениях оккупационных властей...
Захватчики использовали управителей-аборигенов не только в качестве своих пособников. Последние рассматривались и как некий буфер между чужестранцами и коренным населением. Имелось в виду «переложить на них ответственность за неприятные и непопулярные мероприятия» (Геббельс). А что, разве не так же поступают наши федеральные власти, когда принимают антинародные законы, а козлами отпущения за их последствия выставляют чиновников местных администраций? И разве не точно так же с самими федеральными властями как «управой» России обращаются правители стран «Большой семерки» в качестве глобальной «комендатуры»?.. Аналогия напрашивается, согласитесь!
Вершились при немцах и суд, и расправа. С нарушениями оккупационного режима (сопротивление властям, невыполнение предписаний, отсутствие необходимых документов и т.п.) разбирался лично военный комендант. Менее тяжкие правонарушения передавались на рассмотрение гражданских судей. Как и в наши дни, они не избирались, а назначались. Диапазон наказаний применялся довольно широкий: от смертной казни до штрафа. Особенно часто практиковалась порка розгами. К примеру, колхозники Ковалевский и Щупляк из станицы Пашковской получили по 25 розог «за медленную работу»... В исполнении телесных наказаний более всех преуспели казаки.
Завершая тему управления, следует также отметить, что при немцах было запрещено, а не ограничено, как сейчас, проведение митингов и демонстраций. Не регламентировалась и контролировалась, как ныне, а исключалась вообще деятельность каких-либо партий. Нет-нет, у нас до такого не дошло. Пока еще...
Экономика
Планируя вторжение, Гитлер и его сподвижники рассчитывали на «блиц-криг». Отсюда главной экономической задачей кампании было заполучить как можно больше продовольствия и горючего для стремительно наступающих войск. С остальными хозяйственными трофеями намечалось поступать так. У захваченных заводов и фабрик забирать готовую продукцию и сырье, а сами предприятия консервировать, ставить под охрану и уже после победы решать их дальнейшую судьбу.
В планах фюрера на перспективу было уничтожить все промышленное производство Советского Союза, за исключением добывающих отраслей; проложить гигантские автострады, соединяющие восточные колонии с рейхом; обеспечить раздельное проживание на завоеванных землях переселенцев из Германии и «унтерменшей» (недочеловеков).
Мы знаем: первая треть этой программы реализована почти на 100 процентов. Но — благодаря усилиям современных политиков и экономистов. А тогда, к великому огорчению гитлеровцев, молниеносной войны не получилось. Фашистскому руководству пришлось на ходу корректировать свои замыслы, в том числе в отношении советской экономики. И ко времени оккупации Кубани войска вермахта уже имели директиву не о консервации, а об интенсивном использовании производственного потенциала.
В монографии Кринко названы предприятия, которые оккупантам удалось восстановить и запустить в работу. Перечень их, надо признать, впечатляет.
Возрождению местной экономики способствовали «инвестиции из центра». Да, представьте себе! Образованное при министерстве Розенберга «Общество обеспечения немецких капиталовложений» доставило в оккупированные районы промышленное оборудование на сумму 45 миллионов рейхсмарок.
Провозглашая частную собственность «основой наивысших достижений народного хозяйства», нацисты немедленно дали зеленый свет бизнесменам из «унтерменшей». Вот когда начали появляться «новые русские». Стали открываться различные коммерческие заведения: магазины, ларьки, киоски, мастерские и т.п.
Примечательно, что заводить свое дело могли и ответственные лица местных управ. Так, заместитель краснодарского бургомистра некто Хотов открыл ресторан «Фортуна», другой заместитель, Петров, стал совладельцем ресторана «Кавказ». А не пора ли и нашей «партии власти» узаконить частнопредпринимательскую деятельность тысяч и тысяч российских чиновников: сколько еще можно маскировать ее?..
В общем, полный zuruk, что по-немецки означает «назад». Назад, к капитализму!
Логично было бы при таком настрое сразу же приступить к акционированию объектов социалистической собственности. И начать их приватизацию... Ан нет, ни о чем подобном в обстоятельной работе о фашистском «новом порядке» вычитать не удалось. Выявилось другое. Многие германские промышленники и чиновники действительно предлагали сходу преобразовать советскую государственную собственность в частную. Но в руководстве рейха рассудили по-своему:
«Большевистские хозяйственные формы противоречат национал-социалистическим интересам... Однако время для соответствующих преобразований еще не пришло» (Геринг).
Иными словами, капитализм — да, приватизация — нет!..
Как тут не вспомнить дискуссии, которые велись у нас на рубеже 80—90-х гг. о путях перехода к рынку. Опытные хозяйственники, ученые отговаривали амбициозных дилетантов от идеи разгосударствления и приватизации. Они полагали, что частный капитал должен сам определиться в новых условиях — насытить своими товарами и услугами сферу потребительского рынка, не охваченные в должной мере общественным производством. Как сейчас вижу выразительный заголовок одной из тогдашних статей «Не «Вместо», а «Вместе»!».
Но куда там. Вертопрахи-демократы затюкали инакомыслящих. И «процесс пошел...» — обвальный процесс всеобщего и полного разгосударствления, что уже пятнадцатый год опускает и опускает страну. И мы имеем разруху, какой не знала Россия со времен Рюриковичей.
А вот немцы к решению вопроса подошли диалектически. Утверждая частную форму собственности, не только не отменили большевистских хозяйственных форм, но сделали их своей опорой. Статус захваченных ими советских предприятий и организаций как был, так и остался государственным. Сменилось лишь государство-собственник.
Аналогично строилась аграрная политика.
Гитлеровцы вступили в пределы СССР с программой «деколлективизации», имея целью вернуть наших селян в исходное положение крестьян-единоличников. В этом плане курс преобразователей с фашистской свастикой и курс их преемников с двуглавым орлом сливаются в единую генеральную линию. Но в отличие от новорусских агрореформаторов немцы начали не с ликвидации коллективных хозяйств. И не с искусственного разведения фермеров. Уже с первых дней вторжения они обеспечили бесперебойную работу в полеводстве и животноводстве. В колхозах, совхозах, машинно-тракторных станциях полностью сохранили сложившуюся организацию труда, систему оплаты. Оказали сельскохозяйственному производству прямую государственную помощь в виде поставок различной техники на 173 млн марок. (Установлено С.И.Линецем. — О.Д.)
Что же касается преобразования колхозов и совхозов в сеть единоличных хозяйств, то согласно «Закону о новом аграрном порядке» кампания эта должна была проводиться поэтапно. Окончательно перейти на хуторскую (фермерскую) систему землепользования намечалось лишь после того, как все крестьянские хозяйства обзаведутся необходимым набором машин, орудий, инвентаря...
Экономические последствия вражеского нашествия были чудовищны. После изгнания захватчиков сотни промышленных предприятий, административных и жилых зданий, большинство вокзалов, электростанций, других жизненно важных объектов Кубани простирались в руинах. Посевные площади колхозов и совхозов сократились в два с лишним раза, хозяйства потеряли 3540 тракторов, 318 400 лошадей, многие сотни тысяч голов скота и птицы. Суммарный ущерб, нанесенный Краснодарскому краю, превысил 15 миллиардов рублей.
Приведя эти данные, автор книги «Жизнь за линией фронта...» уточняет: экономические потери в основном были связаны с военными действиями, эвакуацией и реэвакуацией.
Оговорка очень существенная! Ибо, как представляется, в течение нескольких относительно «мирных» месяцев 1942 года оккупанты занимались не только разорением края.
Тщательно проштудировав работу Е.Ф.Кринко, могу утверждать: по целому ряду позиций гитлеровцы отнеслись к подвластной им экономике гораздо осмотрительнее, чем наши завзятые либералы. В действиях тогдашних немецких управителей просматривается хоть какое-то созидательное начало, проступает взвешенный и дальновидный подход. И еще профессионализм. Недаром хозяйственные инспекции Геринга комплектовались из предпринимателей и специалистов разных отраслей, ветеранов интендантской службы с опытом Первой мировой войны. Это вам не отечественные «младореформаторы», бывшие завлабы да цветочные торговцы!
Но, с другой стороны, не следует идеализировать немцев, приписывать им некий гуманизм победителей, возрождающих экономику побежденных. О нет! У фашистов был свой «оккупационный хозрасчет». И текущие, и перспективные хозяйственные вопросы на завоеванных землях они решали постольку, поскольку это сулило максимум ресурсов для их собственной страны. Deutschland, Deutschland uber alles! — «Германия, Германия превыше всего!»
Социальная сфера
«Война войной, а еда по расписанию»...
То же самое и при оккупации. И «под немцами» жизнь продолжалась. В исследовании Е.Ф.Кринко социальной тематике отведено немало страниц, насыщенных интересными данными.
Вот «Прейскуранты цен на продукты питания в Тихорецке», утвержденные комендантом Дриеером и бургомистром Савченко. Приводятся два таких документа: от 25 августа и 10 октября 1942 года.
Смотрим, сравниваем. За полтора месяца заметно повышение цен на сахар, подсолнечное масло, на гречку, сметану, некоторые виды овощей. По ряду позиций изменений нет. Колбаса и сало как были в конце августа, так и остались в октябре по 22 рубля за килограмм. Не обновлялись ценники на рыбу, на лук. А говядина, молоко, рис, картофель даже подешевели...
Красноречивы заключительные строки каждого прейскуранта:
«У лиц, завышающих цены, товар должен быть конфискован, а на них наложено взыскание».
Как вам это нравится? Подход, несомненно, жесткий. Но жесткий — для торговцев, а не для основной массы населения. А теперь вспомним, что утворила спустя полстолетия, в 1992 году, команда Ельцина—Гайдара, когда одним махом и «отпустила» цены, и низвела до мизера денежные сбережения граждан. Гибельные последствия той вероломной акции дают о себе знать до сих пор!
Другое дело — насколько удалось немцам в 1942 году удержать контроль над ценообразованием. Факты говорят, что решить эту задачу они не смогли. Действующая армия требовала все больше поставок сельхозпродукции, что истощало продовольственные ресурсы в тылу. А дефицит продуктов неуклонно сказывался на розничных ценах. Оккупационные власти, которые поначалу пытались полицейскими мерами обуздать торгашей, удрученно признали: «Современное положение нужно в силу необходимости терпеть».
Ну и как же перебивались люди?
Выручали домашние припасы от огородов, от послеуборочной «зачистки» колхозных полей. Шли в пищу крапива, щавель, макуха (жмых), разные суррогаты. Не брезговали мясом павших животных. На продукты питания меняли одежду, обувь, книги и пр. В натуральном товарообмене порой участвовали и немецкие солдаты.
В большинстве мест население худо-бедно, но обеспечивалось хлебом. Его продавали по строгим нормам и твердым расценкам: от 1 до 2,7 рубля за кг, тогда как на базаре доходило до 200.
Здесь будет уместно сказать об оплате труда. На нее особо рассчитывать не приходилось. Уборщица в учреждении, например, получала 150 рублей, конюх — 200, механик МТС — 350 в месяц. Ставки врачей были в пределах 600—700. Оклад районного бургомистра составлял 2000 рублей.
Как и в новейшей истории РФ, с выплатой получки были хронические перебои. По свидетельству одного рабочего, деньги при немцах ему выдали только два раза. Регулярно получали заработную плату чиновники управ и полицейские, более или менее стабильно — остальные бюджетники.
Упомянув бюджет, поведаем о налогах. Вот некоторые ставки при оккупации:
налог на недвижимость — 1%;
налог с оборота — 4%;
подоходный — 10%.
Доходы до 200 рублей в месяц, объекты социального и сельскохозяйственного назначения, а также мастерские, выполняющие заказы германской армии, налогом не облагались.
Из суммы всех поступлений одна половина направлялась в бюджет рейха (считай, по-нашему, в федеральный бюджет), другая оставалась в распоряжении местной администрации. Соотношение — 50:50. А каковы нынче межбюджетные отношения? Знаю точно: не в пользу периферии. Если не ошибаюсь, где-то 75:25...
Горрайуправам разрешалось вводить и свои, местечковые подати, как то: за собаку — от 50 до 100, за кошку (кота) — от 20 до 50 рублей. Взимались сборы за прием и выдачу любых заявлений и документов. Кстати, то же практикуют и новорусские столоначальники.
Теперь о подвижках в области образования и здравоохранения. Доставшиеся им сети советских учебных и лечебно-профилактических учреждений новые власти сочли подходящими, но решительно внедрили то, что пока лишь исподволь, как говорится, тихой сапой продвигают правители современной России. А именно: ввели платные образовательные и медицинские услуги (заветная цель наших министров-монетаристов!). Не мешало бы прицениться к оккупационным тарифам, ведь подобное и нам уготовано... Амбулаторный прием стоил от 4 до 5 рублей, общий анализ крови — 20, рентген — от 10 до 25, сложная хирургическая операция обходилась в 150—250. Дороже всего был аборт — до 300 рублей.
В книге подчеркнуто: оккупационная администрация добивалась стопроцентного всеобуча и строго следила за санитарным состоянием населенных пунктов. Чего, увы, не скажешь о нынешней администрации многих городов и весей...
Как явствует из материалов исследования, при «новом порядке» продолжала действовать, хотя и в сильно измененном виде, система льгот и привилегий.
В самом деле. Выше упоминались адресные налоговые послабления. Но ведь это те же льготы. И в расценках на медицинские услуги можно отметить тот же мотив. Для больных с доходом до 900 рублей в месяц применялись скидки. А пациенты детских консультаций, зарегистрированные безработные, пострадавшие от производственных травм, психбольные, острозаразные и прочие получали медпомощь бесплатно.
Что еще? Служащим выделялись участки под огороды, подсобные хозяйства. В сельской местности от продовольственных поставок для вермахта освобождались учителя, врачи, другие специалисты, а также инвалиды, престарелые, многодетные семьи. Но при этом поставки от семей красноармейцев были строго обязательны!.. С другой стороны, при отделах социального обеспечения действовали специальные бюро помощи гражданам, репрессированным в годы советской власти. Им назначались пенсии и единовременные пособия, выдавались ордера на жилье, гарантировались трудоустройство, обеспечение продовольствием и топливом. Чем не натуральные льготы?.. Немалые привилегии имело прикормленное гитлеровцами «новое казачество». Особо рьяным служакам из этого сословия наполовину сокращали налоги, прирезали дополнительные земельные наделы по 1 га, выделяли по две лошади на хозяйство.
Но как бы там ни было, а даже тогда, в «сороковые роковые», льготы по существу действовали! И не маячило никаких признаков Федерального закона №122, что срубит их под корень... Но тогда наш Б.Грызлов наверняка еще не родился.
Завершая данный раздел, напомним читателю, что пересказ-комментарий «Жизни за линией фронта...» строится как проверка выдвинутой гипотезы о единой природе былых немецко-фашистских преобразований и современных реформ в нашем Отечестве. При таком подходе не станем углубляться в приводимые Е.Ф.Кринко материалы о широком партизанском движении, о подполье, о массовом саботаже мероприятий оккупационной администрации, а также о сотрудничестве с захватчиками (коллаборационизме) и фашистском терроре на Кубани. И все же на самом последнем нужно хотя бы кратко остановиться. Иначе не будет целостного представления о социальном самочувствии «под немцами».
Для коренных кубанцев символом фашизма стали машины-«душегубки», впервые примененные нацистами в Краснодаре. Во тьме их набитых людьми фургонов, заполняемых отработанными газами двигателя, задохнулось около 7 тысяч человек. Треть из них составляли дети...
Но смерть несли не только эти «черные вороны». Весь оккупационный режим оказался адской машиной людомора. И все живое непроизвольно ощущало смертоносные токи от надменных непредсказуемых чужеземцев, от портретов их бесноватого фюрера, одержимого идеей этнической чистки человечества:
«Нам придется развить технику истребления населения... Я имею право уничтожать миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».
За считаные месяцы 1942—1943 гг. гитлеровцы и их пособники истребили в Краснодарском крае 64 540 человек, в подавляющем большинстве безоружных, лишив их жизни только по идейным и расовым мотивам. В германскую неволю, а там и на верную гибель было угнано 129 335 «восточных рабов». Край обезлюдел почти на двести тысяч жителей.
Нарастающий вал геноцида — вот главное, что определяло социально-психологическую атмосферу под игом захватчиков. И потому даже те, кто пережил оккупацию относительно благополучно, на вопрос: «Как было при немцах?» — чаще всего отвечают: «Как в страшном сне».
Идеология
Во время оккупации советские люди подвергались интенсивному идейно-политическому «перевоспитанию». Направлял «педагогический процесс» имперский министр народного просвещения и пропаганды Геббельс со своим мощным аппаратом. Но, как следует из книги, то была не единственная движущая сила фашистской духовной экспансии. В распространении идей национал-социализма участвовали также службы Министерства по делам восточных территорий, специальные подразделения Генштаба, чины немецкой военной администрации. Агитационно-массовую работу с населением вели чиновники местных управ, старосты, квартальные, десятские.
К формированию «нового унтерменша» подключилась и часть бывших т.н. политбойцов ВКП(б), быстро сменивших свою идейную ориентацию. Особое рвение проявляли журналисты, работники культуры и искусства, юристы, преподаватели. Узнаем тебя, «гуманитарная интеллигенция»!..
Перестройка массового сознания в направлении «Хайль Гитлер!» осуществлялась через печать, сети проводного радиовещания, с киноэкранов и сценических площадок. На производстве и по месту жительства проводились политбеседы, громкие читки профашистских газет. Улицы пестрели лозунгами, плакатами, всевозможными воззваниями.
Несколько подробнее — о содержательной стороне пропагандистского прессинга. Здесь наряду с материалами Е.Ф.Кринко привлечем и некоторые другие научные источники. А чтобы их пересказ-комментарий сделать короче, упростим порядок изложения фактов. Дело в том, что фашистская система промывания мозгов образца 1942—1943 гг. в тематическом плане — буквальный прообраз современного российского агитпропа. Прообраз настолько безусловный, что нет нужды по каждому пункту (за исключением, правда, одного) отслеживать признаки их сходства или различия. А потому поступим следующим образом. Разберем агитационно-пропагандистский «боекомплект» нацистов на отдельные составляющие — содержательные элементы — и с немецкой аккуратностью расположим их по порядку номеров: eins, zwei, drei... Беглого знакомства с ними будет вполне достаточно.
Итак...
Eins. Неистовый антикоммунизм... В боевом комплекте идеологов со свастикой то была супердальнобойная, стратегическая составляющая. Историки дружно отмечают: и газетные борзописцы, и голоса из репродукторов, и другие трубадуры нацистских идей исступленно клеймили партию большевиков. Предыдущий строй изображался не иначе, как «большевистское иго». Людям внушалось, что они пребывали «в клещах красного дракона», ходили «под тяжким ярмом порабощения» и притом над ними нависал «кровавый топор НКВД». Непрерывным потоком шли расследования «кремлевских тайн», связанных с борьбой за власть и с репрессиями.
Zwei. Яростные атаки на социалистические преобразования в народном хозяйстве: индустриализация СССР — это, мол, «пот, слезы и кровь трудящихся», коллективизация — «самая постыдная, самая темная страница в цепи большевистских преступлений» и т.п.
Drei. Обвинения по адресу руководства Советского Союза и прежде всего И.В.Сталина в развязывании войны. Дескать, это «красный» диктатор и его приспешники в интересах мировой плутократии ввергли русский народ в бессмысленную бойню... В массовом порядке распространялись карикатуры на советских партийно-государственных деятелей и полководцев, анекдоты, сплетни про них.
Vier. Дегероизация Красной армии... Утверждалось, что ввиду блистательных побед вермахта и бездарности собственного командования советские войска охватывает паника. «Бойцы, не желая драться за чуждые им интересы, толпами сдаются в плен...» Ну а если идут в бой, то только «...под дулами винтовок и автоматов заградотрядов».
Ой нет, простите! Запутался в цитатах. Последние слова, про заградительные отряды, — это уже тезис президента РФ, озвученный накануне 60-летия Победы... Досадная накладка! Впрочем, оправдать ее можно тем, что утверждение В.Путина, будто советских воинов гнали в наступление «особисты», прозвучало абсолютно в унисон с вражеской пропагандой 1942—1943 гг. А посему сочтем ошибку не принципиальной и пойдем дальше.
Funf. Идеологический вандализм... Снос монументов, символизирующих эпоху Великого Октября. Изъятие, уничтожение, запрет на хранение литературы, несущей «пафос большевизма». Такой же дискриминации подверглись фильмы, спектакли, песни советских авторов.
Sechs. Эпидемия переименований.... Обновлялись названия населенных пунктов, улиц, предприятий и хозяйств. Так, станица Ленинградская наречена была Уманской, в Майкопе улица Пролетарская — Купеческой... Менялись таблички на фасадах учреждений. Школа стала именоваться гимназией, милиция — полицией, местный исполком превратился в управу. Вместо обращения «товарищи» было введено «господа». Сюда же можно отнести кардинальное обновление памятных дат. В частности, оккупанты объявили праздником день создания национал-социалистической партии Германии...
Теперь вам ясно, уважаемый читатель, откуда родом официальная идеология современной России? По всем рассмотренным пунктам она прямая наследница идеологии, насаждаемой в зоне фашистской оккупации. А разве не так?.. Антикоммунизм? Однозначно — да! Отрицание великих достижений социализма? Да! Демонизация знаковых фигур СССР? Да! Охаивание нашей победоносной армии?.. Дискриминация советского культурного наследия?.. Стирание из памяти названий и дат, знаменующих эпоху Октября?.. Ну конечно же, да! Не признавать здесь единства — все равно что оспаривать геометрические аксиомы.
Воздержимся от такой же поштучной описи конкретных методов неофашистской оккупации массового сознания, применяемых сегодня, — на них постоянно заостряет внимание «Советская Россия». К тому же универсальный набор этих методов нашел отражение в специальной публикации «По три метра носки вяжут» («СР», 15.12.05). В ней предметно показано, благодаря чему новорусское телевидение как главный рупор ельцинизма-путинизма заслужило свою кличку «коллективный Геббельс».
На этом можно было бы исчерпать последнюю тему, если бы не одно обстоятельство. Есть один существенный пункт, который не позволяет считать сопоставляемые процессы идеологическими «сиамскими близнецами». Больше того, в этом единственном пункте их сращивание сменяется отталкиванием...
А несовместимость вот в чем. Известно, что нацисты были ярыми антисемитами. И устраивали бедным евреям наряду с физическим форменный моральный террор. В одном из источников отмечено, что антисемитский пафос фашистской пропаганды «...порой перекрывал антисоветизм».
Ныне все это в прошлом. И слава Богу! Но вот парадокс. Представители некогда гонимой нации, заняв ключевые позиции в сфере культуры и СМИ, теперь сами выступают гонителями, идут в авангарде и антисоветизма, и антикоммунизма. А заодно и русофобии. Да, увы! Российский телеящик, до отказа набитый говорящими, поющими, хохмящими головами сынов и дочерей Израиля, непрерывно испускает специфические флюиды... Дошло до того, что в одной из листовок, попавших мне в руки на недавнем митинге, ситуация уже характеризуется как «иудонацизм». Перехлест, конечно. И тем не менее... Но это отдельный разговор, не будем отвлекаться от основного сюжета.
Два сапога — пара
Итак, вернемся к нашей гипотезе. Получила ли она подтверждение?
А гипотеза, напомню, сводилась к тому, что режим, в котором сейчас пребывает Россия, есть модификация «нового порядка», введенного немецко-фашистскими захватчиками на временно оккупированных территориях СССР. На такую мысль навело автора этих строк знакомство с монографией Е.Ф.Кринко «Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942—1943 гг.)».
Но, как известно, не всякое предположение открывает истину. Возникшая догадка требовала серьезной проверки. Для этого мы самым тщательным образом проработали книгу авторитетного историка и сопоставили отраженную в ней ситуацию с положением на сегодня. Сверка проводилась по четырем основным позициям, означенным под заголовками настоящей статьи.
И вот подводим итоги уже как бы собственного исследования...
В системе управления нынешние власти России определенно «позаимствовали» у немецких оккупантов членение страны на рейхскомиссариаты (федеральные округа). По их же примеру упразднили власть Советов народных депутатов, заменив ее диктатурой администраций. Свели к минимуму полномочия местного управления. Начали и форсируют переход от выборности к прямому назначению глав территорий... Но еще частично сохраняются элементы демократии. Так, наряду с «Единой Россией» допускается существование некоторых других партий.
В области экономики, равняясь на гитлеровцев, отечественные реформаторы энергично занялись реставрацией капитализма. По этой части все — один к одному. Вот только в порыве административного восторга наши перепрыгнули через этапы: сразу начали с ликвидации государственных предприятий и кооперированных хозяйств, передав их в частные руки, в результате чего... Впрочем, остальное известно. Обобщенно говоря и фигурально выражаясь, Герман Геринг не взял бы к себе на службу Германа Грефа.
В социальной сфере буржуазный новорусский строй роднят с режимом фашистской оккупации: крайне низкий уровень оплаты труда основной массы работающих, неудержимый рост инфляции, явный дрейф в сторону платного образования и здравоохранения, классовый подход к предоставлению государственных гарантий жизнедеятельности. В то же время, как это ни парадоксально, немецкий «новый порядок» выглядит более гуманным в отношении малоимущих. Главное доказательство тому — сохранение льгот. Видно, не зря Розенберг как-то заметил: «Население должно быть сытым». Другой вопрос, что это «сытое» население подвергалось системному сокращению своей численности. Тут уж оба сопоставляемых режима, что называется, два сапога — пара.
В идеологии наши идут буквально след в след за национал-социалистами как циничными манипуляторами массового сознания. Сейчас, как и тогда, духовную атмосферу общества определяет густопсовый антикоммунизм. Только в отличие от Третьего рейха, где пропаганда «от противного» направлялась специальным министерством, в новой России ей задает тон сам глава государства, в прошлом активист ненавистной ему Компартии (член парткома советской внешней разведки в ГДР). Да, особняком стоит еврейский вопрос. Но если учесть, что былая иудофобия симметрично перекрыта русофобией, то и здесь получается некий баланс...
Как видно, оба режима по всем параметрам обнаруживают признаки совпадения.
Возможно, кого-то не совсем убедят эти умозаключения. Тогда вот еще два аргумента. Уж перед ними-то ваш червь сомнения будет бессилен! Эти два абсолютно неоспоримых довода — развал экономики и геноцид населения. Да, разор и людомор от оккупантов как первого, так и второго пришествия.
Вспомним: Гитлер намечал ликвидировать советскую промышленность, сохранив лишь добычу сырья, и всюду, куда бы ни ступил германский сапог, предприятия в конечном счете были обречены.
Ну а что перед нами теперь? Лунный ландшафт деиндустриализации. Перестройщики и реформаторы — оккупанты второй волны — «смыли» с экономической карты государства не просто отдельные предприятия, а целые отрасли производства: самолетостроение, кораблестроение, приборостроение, производство строительных и сельскохозяйственных машин, инструментальную, электронную, фармакологическую промышленность. В процессе ликвидации находится российский автопром.
В аграрном секторе положение еще хуже. В результате сплошной деколлективизации страна лишилась продовольственной безопасности. Утрачено 54 млн голов крупного рогатого скота и свиней, тогда как за 1941—1944 гг. их потери составили лишь 37 млн(!), а в целом, по сравнению с 1990 годом, производство мяса упало в 2,5 раза. Почти вдвое сократилось производство зерна на душу населения.
«На душу населения»... Населения, которое убывает по миллиону душ ежегодно, или по два человека в минуту!.. Если нашествие гитлеровцев обернулось для Советского Союза гибелью 20 миллионов мирных жителей, то реформы Ельцина—Путина сократили численность населения России на 15 миллионов человек. Смертность превысила рождаемость в два раза. Каждые 9 из 10 новых захоронений — могилы русских людей.
Судя по последним публикациям, исследователи новейшей истории РФ независимо друг от друга формулируют один и тот же вывод: экономический ущерб и людские потери от внедрения программ 1991—2005 гг. уже соизмеримы с потерями в Великой Отечественной войне...
Таким образом, не только характер цели, методы, но и реальные последствия былых фашистских преобразований и проводимых ныне реформ можно считать идентичными. А это превращает нашу догадку об оккупационном характере современного правящего режима из гипотезы в бесспорный научный факт!
Пройдут сотни лет и будущие историки Отечества, вглядываясь через телескопы времени в далекие события XX—XXI веков, наверняка снивелируют отдельные неоднозначные проявления сущности и сольют первую и вторую волны оккупации в одно сплошное «цунами».

 

 

 

О. ДЖИГИЛЬ.
Краснодар.