Азербайджанский поэт Самед Вургун родился в 1906 году в селе Гыраг Салыхлы. Его отец одно время был сборщиком податей в Казахском уезде. Однако с бедного населения этого района мало что можно было взять, и вскоре Юсифага Векилов был освобожден от этой должности, так как не смог обеспечить своевременное поступление налогов в казну.

Народные традиции окружали Самеда с первых лет жизни — отец играл на сазе и хорошо знал ашугские стихи, мать и бабушка пели азербайджанские песни и рассказывали народные сказки. Но детству не суждено было быть счастливым: мать Махбуба умерла, когда Самеду было шесть лет. А в шестнадцать он остался круглым сиротой. О матери, да и, наверное, о любой другой крестьянке из восточного селения начала XX века, Самед Вургун впоследствии написал:
Что было ей судьбою суждено?
Латать одежды, колыбель качая.
Все по дому, все делать ей дано!
Должна она, еще до зорь вставая,
Латать одежды, колыбель качая.
В восемь лет Самед поступил в сельскую начальную школу — Верхнесалахлинская русско-татарская школа считалась одной из лучших на Кавказе. «Мы учились на азербайджанском и русском языках, — вспоминал Самед Вургун. — Помимо творчества азербайджанского поэта Вагифа, больше всего привлекали меня к себе стихи Пушкина...» Особое отношение к великому русскому поэту он сохранил на всю жизнь: «Он, как и Вагиф, стал не только моим близким другом, он стал моим учителем», — писал Самед Вургун о Пушкине в 1949 году. Одним из его замечательных поэтических достижений был перевод на азербайджанский язык пушкинского «Евгения Онегина».
В 1918 году Самед Вургун поступает в Казахскую учительскую семинарию, которой руководил азербайджанский просветитель Фридунбек Кочарли. Говорят, что он поначалу отказался принимать Самеда — тот казался слишком маленьким. На что будущий поэт серьезно возразил: «Фридунбек, откуда знать тебе, что есть в этом сердце?» Первые его стихи появляются как раз в семинарской газете «Ученические мысли» в начале 1920-х годов. Правда, сам поэт считал своим первым напечатанным стихотворением «Обращение к юношам». Оно было посвящено комсомольцам, и девятнадцатилетний Самед призывал их:
Употребите каждый миг на то,
Чтоб в жизни больше не страдал никто,
Тем, чье лицо слезами залито,
Вы зиму превратите в лето, юноши.
Сам он вступил в комсомол в 1920 году, вскоре после того, как части Красной Армии вошли в Казах. (Интересно, что в это же время вместе с внуком в строительство социализма включается и бабушка поэта Айше — она становится членом Коммунистической партии.) Неслучайно первое из крупных произведений Самеда Вургуна было посвящено борьбе азербайджанских комсомольцев с контрреволюционной бандой. «Комсомольская поэма» была задумана в конце 1920-х годов, однако Вургун возвращался к ней на протяжении всей жизни, а полный текст был опубликован лишь после его смерти.
Под его стихами этого времени — 1920-х годов — уже порой стоит подпись — «Вургун», то есть влюбленный. А иногда — «Эль Вургуну», влюбленный в народ. С 1930-х годов Самед Юсиф оглы Векилов подписывается только так — Самед Вургун.
После окончания в 1924 году педагогического техникума, как стала называться семинария, Самед Вургун в течение пяти лет работает учителем в школе. Затем он едет в Баку, поступает в Азербайджанский пединститут, и в том же 1929 году переезжает в Москву, чтобы продолжить обучение на литературном факультете Второго Московского университета.
В эти годы в Азербайджане идет борьба между литераторами старой школы и молодыми поэтами, вдохновленными, как и Самед Вургун, «героической борьбой народа за социализм». Они пишут о той новой жизни, которую несет с собой революция. Фантастическим легендам о красавицах и чародеях, написанным витиеватым слогом с чрезмерным использованием красивых, но малопонятных народу персидских, арабских и турецких слов, новые поэты и писатели старались противопоставить произведения о современной жизни и проблемах. Роль Самеда Вургуна, таких его произведений, например, как «Комсомольская поэма», в этом своеобразном противостоянии была достаточно велика.
По признанию Самеда Вургуна, особое влияние на, казалось бы, такую обособленную восточную поэзию оказал Владимир Маяковский: «Держа равнение на Маяковского, мы, молодые поэты, двигались вперед по неразведанному полю новых тем». В 1930 году в стихотворении «Рапорт» Самед Вургун — и это действительно сильно напоминает Маяковского — заявляет:
Я —
поэт
миллионов,
пропахших
бензином и серой.
Я — враг
буржуазных салонов,
одетых в драпри и портьеры...

Я — твой поэт, рабочий класс!
Признан я иль не признан,
я тоже обязан камни класть
в фундамент социализма.
Отстаивание новых путей в поэзии, однако, вовсе не предполагало непременного отказа от классического азербайджанского стихотворного стиля. В творчестве Самеда Вургуна, как отмечали исследователи, традиции «были поставлены на службу новой тематике».
Один за другим выходят два первых сборника его стихов — «Клятва поэта», а затем «Фонарь». «Отобразить все, чем живет и дышит пролетариат страны строящегося социализма», — такую задачу ставит себе поэт. В книгу «Фонарь» вошло, например, лирическое стихотворение «Колхознице» (в переводе оно получило название «Воспоминания») — обращение к азербайджанской женщине, рассказ о ее жизни батрачки, обреченной на тяжелый, унизительный труд, «вознаграждаемый» хозяйскими тумаками. «Чего только в жизни не вынесла ты! / Ты помнишь? А может, уже позабыла?» — в то время, когда творил Вургун, можно было утверждать, что все это осталось в прошлом.
В 1930-е годы Самед Вургун не оставляет без своего поэтического отзыва почти ни одной значительной для страны темы. Его стихи — о том, как строится Советская страна, его родной Азербайджан, о труде тех, кто растит хлопок или добывает нефть. В это же время он пишет одно из самых известных своих стихотворений — своеобразный гимн Родине «Азербайджан»:
Можно ль песню из горла украсть? —
Никогда!
Ты — дыханье мое, ты — мой хлеб
и вода!
Предо мной распахнулись твои города...
Весь я твой. Навсегда в сыновья
тебе дан,
Азербайджан, Азербайджан!
«Азербайджан» соответствует моей жизни, программе моей жизни, — рассказывал о значении для него этого стихотворения Самед Вургун. — Сколько я буду жить и творить, вы все это найдете в тех мотивах, которые я вложил в это маленькое стихотворение...» Оно оказалось особым для многих азербайджанцев — поэту был известен случай, когда тяжелораненый советский солдат-азербайджанец перед смертью читал строки из «Азербайджана».
В 1935 году выходит поэма «Скамья смерти» — взволнованный ответ на процесс над Георгием Димитровым. В ее последних строчках — тревожное ожидание:
Знаем: ужасом смерти
Дни полны,
Этот ужас —
опасность грозящей войны!
На следующий день после начала Великой Отечественной войны в газете «Коммунист» было опубликовано стихотворение «На страже Родины» — в нем Вургун объявлял себя солдатом, сражающимся силой слова. Он часто выезжает на фронт, разговаривает с солдатами. В своих выступлениях на митингах Самед Вургун берет себе в помощники древних народных героев, в разные века защищавших кавказские земли от поработителей. «Мы, народы, которых объединяет вековая дружба: грузины, армяне, азербайджанцы, — не раз в нашей истории объединялись против наших общих врагов — иноземных завоевателей, — говорил он в 1942 году в Тбилиси. — Сегодня на чашу весов истории вновь положена честь и независимость наших народов...»
Часть написанных в годы войны стихов посвящена азербайджанцам, сокрушающим фашизм в разных частях страны, — они воюют в лесах Украины, водружают Красное знамя над освобожденным Орлом. В других азербайджанский поэт рассказывает об украинских партизанах, восхищенно описывает Москву, на улицах которой он встречает русскую девушку — защитницу города, которая напоминает ему пушкинскую Татьяну Ларину. В один из приездов в Азербайджан Самед Вургун познакомился с девушкой по имени Гызханым. «Вношу на танковую колонну две тысячи рублей!» — сказала она, но вдруг смутилась — застенчивая молодая крестьянка — и опустила глаза, окаймленные длинными загнутыми ресницами», — вспоминал Вургун. Ей, азербайджанской девушке из колхоза «Коминтерн», проводившей на войну мужа, Самед Вургун посвятил стихотворение, которое просто назвал ее именем.
«Я всегда рассматривал преимущество нашей армии и нашего народа над врагом не с точки зрения ежедневных событий, а с точки зрения их идейно-философского превосходства над жалкой немецкой идеологией, фетишизирующей смерть, ненавидящей жизнь», — объяснял Самед Вургун самую главную идею своего творчества военных лет.
В 1948 году Самед Вургун участвует во Всемирном конгрессе деятелей культуры в защиту мира. Речь художника-негра послужила основой для его поэмы «Негр говорит». Главный герой поэмы рассказывает о том, что он лишен своей родины — Америки, потому что чернокожие в ней не имеют равных с белыми прав. Поэма создана в эпоху, когда многие колониальные страны мира избавлялись от власти метрополии. «Колонии, ваш час настал!» — призывает Вургун к борьбе за свободу и независимость. Его впечатления от посещения зарубежных стран собраны в цикле «Европейские воспоминания». Среди стихотворений цикла есть одно под названием «Банкет» — азербайджанский поэт в нем встречается с представителями высшего слоя Англии и, в частности, с Черчиллем. «Да, я бакинец, на твоем пути!/Да, я — наследник Двадцати шести!» — напоминает поэт. Еще до войны, в 1936 году, вышла его поэма «Двадцать шесть» — о расстрелянных в 1918 году в закаспийской степи бакинских комиссарах. В расправе, как известно, принимали участие английские интервенты.
Встреча с высокопоставленными англичанами описана в стихотворении Константина Симонова «Речь моего друга Самеда Вургуна на обеде в Лондоне». Вургун — герой симоновского стихотворения — говорит об Азербайджане:
И хоть лежит моя страна
Над нефтью благодатною,
Из всех таких на мир одна
Она не подмандатная,
Вам под ноги не брошенная,
В ваш Сити не заложенная,
Из Дувра пароходами
Дотла не разворованная.
Индийскими свободами
В насмешку не дарованная.
Мы, к сожалению, не можем вслед за Вургуном «по долгу вежливости» посочувствовать западным хозяевам мира, что наши земли им не достались — ведь такими вот разворованными и разоренными теперь стали все бывшие советские республики.
А тогда советские люди продолжали отстраивать свою страну — и в еще недавно не приспособленных для жизни местах вырастали новые города, оживали мертвые степи. В поэме «Мугань» (1948—1949 гг.) Самед Вургун как раз и описал такое преображение — Муганской степи на фоне строительства Мингечаурской гидроэлектростанции.
Среди произведений Самеда Вургуна — три стихотворных драмы, множество поэм и стихов, переводы на родной язык произведений классиков — А.Пушкина, М.Горького, Т.Шевченко, Ш.Руставели. А в одном из его стихотворений сказано: «Я чеканил слова не за хлеба кусок, у народа их брал, чтоб народу отдать».

 

Ольга Гарбуз