Только через 15 лет c начала капиталистических реформ (6 мая 2006 г.) рыночное правительство РФ выпустило постановление о создании правительственной Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав. Ее первое заседание намечено на
1 июня — в День защиты детей. А за две недели до этого Госдума, обеспокоенная судьбой молодого поколения, пригласила на «правительственный час» министра внутренних дел РФ Рашида Нургалиева, чтобы тот проинформировал о мерах профилактики преступности среди несовершеннолетних.
С ПЕРВЫХ же слов министр продемонстрировал политическую подкованность. Так же, как президент, он готов считать своим приоритетом проблему демографии и любовь к детям. Однако свой рассказ он свел к констатации статистических данных о детской преступности.
Несовершеннолетние в России, по словам главного милиционера, доставляют службам МВД массу хлопот. В 2005 году ими совершено 1200 убийств, 3,2 тыс. разбойных нападений, 18 тыс. грабежей. Нередко подростки участвуют в преступлениях взрослых. В каждом одиннадцатом преступлении в стране — в 154 тысячах — участвовали подростки. Их деяния нередко отличаются крайней жестокостью. Особенно это касается преступлений, совершаемых группами подростков. Ежегодно свыше 150 тыс. несовершеннолетних привлекаются к уголовной ответственности. Криминальную активность начали проявлять несовершеннолетние девушки, на их счету в 2005 году 13 тыс. преступлений. Немало малолетних правонарушителей превращаются в рецидивистов. Их число в прошлом году увеличилось по сравнению с предыдущим на 8 процентов. Опасная тенденция отмечена в 44 субъектах РФ. Кое-где появились местные «герои»: в Пермском крае несовершеннолетний Тюкин был трижды приговорен к лишению свободы (условно) за грабежи, разбои и кражи и по сей день не утратил тягу к преступным занятиям; в Астраханской области несовершеннолетний Надточный 7 раз был приговорен к условной мере наказания за 30 преступлений и остается в группе риска.
Размах детской преступности таков, что, по мнению Нургалиева, «представляет серьезную угрозу для развития страны». Пополняют ряды малолетних преступников, главным образом, дети из неблагополучных семей и беспризорники. Сколько всего бродяжничает детворы по России, Нургалиев точно не знает. Ему известно лишь, что в 2005 году работниками МВД задерживались 24,5 тыс. беспризорников. Из них около 11 тыс. были переданы родителям, часть отправлена в детские дома и учреждения закрытого типа. Остальные снова оказались на улице.
В преступную деятельность детей вовлекают взрослые. Они же склоняют их к пьянству и наркотикам. 75 тыс. подростков стали хроническими алкоголиками, а всего на учете стоит 100 тыс. несовершеннолетних, пристрастившихся к алкоголю и наркотикам. Сомнительно, что они уже смогут влиться в нормальную жизнь.
Не обошел министр и такую «модную» тему, как экстремизм. Его проявления он рассмотрел среди юных представителей Национал-большевистской партии и левой радикальной организации АКМ, которыми, как отметил Нургалиев, «предпринимались попытки совершения противоправных акций в отношении федеральных должностных лиц». Случаи избиения «нашистами» молодежи из оппозиционных движений министр почему-то не вспомнил, что никак не согласуется с его недавними заверениями о неполитизированности МВД. А после его слов о том, что органы МВД взяли на «профилактический» учет почти 6 тыс. подростков, замеченных в экстремизме, депутатам-коммунистам и вовсе стало не по себе: они знают, кого силовики берут на мушку и сажают за решетку, а кого оставляют безнаказанными. С таким политически избирательным подходом к законности и правопорядку, в том числе и в отношении несовершеннолетних, указывают коммунисты, не стоит рассчитывать на положительные результаты в воспитании подрастающего поколения.
К тому же в целом с профилактикой детской преступности у МВД тоже негусто получается. Все 15 лет руководство министерства ограничивается в основном сообщениями о росте преступлений среди несовершеннолетних. Всего несколько дней назад появилась правительственная комиссия, и впервые на профилактические мероприятия муниципальным образованиям, сельским и городским районам, областным центрам выделено целевым назначением 26 млрд руб. Вроде подарка к 1 июня! А до этого исполнительная власть занималась «отслеживанием» и «наблюдением», куда кривая вывезет. Нургалиев не посвятил депутатов в планы МВД, как выделенные средства будут тратиться. Но он не против бы возродить общественные формирования правоохранительной направленности (народные дружины). Сейчас по РФ действует 35 тыс. таких формирований. Но их усилий маловато, да и МВД не осуществляет координации их действий. Для эффективной профилактики не хватает законодательства, специальных учреждений, где подростков можно было бы воспитывать, учить, привлекать к труду и готовить к будущей полноценной жизни. «Такой вид воздействия применяется всего к 5 процентам осужденных подростков», — заметил министр. Начали было восстанавливать комиссии по делам несовершеннолетних, которые в советское время были в каждом районе. Но опять же их деятельность до сих пор законодательно не урегулирована. Почему, хотелось бы спросить министра? Почему только сейчас, выступая перед законодателями, он выразил готовность внести нужные предложения. А мог бы это сделать гораздо раньше! Надо ли понимать, что к нему вдруг пришло осознание ответственности из конъюнктурных соображений?
МОЖНО ли вообще верить, что силовой министр действительно озаботился судьбой тысяч российских подростков, оказавшихся на обочине жизни? Их, по разным данным, бродит по стране от 800 тысяч до 2—3 миллионов. Семьи у этих детей зачастую неблагополучные. Школа уже практически вычеркнула из своих обязанностей воспитание учащихся, считая, что с нее достаточно процесса обучения. Да и не все дети в новой России могут ходить в школу. Их «университетами» становятся улица, криминальное окружение, ТВ.
Что сегодня преподносит телевидение юному гражданину, все хорошо знают. Нургалиев тоже заговорил о тлетворном влиянии телеэкрана и даже призвал депутатов «усилить взаимодействие заинтересованных министерств и ведомств со СМИ», «объединить усилия», «заняться патриотическим воспитанием», в том числе через СМИ и ТВ-программы. Министр уже понял, что «навязчивые репортажи о различных способах убийств воздействуют на неустойчивую психику подростков» и приводят к чудовищным трагедиям. Например, министр рассказал: «12 марта текущего года в вагоне электропоезда «Монино—Москва-Ярославская» четверо несовершеннолетних зверски убили жителя Закавказья. На следствии подростки в один голос заявили, что технологию убийства видят на экране каждый день». И это не единичный случай. «Журналистам надо найти грань между острым сюжетом и пропагандой насилия и жестокости», — высказывал свои пожелания Нургалиев, ссылаясь то на необходимость участия депутатов, то на привлечение Общественной палаты к выработке рекомендаций для ТВ.
Но непонятно, что мешает самому министру, представителю исполнительной власти, проявить соответствующую активность. Каждую неделю он встречается со всеми министрами, с президентом, представителями СМИ и обладает реальной возможностью обсудить все наболевшие вопросы. Чего выжидает? Или боится вызвать чье-то недовольство излишней озабоченностью разгулом рыночных свобод, воцарившихся в электронных средствах массовой информации?
Казалось, бросая клич депутатам «принять законы» и надавить на ТВ, министр создавал для себя выгодный фон заинтересованного, деятельного государственного мужа. Но так и не мог объяснить, почему при советской власти — и после Гражданской, и после Великой Отечественной войн — беспризорность и детская преступность искоренялись оперативно. Без речей о профилактике. Дети все обучались, воспитывались, содержались на государственные средства. Открывались Суворовские, Нахимовские училища, рабфаки, ПТУ. Каждый подросток учился, кормился, имел право на жизнь, перспективное будущее.
СЕГОДНЯ 58 тыс. детей разыскивается милицией. Удастся ли хоть кого-то найти, Нургалиев не знает. В любом случае подавляющее большинство из оказавшихся на улице детей лишены права на будущее. Капиталистическая власть у них только отбирает и ничего не дает. Нургалиев согласился с депутатами, что надо бы «расширять перечень для приема в Суворовские училища и кадетские корпуса несовершеннолетних». Их осталось всего 9, куда принимается от 75 до 120 воспитанников, в основном «детей сотрудников МВД, погибших при исполнении служебных обязанностей, и действующих сотрудников». Этого слишком мало. Министр соглашался, что от многочисленных программ, касающихся детского вопроса, — толку никакого.
Не отрицал Нургалиев и критику в адрес МВД, прозвучавшую от депутатов-коммунистов Бориса Кибирева, Владимира Кашина, Анатолия Локотя, Любови Швец, Нины Останиной, Сергея Решульского. Министр и сам знает, что правительство, кто бы его ни возглавлял, все минувшие 15 лет проявляло близорукое жлобство по отношению к российским детям и семьям. Существовавшие еще с советского времени спортивные секции, клубы, дома творчества только безжалостно закрывались руководителями всех уровней как затратные, нерыночные, лишние организации. В начале 90-х власть жаловалась на отсутствие денег. Но, даже когда потекли реки нефтедолларов и президент провозгласил экономический рост, детям ничего из отобранного не возвратили. Кроме обещаний. Несовершеннолетние остаются наиболее ущемленной категорией российского общества. Согласно целевой программе «Дети России» на одного ребенка в год приходится всего 2 руб. 50 коп. Упразднена программа «Молодежь России». Правительство даже ликвидировало Комитет по делам молодежи, как будто в стране нет молодых, нет подростков, за судьбу которых обязано нести ответственность, помимо семьи, еще и государство. Детей, родившихся в последнее смутное десятилетие, отлучили от качественного образования, но открыли широчайший доступ к разнузданной пропаганде насилия, жестокости, разврата.
Пока кучка проходимцев набивала свои карманы, простые российские семьи оказались без средств существования, а дети — никому не нужными. Они сталкиваются с жестокостью в семьях, их бросают матери, продают в рабство, убивают. Неслучайно в стране около 800 тыс. сирот. Государство в долгу перед ними и обязано приложить все силы, чтобы дети вышли в люди, а не влились в преступное сообщество. Но российская власть, отделываясь популистскими декларациями, с каждым новым законом урезает права детей. Например, новый Жилищный кодекс никак не учитывает интересы и права детей на жилье. «Почти 50 процентов обращений к уполномоченному по правам ребенка в Москве — это обращения детей о нарушении их прав на жилье», — подчеркивали депутаты-коммунисты. А куда пойдет ребенок, лишившийся дома по милости спившихся родителей? Прямой путь на улицу, в преступные группы, в лапы наркоманов и сутенеров.
Недавно генпрокурор В.Устинов на всю страну объявил, что наряду с официальной вертикалью власти существует теневая вертикаль оргпреступной власти, которая пронизала все сферы жизни. Сотням тысяч беспризорников не обойти эти рифы. Детская преступность существует не сама по себе, она производное той огромной всеобщей преступности, в которой погрязла страна.
А чтобы противостоять этому злу, необходимо понять его истоки, что порождает всепожирающую преступность. Аналитики говорят, что виновата теневая экономика, которая составляет четверть ВВП. Но ведь она появилась в результате социально-экономического курса, проводимого руководством страны. Одним он дал невиданное богатство, других лишил права на существование.
С этим не желают мириться коммунисты. Они требуют корректировки социальной и экономической политики. Без этого, подчеркивают депутаты фракции КПРФ, все разговоры о профилактике, борьбе с преступностью, защите детей, порядочности СМИ останутся гласом вопиющего в пустыне. И министрам так же, как и Нургалиеву, придется ограничиваться ролью обычных статистов, не способных влиять на происходящее в стране.