— Александр Алексеевич, сегодня все меньше обсуждается ситуация со свободой слова в РФ, словно эта свобода уже наступила. Вы же неоднократно поднимали на заседаниях Госдумы вопрос, что вам как депутату от оппозиции не дают слова на телевидении, на радио, что вам сложно донести до людей свою позицию по законам и другим проблемам. Каковы ваши оценки?
— Сегодня никакой свободы слова в России нет, это я ощущаю на себе. Как представитель Компартии, я постоянно испытываю жесткий прессинг со стороны властей. С выводом об отсутствии свободы слова в России соглашаются и те, которые около власти.
Месяца полтора назад в Госдуме было совместное заседание нашего комитета и комиссии Общественной палаты по информации. Членами этой комиссии являются известный телекомментатор Сванидзе и главный редактор «Московского комсомольца» Гусев. Когда встал вопрос о свободе слова, они иронично улыбнулись и подтвердили, что никакой свободы прессы нет. А если нет свободы прессы, то нет и свободы слова. Эти их признания, на мой взгляд, весомее моих утверждения. Я оппозиционер, а они — из тех, кто творил систему тоталитарной лжи без свободы для правды в России. Вот они сами дают оценку тому, что сотворили с моей Родиной. Гусев прямо заявил: свободы прессы в РФ нет. А Сванидзе так выразился: пока и мечтать не надо о свободе прессы.
— Пока? А когда же можно?
— Я так понимаю: пока они, их последователи, их духовные воспитанники и единоверцы будут у власти, и мечтать не стоит о свободе слова и СМИ.
— Так что, ваше противоборство с властями Омской области продолжится?
— Конечно. Даже при том что по закону каждый депутат имеет право на эфир: на радио — до 10 минут в месяц и раз в два месяца — 7 минут на областном телевидении. Но в критические для власти периоды меня лишали моего законного права. Так было перед последними президентскими выборами. Меня на полтора года лишили эфира. Но через суд я восстановил свое право. А до этого мне рассказывали, что кассеты с записью моих критических выступлений на омском ТВ возили в Москву, чуть ли не в администрацию президента показывать, что там, какие оценки власть получает от оппозиций. И после «экспертизы» перестали пускать в эфир.
Теперь, как и полагается по закону, мне дают время в эфире, но, понятно, что в дневные часы (около 15 часов на ТВ, около 14 часов — на радио), когда смотрит телевизор или слушает радио минимальное количество людей.
Кстати, о радио. При социализме было проводное радио, в каждом доме — в городе или на селе — устанавливалась радиоточка, обычно на кухнях. Это была самая распространенная сеть информирования населения. Через так называемые динамики. Сегодня эта сеть утрачивается. На селе она уже почти уничтожена. Даже провода обрезали, люди там лишены радио. В городах новые дома строятся уже без этой радиоточки. А там, где она осталась, постоянно растет плата. На мой взгляд, то, что эта возможность информирования утрачивается, очень опасно. Это не только нарушение права человека на доступ к информации. Это опасно и с точки зрения гражданской обороны, безопасности. Случись какая техногенная катастрофа или стихийное бедствие — откуда население узнает о чрезвычайной ситуации? Как людей оповестить?..
Так что возможности донесения информации до людей сужаются. А для меня они еще более сужаются, уже по другой причине, перед акциями протеста. Областная власть знает, что я, придя, например, на радио, не только расскажу о парламентской деятельности, но и приглашу людей поучаствовать в акции протеста. Поэтому перед моим выступлением у них начинает ломаться студийная аппаратура или объявляется профилактика, еще что-то придумывается, лишь бы не допустить до эфира.
Перед нашей акцией 7 апреля у них за 10 минут до моего прихода вдруг «вышел из строя» пульт. Спрашиваю: до вечера почините? Инженер, молодой парень, стоит переминается: вряд ли, говорит. Ну что ж тут не понять? Вот так используются любые приемы, даже чисто технические, лишь бы не позволить представителю оппозиции произнести хоть слово в эфире. Знают, что это будет правда, а они ее боятся.
Поэтому я хоть и имею в последние два года допуск на радио и ТВ, но меня всегда сопровождают «нюансы». Пытаются любым способом ограничить мои возможности общения с гражданами через эфир.
— Это похоже на мелкое шулерство?
— Не гнушаются ничем. Нынешняя власть всячески мстит великой стране, великой истории за собственное ничтожество. Я все чаще убеждаюсь в этом, общаясь с людьми противоположной политической ориентации. Даже при том что у них много денег, в их руках власть, они не стыдятся прибегать к мелочным постыдным приемам. Вот и встает вопрос: если вы считаете, что коммунисты представляют ущербную идеологию и устаревшую политическую практику, то почему вы так нас боитесь? Если собирается 5—7 тысяч человек на митинг, у вас уже истерика по всем каналам, вы бросаете все силы не на борьбу с преступностью, от которой страна задыхается, а на то, чтобы заблокировать, окружить, проконтролировать выступление оппозиции.
Панически боятся свободного объективного слова. Если все центральные каналы ТВ сегодня под контролем Кремля, то в глубинке региональные власти идут еще дальше в своем монополизме на свободу слова. Сейчас создаются региональные телекомпании. У нас в Омске есть такая, к ней никакого доступа нет ни депутатам Госдумы, ни областного законодательного собрания. А финансируется она за счет бюджетных средств. Это 12-й канал, как мы его называем, или телерадиокомпания «Омск». На ее развитие губернская администрация собирается потратить в течение 2 лет свыше 500 млн руб. А цена закона для ветеранов Омской области — 400 млн руб. Но для них денег не находится. На то, чтобы промывать людям мозги, деньги тратятся. Канал с утра до вечера талдычит о бесконечных заслугах губернатора Полежаева. Омичи шутят: с именем этим ложимся, с именем этим встаем. Большей предвзятости, большей топорной грубой пропаганды, озверелого пещерного антикоммунизма, чем на омском губернаторском канале, надо еще поискать. И местные, районные, газеты — под контролем исполнительной власти Омской области. Даже профсоюзная газета тоже должна писать только то, что нужно власти.
— 21 июня будет проходить Всероссийская акция. Как она будет проводиться в Омске?
— Мы будем пикетировать тот самый 12-й канал. У людей накопилось к нему масса претензий.
— Вы неоднократно поднимали в Госдуме вопрос о преследованиях со стороны омской милиции представителей областной организации КПРФ. В итоге получили ответ из МВД РФ за подписью замминистра Чекалина с признанием, что были необоснованные действия со стороны УВД Омской области в отношении местных ячеек КПРФ и что виновные будут привлечены к дисциплинарной ответственности. Такое случается нечасто. Как боролись с беззаконием? Вам удалось остановить процесс?
— Не думаю, что процесс удалось остановить. Скорее, методы изменяться. Если руководитель милиции и общественной безопасности заявляет, что ведет слежку за коммунистами, что в руководстве обкома КПРФ работает агентура, — то это типичная полицейщина! Конечно, это абсолютно противоречит всем нормам и принципам того государства, которое сегодня провозглашается. Противоречие, к сожалению, не единственное.
Наши отношения с управлением внутренних дел Омской области обостряться начали вскоре после того, как мы возродились и стали активно действовать. Периоды «обострения» взаимоотношений наступают в период выборных кампаний, когда милиция от ГИБДД до отдела по охране общественного порядка изымает наши агитационные материалы, задерживая наши автомобили, которые едут в районы с материалами в поддержку наших кандидатов. Зачищают стенды, где висят наши агитационные материалы. Следят за нашими активистами, которые разносят эти материалы по жилым кварталам. Это происходит в городе. А на селе работать еще сложнее.
Второй период «обострения» связан с протестными действиями, когда мы готовим какие-либо крупные акции: 7 Ноября, 1 Мая, другие выступления. Тогда стараются нас выбить с той точки, которую мы называем для проведения нашей акции. Но мы всегда действуем в рамках закона. Не менее чем за 10 дней, как требует закон, подаем заявку на проведение митинга и не менее чем за 3 дня — на проведение пикета. Нас всегда пытаются увести от здания обладминистрации. Выделяют точки нейтральные, например, в районе каких-нибудь развлекательных учреждений.
Милиция направляет на наши акции сотни своих сотрудников, в том числе и переодетых в цивильную форму, которые изображают из себя митингующих. Они следят за каждым нашим шагом, снимают на видеоаппаратуру наших выступающих, фиксируют, кто что сказал. Нередко действуют внаглую. Берут на испуг.
Но мы в соответствии с законом оформляем все заявки, ведем юридически чистую переписку. Нам помогают грамотные юристы. С правовой точки зрения, к нам придраться нельзя. Поэтому власть, чтобы помешать нам провести акцию, пытается в тот же час и на том же месте (площадь около администрации) назначить свое мероприятие. Так было в этом году после нашей первой акции протеста против Жилищного кодекса и повышения тарифов на коммунальные услуги.
Поводом для моего возмущения на заседаниях Госдумы и протокольных поручений явилась телефонограмма, которая оказалась в руках наших партийных активистов за подписью начальника милиции общественной безопасности УВД Омской области полковника Гомана о том, что 23 марта к 15:00 сотрудникам районных управлений внутренних дел области (не только города) представить начальнику УВД генерал-майору Камерцелю данные о деятельности ячеек КПРФ: ФИО секретаря, его местожительство, дата рождения, место работы — словом, явки, пароли... То, что никак не вяжется с представлениями даже о буржуазной демократии. Естественно, «Единая Россия» заблокировала мое протокольное поручение. Тогда я передал телефонограмму Председателю ЦК КПРФ Г.А.Зюганову. Он связался с МВД. И появился результат. Несмотря на то, что представитель думского Комитета по общественным объединениям и религиозным организациям «единоросс» заявлял об отсутствии оснований для моего протокольного поручения, в ответе, который получил Г.А.Зюганов от А.Чекалина подтверждается, что факт имел место. Вследствие этого омская прокуратура вынуждена была заниматься нашим вопросом, и на основных фигурантов было наложено взыскание. Главный закоперщик Гоман (заместитель начальника УВД по общественной безопасности, сопровождающий мероприятия оппозиции) получил предупреждение, нашли «стрелочника» рангом пониже — ему объявили строгий выговор. Для людей в погонах это было неприятно.
С милицией мы ведем работу системно. Перед каждой акцией протеста идет напряженная борьба за право ее проведения. Нашей акцией 7 апреля власти были очень напуганы. Ее не хотели разрешать. Не найдя юридических норм для запрета, они, чтобы не допустить нас к зданию администрации, специально устроили там праздник призывника, который ранее никогда не проводился. Нагнали туда массу народа: учащихся военных училищ, кадетских корпусов, было подвезено по 60 человек от каждой городской школы, собрали учителей, чтобы они заняли площадь перед обладминистрацией. Нас оттеснили и отгородили от «праздника» милицейским кордоном. Были задействованы тысячи одетых в форму и переодетых милиционеров. В первых рядах стояли офицерские чины. День был холодный, ветреный. Людей «для праздника» впустили на площадь, окружили и не выпускали, пока шел наш митинг. Они потом выходили и нам жаловались, что попали как в гетто, как в концлагерь, обратно выхода не было. А мы рядом проводили свой митинг, нас прижали к кинотеатру. Мы провели акцию не без сложностей, но все было четко. Только лишний раз мы убедились, что за свои законные права на шествия и митинги надо бороться. Бороться грамотно, организованно.
А на митинги приходят тысячи людей беспартийных, возмущенных тем, что их давят тарифы ЖКХ. И в этом виновата сама власть. В нашей области подняли тарифы на 43%. Малоимущие, а их в области большинство, не могут их оплачивать. И власть, понимая, что протестующих придет много, применяют психологические приемы. Гоман, например, когда у нас готовилась акция и шли переговоры, требовал, чтобы мы отказались от нее, запугивал: если вы окружите здание администрации, мы вас будем бить, и стариков, и женщин. Это было психологическое давление. Наши люди это понимают, и мы принимаем все меры против провокаций. Готовим свою дружину, отслеживаем и пресекаем любые провокационные попытки.
В период выборных кампаний нас предупреждают специалисты, которые работают в системе связи, что наши телефоны на прослушке. Это уже обычная практика. После наших акций пытаются прийти в райком, к активисту, поинтересоваться, кто что делает. Это психологическое давление, террор, слежка, система запугивания в расчете на то, что человек сломается. У нас партия порядочных людей, а порядочный человек нередко теряется перед вопросами правоохранительных органов.
Я уж не говорю о том, что нам все время приходится заниматься судебными тяжбами. Бывало, что в месяц проходило несколько десятков судебных заседаний. Поэтому сегодня правовая работа, юридическая защита партийной организации и для партии, и для ее региональных отделений суперактуальна. За время президентства Путина сделано гораздо больше, чем прежде, для усиления того беззакония, которое обосновалось в нашей стране. Эффективно работать в таких условиях, не зная законов, не имея подготовленных людей, невозможно. Власть использует массу приемов для того, чтобы задержать людей, подвергнуть их штрафам, различным наказаниям, подвести под разного рода запреты. Нынешняя власть себя в этом плане очень комфортно обеспечила.
В связи с этим, я считаю, что сегодня в политической борьбе оппозиции появились новые формы. Одна из ее разновидностей — это борьба юридическая. Конечно, огромное значение имеет и распространение информации. У нас есть своя региональная пресса, помогает наша партийная центральная печать, просачивается наша информация и в либеральные СМИ.
Но очень важны выходы на международные организации. Мы уже несколько раз выходили на Женеву, поскольку там сегодня один из центров ООН, там уполномоченный по правам человека. Мы сбрасываем туда информацию о давлении со стороны властей на оппозицию незаконными методами. Для российских властей, которые доказывают, что строят гражданское общество, это нежелательно. Им приходится оглядываться на наши сигналы. Но эти методы должны быть в арсенале борьбы КПРФ за справедливость.
— Чтобы вы посоветовали вашим коллегам, руководителям региональных отделений КПРФ, накануне 21 июня?
— Первое — не надо бояться. Не надо верить этой власти ни в коем случае. По-хорошему с ней не договорится. Надо быть подготовленными, организованными и сильными. Для этого необходимо укреплять свои юридические службы, знать закон. Сотрудники правоохранительных органов, как правило, юридически неграмотны. Можно заводить дела на них, судиться с ними, обращаться в прокуратуру. Вот у нас прокуратура провозглашала себя (вдумайтесь только) надежным звеном команды губернатора.
Мы это учли, когда начали акции по борьбе с повышением тарифов. Выпустили листовки, которые призвали прийти на акцию протеста, а на обратной стороне листовки — форма заявления в областную прокуратуру на нарушение прав. Человеку оставалось вписать свою фамилию, имя, отчество, адрес, цифры из своего квитка, которые он получил на оплату коммунальных услуг, и поставить подпись. Все заявления собрали в райкомах, отдали депутату, который сдал их в прокуратуру под расписку. Сотни, тысячи заявлений поступило в прокуратуру. На каждое из них по действующему законодательству прокуратура должна отреагировать. Представьте себе, в каком положении оказалась прокуратура, которая вовремя не среагировала на нарушение законодательства по тарифам. Дело закончилось тем, что прокуратура вынуждена была подать в суд на областную администрацию. Прошло первое судебное заседание, ознакомительное. Продолжение истории — облпрокуратура против обладминистрации — следует.
Другая действенная форма. После каждой акции протеста мы отправляем резолюцию Путину, Фрадкову, Грызлову, Миронову, губернатору, в областную прокуратуру. Каждый из них обязан нам отвечать. Получили ответы от прокуратуры, Фрадкова. Мы их публикуем в нашей газете, комментируем. Варнавский (глава Законодательного собрания Омской области) пишет, что тарифы и звание ветерана труда не область устанавливает. Но это полуправда, которая бывает хуже лжи. Сейчас, как известно, именно субъекты РФ устанавливают звание ветерана труда. Тарифы тоже в компетенции правительства области. Мы это растолковываем нашим читателям, и людям становится ясно, кто у нас у власти, кто врет, а кто борется за их интересы. Мы открываем народу глаза на власть. Это системная работа, и она достаточно эффективна.

 

 

 

Записала Галина ПЛАТОВА.