Под занавес весенней сессии «Единая Россия» пошла в наступление на экстремизм. В срочном порядке пополнила поправками закон «О противодействии экстремизму», без чего якобы не получалась надлежащая борьба с этим злом. А теперь можно «расширительно» толковать понятие «экстремизм» и интенсивнее его искать среди партий, участвующих в выборах в Госдуму и местные заксобрания.
Почему контролирующая Госдуму президентская «Единая Россия», не исполнив ни одного социального обещания из президентского Послания, не прислушиваясь к наказам избирателей, вдруг всю свою партийно-законотворческую энергию направила в дискуссию об экстремизме? С этим вопросом газета обратилась к первому заместителю руководителя думской фракции КПРФ Сергею РЕШУЛЬСКОМУ. Представляем его мнение:
— Думаю, разговоры об экстремизме начались неслучайно. Кто-то вбросил какие-то поправки в давно существующий закон, и все начали друг друга пугать экстремизмом. Не исключаю, что кому-то хочется зажать еще сильнее оппозицию. Но не исключаю и того, что дискуссия об экстремизме призвана отвлечь внимание людей от более острых и актуальных проблем.
Что мы сегодня видим? Все больше народа требует свободы слова. Не разнузданности и не бесконечных сериалов о бандитах и коррупционерах, а свободы выражения мнений на то, что творится в стране. Мы видим, как «Единая Россия» теряет очки, как народ все больше не доверяет власти и все чаще противостоит ее антисоциальному диктату. А власть любое сопротивление готова причислить к экстремизму. Но оставляет без внимания главный вопрос: что порождает экстремизм, где его корни? Нужно разобраться: почему люди решаются на радикальные шаги, добиваясь чего-то от власти? Почему молодежь выбирает не только пепси, но и агрессивные формы поведения? Их называют экстремистами, жестоко с ними расправляются, но никто не выясняет причин, побудивших молодых людей к таким действиям.
Вместе с тем возникает и такой вопрос: почему же власть, обвиняя в экстремизме одних, не борется с экстремизмом, который мы постоянно видим на ТВ? Почему не считается экстремизмом каждодневный показ на экране мордобоя, крови, жестокости, агрессии, алчности, всего самого низменного, что может быть в человеке? Это культивируется, пропагандируется телевидением, наиболее популярным видом среди СМИ. Разве это не экстремизм?
Почему мы говорим, что экстремизм заключается в том, что кто-то, свихнувшись на почве постоянного давления со стороны ТВ и попсовой культуры, схватился за нож? Да, это преступление. Но почему не считается преступлением, когда создаются такие условия жизни, которые доводят человека до психоза? А если это происходит по всей стране, то, смею утверждать, это уже государственный экстремизм. Только об этом не говорят.
Экстремизм не буйствует там, где для жизни человека созданы нормальные условия. Создавать их обязано государство своими государственными механизмами. Государство обязано создавать в обществе равенство всех перед законом, обеспечивать всем социальную защищенность. А если у кого-то есть порочные наклонности, то государство должно задействовать такие ограничительные нормы, которые страшно было бы преступить, и чтобы страх усиливался всеобщим осуждением общества. А у нас сейчас воры, бандиты — главные герои сериалов, публикаций в газетах, и у этих «героев» наши молодые люди учатся.
Конституция однозначно определила, что толкование норм закона дает только Конституционный суд. Но у нас чиновник при власти нередко берется преподносить те или иные законодательные нормы по-своему. Для него норма закона действует так, а для остальных — иначе... И пока общество российское будет слушать этих властных «соловьев», оно будет плутать в потемках.
Считаю, что партии, в том числе и наша партия коммунистов, обязаны предложить обществу четкие и ясные критерии, позволяющие давать оценку жизни каждого человека в нашей стране. Это экономические критерии, духовные, политические, социальные, нравственные. Государство устанавливает систему экономических, политических, социальных норм и правил. А общество должно определить для себя критерии оценки своей жизни, устроенной по этим правилам.
Что интересует простого человека? Его жизненный уровень, способность зарабатывать, кормить себя и свою семью, обеспечивать своей семье возможность развиваться. Есть еще социальные нормы, например, прожиточный минимум, ниже которого человеку не прожить, и минимальный размер зарплаты (МРОТ), ниже которого нельзя опускать планку оценки трудозатрат. И здесь мы видим, что в нашей стране все минимумы таковы, что не обеспечивают физическое выживание. Мне приходилось читать в прессе, как некоторые журналисты экспериментировали, пытаясь прожить месяц на МРОТ (это сейчас 1100 руб.). Одна журналистка описывала, как делила эту сумму, куда ее лучше потратить — на трамвай или на хлеб. Она выяснила, что прожить на эту сумму невозможно. И это уже ответ на один из критериев человеческого измерения: как живется гражданину при таких установленных социальных величинах. И как в этих социальных рамках не стать экстремистом, как воздержаться от критики власти, которая загоняет человека в условия, не позволяющие ему выжить?
Другой важнейший критерий — здоровье, продолжительность жизни человека. Мы часто себя спрашиваем, почему во всех странах продолжительность жизни людей увеличивается, а у нас уменьшается. Мы уже дореформировались до того, что у нас продолжительность жизни стала ниже, чем в самых нищих, отсталых странах. И это продолжается почти 15 лет. Резко сокращается численность населения. И разве не власть в этом повинна, разве не политика нашего руководства поставила общество на грань выживания? И что же народ не должен на это реагировать, дабы, не дай бог, не прослыть экстремистом?
С каждым годом в нашей стране увеличивается число убийств, самоубийств. Это уже критерий морального, психологического здоровья общества. Он указывает на то, что общество в кризисе, причина которого, думаю, и в тех невыносимых социальных условиях, созданных в стране, и в том психологическом давлении на граждан, исходящем от ТВ, СМИ, культуртрегеров и идеологов, пригретых властью.
Еще важнейший критерий — оказание медицинских услуг на душу населения. Они, как пишут в своих обращениях наши избиратели, становятся все недоступнее для простого человека, они становятся платными, что нарушает конституционную норму о бесплатном медицинском обслуживании. Кто виноват? Власть, которая по-своему трактует конституцию и законы. Люди видят, по чьей вине они лишаются своего законного права. И что, прикажете им молчать и рабски голосовать за такую власть? А тот, кто против, уже экстремист? А может, все-таки экстремист тот, кто пошел против конституции?
Мне не понятно, чего авторы новых поправок об экстремизме носятся с ними? Предлагаю всем вместе вернутся в 1993 год, сентябрь—октябрь, и всем вместе заклеймить позором и привлечь к ответственности тех экстремистов, которые в центре Москвы развернули бойню. Или 1992 год, когда у людей аннулировали сбережения. Давайте, как полагается, по закону, спросим со всей ельцинско-гайдаровской компании, которая не по недомыслию, а по своим понятиям, определяла судьбу всей страны и орудовала экстремистскими методами против собственного народа. Но с них же до сих пор никто не спросил за содеянное.
Вот и получается, что законы пишутся, принимаются, их становится все больше, а «демократический» чиновник при власти, погрязший в коррупции, как заявляет сам президент, постоянно кричит, что ему законов каких-то не хватает.
Ну какой закон нужен, чтобы навести порядок в СМИ и не развращать души нашего молодого поколения? Абсолютно никаких законов не надо. Достаточно команды сверху, чтобы убрали кровавое насилие с ТВ и бесконечную тупую юморину. Дали же из Кремля команду — ни одной оппозиционной физиономии на экран не пускать. И не пускают. Никаких дополнительных законов для этого не потребовалось. Знают, как действовать, если им что-то нужно...
Не могу не коснутся истории с Южным Бутово. Твердо знаю: при нормальной власти этот вопрос решался бы в течение 2—3 суток. Все, кто там проживает, если государству потребовалась эта земля, то они должны уйти оттуда удовлетворенными, без всяких военных спецопераций. Но по установившейся в нынешней власти привычке прибегли к силовому приему. Это ли не экстремизм? Мы увидели воочию уровень подавления бюрократически-чиновничьей армадой, в основном коррумпированной, как говорит президент, всего общества. Вот понадобилась земля. Представим, что при обсуждении вопроса в кругу московского руководства кто-то сказал: там живут люди, как с ними быть? И мог прозвучать ответ: да какие там люди, выселим, кому однокомнатную, кому двухкомнатную квартиру... Ну а если будут возмущаться? Будут возмущаться — ОМОН пошлем. И никто не утруждался раздумьями, что ОМОН против безоружных граждан — это и есть экстремизм, и его нельзя допускать, что с людьми надо договариваться, искать взаимоприемлемые решения, учесть их пожелания, и в конце концов их интересы. Жить нормально хочется всем, не только тем, кто при власти. И нечего людей обвинять в жлобстве. Жлобством занимаются как раз те, кто навязывает людям свои жлобские условия.
Для чего это все я говорю? Чтобы каждый человек сегодня понял, что не временщики, сидящие у кормила, главные, а граждане России являются хозяевами своей жизни. И они должны решать: критиковать им власть или соглашаться с ней. А не те, кто, пользуясь своими временными полномочиями, разруливает пустые дискуссии, да еще и берется по своему усмотрению «расширительно» толковать экстремизм.