Бытовала в русском народе такая поговорка-славица, приведенная Владимиром Далем: «Празднику честному — злат венец, а хозяину — многая лета!». В городе Вязники Владимирской области прошел 33-й Всероссийский Фатьяновский праздник поэзии и песни.
У каждого праздника есть, конечно, и вдохновители, и организаторы, и спонсоры, без которых сегодня никуда. Но истинным его хозяином является народ. В данном случае — вязниковцы. Все, кто продолжает трудовые традиции царской ремесленной слободы, уездного мануфактурного городка, советского промышленного и культурного райцентра, кто защищал и воспевал нашу общую Родину. Последнее ярче всего удалось Алексею Фатьянову, о котором Ярослав Смеляков сказал, как припечатал: «Русской песни запевала и ее мастеровой». Многая им лета!
ВЫСОТЫ ВЯЗНИКОВ
Москва по преданию стоит на семи холмах, а бывшая Вязниковская слобода раскинулась по правому берегу Клязьмы на нескольких горах, которые называются здесь Венцами. На одном из них — Вечный огонь и Аллея Героев. Вязниковская земля относительно численности населения дала их больше, чем любой другой край России — 26 Героев Советского Союза, а на подходе к Аллее Славы — бюст дважды Героя Валерия Кубасова — постоянного гостя праздника, воспитанника школы №2, которую заканчивал и поющий мэр Евгений Виноградов.
На другом Венце находится городской парк и знаменитая теперь уж на всю страну Солнечная поляночка. Праздник на ней показывает всегда Владимирское телевидение, прежде снимали канал «Московия» и Нижегородское телевидение. А вот канал «Культура» или так называемое общественное телевидение в лице Первого канала игнорирует праздник Песни, которая является венцом русской культуры и делает из сброда общество. Начальник Управления культуры Тамара Лизичева рассказывает, что паломничество людей с каждым годом увеличивается, просто пугает: «Сидячих мест на реконструированной поляне — 5 тысяч, роздали 7,5 тысячи пригласительных билетов, так звонят и умоляют дать приглашения еще. А как рвутся сюда народные коллективы из других городов...» И со сцены было видно, как народ толпился в березах и лиственницах вокруг поляны, как текла и текла по аллеям парка людская река, а с другой стороны синела излучина Клязьмы. Незабываемое зрелище, которое обязательно усиливается в традиционный дождь (хоть краткий, пролетный — да прольется!), когда раскрывается море пестрых зонтов.
Еще один Венец — на подъезде к городу. С него открываются былинные дали, здесь обычно встречают гостей праздника, чтобы сразу пригвоздить красотой к этой древней и певучей земле. Всякий раз состав гостей меняется, потому что прихотливо, как Клязьма, течет сама жизнь, и в свою очередь праздник, как живой организм, тоже меняет свои формы. В этом году Союз писателей России предложил посвятить одну из частей песенного торжества 70-летию со дня рождения Николая Рубцова. Дело не только в том, что сам Фатьянов хранил святую пушкинскую традицию поэтической дружбы (его стихи переполнены посвящениями, обращениями, воспеваниями друзей), что и на фронте, и в мирной жизни этот сильный и красивый мужик умел дружить (он рыбачил в Вязниках с друзьями детства, его московская квартира была полна друзей, он ушел из жизни в 40 лет, когда у них с Галиной Николаевной гостил лучший друг — владимирский прозаик Сергей Никитин), но их с Рубцовым роднит сама суть и соль творчества.
В ХХ веке, осмелюсь кратко обобщить, было три поэта, чьи песни не просто вошли в репертуар поющих людей, а органично стали истинно народными — Есенин, Фатьянов, Рубцов. Не будем сравнивать степень одаренности и значения для русской поэзии, лишь подчеркнем общее: все трое владели магией интонации, мелодией стиха (недаром все трое пели многие свои стихи сами под гармонь, фортепьяно, гитару), лучшие лирические стихи у всех троих стали сплошь песнями, наконец, их запели не с помощью так называемого информационного ресурса и властного навязывания, а порой и вопреки ему. Есенина запрещали в школе, Фатьянов постановлением ЦК КПСС был обвинен в «кабацкой лирике», при жизни Рубцова о нем прошла лишь одна радиопередача. И вдруг по велению народного сердца такой феномен!
Что дал нам в подтверждение минувший год? Не будем вспоминать про фильм «Сергей Есенин», который много и справедливо критиковали, но интерес к творчеству поэта и его подлинной биографии он всколыхнул. Книги Есенина и о нем выходят постоянно. Но, что характерно, в коммерческом издательстве «Эксмо» вышел том избранного Алексея Фатьянова с предисловием Виктора Бокова. Директор уникального вязниковского Музея песни ХХ века Людмила Антонова написала в радостной рецензии: «Вышел с предисловием лауреата Государственной премии Бокова...». К стыду нас, писателей и властей — подлинно народный поэт не одарен лауреатством.
Местный композитор и летописец Игорь Федотов собрал свои песни и, не раздумывая, озаглавил книгу так: «С любовью к Вязникам и Фатьяновским праздникам». Книга солидная, объемная, более полутора сотен страниц — 59 песен. В городе Гусь-Хрустальный, где сохранилось и плодотворно работает Общество книголюбов, возглавляемое лауреатом Фатьяновской премии Клавдией Васильевой, прошел 10-й праздник поэзии Фатьянова и выпущена яркая книга «Припомни, друг-однополчанин». Составил ее поэт Вячеслав Сафронов, а помог издать поэт и бард, «афганец» и предприниматель Евгений Шапорев, которому была вручена премия этого года «Соловьи, соловьи...».
Внучка Алексея Фатьянова Аня привезла сигнальный экземпляр прекрасно иллюстрированной книги о маме — рано ушедшей Алене Фатьяновой, обо всей их большой и талантливой семье. Художественным редактором издания был еще один нынешний лауреат премии имени Фатьянова — заслуженный художник России Владимир Галатенко, который вдохновенно помогает и в оформлении музея, и в воспевании фатьяновских мест. Сотрудники фирмы «Мелодия» привезли первый лазерный диск избранных песен Фатьянова «Майскими короткими ночами», а редактор «Роман-газеты» Елена Русакова представила специальный номер старейшего советского издания, целиком посвященный Фатьянову.
Ну а про то, что сделано было к 70-летию Николая Рубцова, сколько музеев открыто, сколько изданий выпущено и вечеров проведено, не раз писалось на этих страницах. На Солнечной поляночке мы еще раз вспомнили великого лирика современности, прозвучали стихи о Рубцове, о великих традициях, завещанных нашими предшественниками. Выступали Юрий Орлов — председатель Ивановской писательской организации, которая отстояла от коммерческих посягательств здание в центре города (берегитесь, писатели, нового закона об автономных учреждениях!), два лауреата премии имени Александра Твардовского — Василий Кравченко, который уехал на Северный флот из родного Крыма, отказавшись переприсягать украинской армии, и Александр Ивушкин из подмосковного Волоколамска, где уже проводят свой праздник поэзии и песни, но хотят придать ему более масштабное звучание и назвать обязывающе: «Пушкин, Победа, Россия!».
Прозвучали на сцене пронзительные песни на стихи Николая Рубцова в исполнении архангелогородского дуэта «Подруженька» (Софья Брусникина и Галина Пилягина) и, конечно, народного артиста России и Украины Александра Морозова, который подготовил к юбилею обширную программу песен на стихи Николая Рубцова, сумел издать их в виде подарочной книги (50 творений!), выпустил диск «В горнице моей светло», провел несколько концертов на самых престижных площадках. На одном из них, в концертном зале «Россия», я присутствовал лично, порадовался, что работает столько телекамер. «А запись того концерта так и не показали», — грустно сказал мне Александр на еще одном Венце, у валов древнего города Ярополча, сожженного ордынцами в 1238 году. Сколько же можно выжигать национальную культуру?! Я пишу эти заметки в те дни, когда транслируют из Латвии в лучшее вечернее время концерты фестиваля «Новая волна». Это действо — или сплошная тусовка надоевших «звезд» (намозолившая глаза Сердючка объявляет: «Поют «Три Т», и выходят теряющий голос Николай Басков, Валерий Меладзе и Игорь Николаев, чтобы скозлетонить неаполитанскую песню. Если два последних шлягерщика — тенора, то о чем вообще говорить?), или сумма бесцветных номеров начинающих исполнителей (узбечка поет по-английски то, что в Узбекистане спеть не разрешат). Но подобный фестиваль упорно навязывают каждый вечер в прайм-тайм. «Коммерция», — многозначительно скажет кто-то. «Диверсия», — отвечу я, потому что никто не станет оплачивать по полной такое гигантское эфирное время. Тут иные интересы, свои расклады!
Вернемся из чужой теперь Юрмалы в родные Вязники. Особо хочу выделить молодого певца Андрея Савельева. В свое время статс-секретарь Союза писателей России Лариса Баранова-Гонченко и организатор всех литературных праздников Галина Рыбникова услышали в пушкинском Болдине, как замечательно поет романсы настоящий тенор, выпускник Нижегородской консерватории. Они вовлекли его в орбиту вечеров и поездок Союза писателей, можно сказать, обогатили репертуар произведениями на стихи поэтов-классиков и выдающихся современников. Андрей после работы в Нижегородском оперном театре прошел творческий конкурс в дважды Краснознаменный ансамбль имени Александрова. Только что он вернулся из длительной поездки с прославленным ансамблем по гарнизонам юга России и Кавказа, но поспешил в Вязники, чтобы спеть песню Рубцова «Соловьи». Она перекликнулась со знаменитыми «Соловьями» Фатьянова и достойно завершила путь Савельева к премии «Соловьи, соловьи...». Впрочем, гости праздничного вечера в честь 50-летия газеты «Советской России» в МХАТ им. М.Горького смогли услышать голос этого молодого певца, которому еще предстоит утверждаться в знаменитом ансамбле, брать новые творческие высоты.
ПОЭЗИЯ И ПОПСА
Каждый праздник имеет свою главную идею и свое лицо. О сути Фатьяновского праздника его рулевой Евгений Михайлович Виноградов говорит в интервью так: «Прошли годы, и стало ясно: в свое время вязниковцы правильно угадали, что все вернется на круги своя. Сегодня по их просьбе праздник включен в президентскую программу патриотического воспитания. Фатьяновский праздник — это не сбор попсы, где поют и говорят абы что и абы кто. Это продолжение той темы, которую исповедовал Алексей Фатьянов. Во главе этой темы я бы назвал любовь — к родине, к малой родине, к женщине, к семье, к другу. Поэтому тема праздника — это любовь к высоким идеалам. А в итоге получается патриотический праздник».
Приглашая артистов в Вязники, председатель оргкомитета, будучи солистом и в ансамбле муниципальных работников, и на своем посту, во многом руководствуется своими личными симпатиями. Он любит массовую песню, как советскую, так и современную, какая она ни есть. Евгений Михайлович не скрывает, что с каждым годом ему приходится все сложнее с приглашением артистов, потому что одна из традиций праздника — по возможности не повторяться, приглашать новых и новых мастеров сцены. Но к патриотической теме «звезды» обращаются все реже, а берут они за выступления все больше. Сколько, я не спрашивал. Да и не в этом дело. Угнетает то, что некоторые исполнители воспринимают уникальный праздник как заурядное выступление «за бабло». В свое время, помню, на меня обиделся мой приятель — актер Александр Михайлов: «Что же ты в своей телепрограмме даже не показал мое выступление?» Но у нас с режиссером был принцип: снимая очередную программу в Вязниках, мы стремились не отчет сделать, а найти новый поворот в главной теме, представить лауреатов, показать, что внес тот или иной гость в свое понимание Фатьянова или вообще русской песни. А если мой друг, пусть и хорошо, спел под фонограмму песню из устоявшегося репертуара за гонорар — это его личное дело.
Так уж в современной России заведено: все подвижники, кто делает свое дело трепетно и порой бескорыстно (от поэтов до пропагандистов творчества Фатьянова), баловнями и любимцами публики не являются. Отсюда многие упреки и критические высказывания в адрес праздника. В том же интервью Евгений Михайлович в свою очередь обиделся на абзац моей статьи в «Советской России»: «Председатель Фатьяновского комитета Александр Бобров в прошлом году разразился статьей, что праздник превратился в шоу. В качестве примера было приведено мое посвящение в казаки, проведенное кубанским ансамблем «Криница». Слово «шоу» я не люблю, но красивое действо на сцене, думаю, зрителям нравится. После того посвящения, к слову сказать, меня потом полгода спрашивали, что же мне в чарку наливали. Значит, запомнилось это «шоу»!..
Да, есть такие мнения, что мы ушли от фатьяновской темы. Например, владимирские литераторы и исполнители считают, что на Фатьяновском празднике нужно петь только Фатьянова. Я считаю, что это глупость. Вот если мы ежегодно будем заниматься только этим, праздник умрет точно».
Тут я с Виноградовым согласен, разделяю его широту и страсть подготовить в конце действа «изюминку». Понимаю его желание поинтриговать зрителей, потешить их самолюбие: «Вон кто к нам в Вязники из телевизора приехал!», дать возможность поклонникам сфотографироваться с кумирами. Но ведь и гармонию надо соблюдать, чтобы «изюминками» не переполнить, не испортить сам праздничный пирог.
В этом году, например, глава района заранее пообещал, что на фатьяновской площадке выступит на сей раз «великий артист» (имя держалось в тайне) со стихами самого Фатьянова — «их обычно читают очень редко, все больше свои». Но, увы, горячо встреченный поляной народный артист СССР Василий Лановой, который хорошо читает Пушкина, Маяковского, других пафосных поэтов, фатьяновской задушевной интонации не уловил, да и читал известнейшие стихи не просто по бумажке, а неподготовленно, невдумчиво, хотя потом окунулся в атмосферу праздника и слушал замечательно. Талантливо, можно сказать, слушал! Ну а о других «звездах», зажигавших публику, я и писать не буду по высказанному принципу: ведь они приехали просто заработать, потому что ни строчки не спели из Фатьянова и даже не сказали ничего искреннего.
Еще одним долгожданным новшеством праздника стал вечер поэзии, который приезжие поэты провели вместе в поэтами-вязниковцами в Музее песни ХХ века. Многие стихотворцы обижались, что им не дают слова на большой сцене (выступления, которые начинаются номерами замечательных детских коллективов Вязниковской школы искусств им. Льва Ошанина, и без того длятся 5 часов), а здесь появилась возможность высказаться, прочитать самое сокровенное. Не стану перечислять всех выступавших, замечу лишь, что мое внимание привлекли Владимир Тепляков, переехавший из Риги в стихию родной речи, и Владимир Курчаткин — художник, поэт, композитор, который живет в славном поселке мастеров Мстере. Украшением вечера стало и проникновенное пение Любови Анисовой из подмосковного Домодедово, которая досконально знает классику советской песни.
Когда-то Иван Тургенев, который начинал со стихов, изрек: «Поэзия в больших количествах — вещь непереносимая». Наверное, доля справедливости в словах классика есть. Но на Фатьяновском празднике собирается много людей, которые твердо могут сказать: «Современная попса в немереном количестве — вещь еще более непереносимая». Лично я принадлежу к числу последних.
БРЕНД И ГЕНИЙ
В «Литературной газете» на днях была напечатана информация о том, что якобы в Вязниках всерьез обсуждается вопрос об установке памятника разведчику Штирлицу — Максиму Исаеву, писателю Юлиану Семенову, актеру Вячеславу Тихонову, режиссеру Татьяне Лиозновой, всем участникам и создателям фильма «17 мгновений весны». Авторы идеи будущего памятника — заслуженный художник России, мстерский живописец Владислав Некосов и журналист и краевед Владимир Цыплев. Идея родилась в связи с тем, что местом рождения Максима Исаева принято считать Владимирский край.
По представлениям авторов, Исаев-Штирлиц, если все получится, будет памятником высотой 62,5 метра. Гигантомании в этом нет — 60 метров — это отвесный берег Клязьмы, а 2,5 метра — сама фигура разведчика в дверях, одна створка которых — от кафе Еlеfапt, а вторая — от здания ЧК—КГБ на площади Дзержинского. Но главная уникальность замысла памятника не в этом, считают мечтатели. Он впервые должен быть действующим памятником, работающим «на полном хозрасчете». Чугунные створки дверей не просто символы, за ними — реальный вход в реальное кафе. Бронзовый Штирлиц как бы выходит из этих дверей, а турист заходит. Звучит музыка Микаэла Таривердиева, и так далее. Одновременно с памятником разведчику в парке предполагается разместить памятник автору романа: бронзовый Юлиан Семенов сидит за одним из столиков с бокалом вина и рукописью.
Авторы считают, что для памятника есть прекрасное место на высоком берегу Клязьмы, на одном из Венцов, где сохранились крутые валы древнерусского города Ярополча Залесского, на оживленном туристическом маршруте к Нижнему Новгороду и Мурому. Рядом — сельхозпредприятие с давним и символическим названием «Родина», которое обеспечит кафе-памятник с гостиницей «Родина-Элефант» всем необходимым. Здесь туристы могут поужинать и заночевать.
Неподалеку находилась деревня Исаево — исконная деревня предков Максима Максимовича по отцовской линии. В 1934 году она вместе с деревнями Бабухино, Балымотиха вошла в состав поселка железнодорожной станции Нововязники, а недавно — в черту города Вязники. Сохранилась «Исаевская плотина» на реке Суворощь — небольшом клязьминском притоке. Звучит заманчиво, правда, журналист Игорь Ефремов уточнил в газете «Молва», что заметка о возможности установления памятнику Штирлицу-Исаеву была впервые опубликована Владимиром Цыплевым в газете «Призыв» как... первоапрельский розыгрыш. Но многие информагентства, не обратив внимания на дату, опубликовали ее как свою. Теперь сказка тщится стать былью, и автор легенды уже убеждает, что «памятник Штирлицу и кафе со всеми прибамбасами украсит и Вязники, и всю нашу область. Уверен, что от туристов отбоя не будет».
На древнем городище Ярополч и впрямь Евгений Виноградов, который школьником участвовал здесь в археологических раскопках, поделился желанием создать рядом с валами туристский центр — тут и древность, и красоты ландшафта, и охота с рыбалкой в заклязьминских угодьях, а рядом — песенные Вязники. Но почему туристы должны хлынуть на мистического Штирлица, а не на реального Фатьянова, ума не приложу. Отчего милее немецкие сувениры и баварское пиво, а не вязниковские огурцы, медовуха и вишня (третий год не родится!), которые вывозились к царскому столу, не льняные изделия с мстерскими миниатюрами, могу только безумным временем объяснить.
Кстати, приехали во Мстеру, где знаменитый промысел сникает, где вымирают окрестные деревни, заселяемые дачниками. Пошли в Дом культуры, а встречная бабушка крикнула через площадь: «Туристы что ли? Дык турбаза-то закрыта». Вот ведь как — отвыкли, а славная была турбаза, с лодками, с походами по Клязьме, с питанием свежими совхозными продуктами. Ее передают-перепродают, а здание сиротливо скрывается в деревьях, напоминая о нашей нерачительности. Если уж легендарная Мстера с уникальным музеем и женским реставрируемым монастырем, с окрестностями, где Бриттов и Юкин писали пейзажи, создавая владимирскую художественную школу, где возродили монашеский скит в Акиншино над животворным целительным источником — не интересны, не дороги российским гражданам, то неужели они ломанутся исключительно на Штирлица? Я очень люблю памятники литературным героям, не раз сетовал на этих страницах, что их у нас куда меньше, чем за границей (прилетел, скажем, на Кубу — сразу увидел недалеко от гостиницы интересный памятник Дон Кихоту), но зачем пробавляться так называемыми брендами, когда есть реальное духовное богатство, гений местности, по излюбленному выражению Тютчева?
Кстати, мне порой кажется, что праздники наши и впрямь оторваны от реальной жизни, от будней, от повседневных дел и забот. Например, в Вязниках можно услышать ворчание, что лучше бы эти средства потратить на латание дорог или на повышение пенсий. По-моему, раньше никому и в голову такая мысль не могла прийти: отмените, мол, дорогостоящий парад на Красной площади или Пушкинский праздник в Михайловском с сотней писателей и добавьте пенсию. Как ни объясняет глава района, что и деньги спонсоров, и какие-то средства Министерства культуры выделяются конкретно на праздник, есть и такие настроения в трудновыживающем народе. И они объяснимы, потому что тот же Даль приводит другую мудрую поговорку: «Примечай будни, а праздники сами придут». То есть увенчают пристальные труды и приметные события золотым венцом праздника.

Поэт Александр Ивушкин из Волоколамска поздравляет нового лауреата Фатьяновской премии — певца Андрея Савельева.



Я думаю над клязьминской водой
О городе, где мы бродили вместе:
Он был когда-то царской слободой,
Теперь он стал столицей русской песни.
Как высоко на всех его Венцах!
Как далеко просторы просветлели!
Фатьянов отзывается в сердцах,
Которые еще не очерствели.

 

 

 

Александр БОБРОВ
Вязники — Мстера — Москва.