Смех становится неотъемлемой частью российской жизни, можно сказать, национальной идеей. Руководители государства не прочь похохмить. Но все же наших комиков довольно трудно затмить. Комики услаждают слух «тонкими» остротами, веселят душу хмурых граждан, развлекают, отвлекают от проблем. Шуты, скоморохи, пародисты, мимы сегодня в особенной чести. Никогда еще в российской истории клоуны не поднимались до таких высот, как советники президентов, губернаторы, депутаты. Они смеют устраивать на всю страну свои юбилеи и приглашают высших лиц государства. И правители являются с серьезными лицами, скромно усаживаются во главу стола и наслаждаются представлением в собственную честь, медоточивыми речами виновника торжества. Где еще так обильно покормят и столько комплиментов скажут!
Но руководители государства не остаются в долгу. В знак признательности награждают наиболее плодовитых и резвых комиков званиями, орденами, другими знаками отличия и приятными сюрпризами. Уж очень уважают российские руководители-демократы острое словцо, своеобразный юмор российского мужика. 70 лет советской власти приходилось серьезно работать. Вот новые правители и решили улучшить настроение «бывших» совков. Господа, судари и сударыни просто не имеют права ходить с кислыми физиономиями и бесконечно хмурить брови, когда в стране такая гигантская перестройка, такой подъем, такие грандиозные замыслы. Один план удвоения ВВП чего стоит! Вот и надо встречать эру благодати и благополучия со смешанными чувствами восторга и радости, с улыбкой и смеясь... Никакой «печали» и «слез» быть не должно!
Народ местами откликается на такой призыв. Одна гражданка как-то призналась, что не читает газет, если в них не пишут про Жириновского. Все политики скучны, а вот Жириновский «мужик с юмором», хоть посмеяться можно.
Власть и партия всецело одобряют и поддерживают тягу масс к разгульному веселью. При случае высокопоставленные лица не прочь перекинуться острым словцом. Замечательная шутка: «Что случилось с вашим «Курском»? — Он утонул». Здесь предполагается дружный, несколько подобострастный смех. Посмеялись? Вот так-то лучше! Смех продлевает жизнь. В Америке, например, граждане собираются в парках, становятся в кружок и давай беспричинно хохотать. Так они расслабляются, снимают стресс. У них ведь нет русской водки и таких классных юмористов во власти и на сцене. Их некому веселить, вот бедолаги и изощряются как могут.
Но и у нас, несмотря на видимое благополучие, с юмором есть нечто такое, что настораживает политических комиков. Слишком уж рьяно полезли «сценические» во власть. Толкаются, нервничают, боятся не успеть занять теплое местечко где-нибудь в Госдуме или в Совете при президенте. Не в силах стерпеть столь откровенный наглеж, «политические» подались «в театр, на сцену, в «Эт Сэтэра»!». Кто-то занялся вокалом, кто-то — судить КВН, кто-то — на открытие нового московского театра...
Конкуренция началась такая, что зрителю и не разобраться сразу, кому аплодировать и дарить цветы. «Политические» скромно раскланиваются, принимают роскошный букет от художественного руководителя театра, овации публики, а потом усаживаются с чувством собственного достоинства в первом ряду партера или в вип-ложе, принимаются за виноград и шампанское в ожидании пышного зрелища.
«Политические» соревнуются со «сценическими» в неразрешимом споре, что лучше: быть политиком на сцене или актером в политике? Выбор не простой. От правильного решения зависит дальнейшая судьба. А время идет, и срок уже близенько. Лидеры государства внимательно следят за имиджем и рейтингами. И подгоняют комиков стараться и еще резвее кривляться: «Мы вам предоставили лучшие площадки, сцены, построили театры. Мы создали для вас благоприятнейшие условия. Но ждем и от вас результатов. Смешите, дурите, дергайтесь, визжите, хоть колесом пройдитесь, хоть черта лысого представляйте, хоть крестом вышивайте, но результат к выборам будьте добры выдать!» И временные недоразумения и соперничество между политиками и комиками забываются. Они вновь в одной связке. Движимые единой идеей — удержаться на политической и театральной сценах, во власти, на виду! И кто после этого скажет, что деятелям искусства нечего делать в политике? Свита порождает короля. И состав российской «свиты» все более напоминает артистическую тусовку из салона Аллы Борисовны Пугачевой.
В этом политико-комическом спектакле первую скрипку, конечно же, доверили советнику президента Михаилу Жванецкому. Самый маститый юморист, желанный гость любой тусовки. Ему есть что вспомнить, чем гордиться: «Эта власть помнит мои выступления, цитирует мои высказывания... Президент помнит мое выступление в «их» управлении... в ДК им. Дзержинского... Я смотрел, сколько собралось народу, а один из чекистов говорит: «Не старайтесь. Вы все равно нас не запомните...».
Ведущий юморист осколка страны, оставшегося после развала СССР, с особой теплотой вспоминает незабываемый вояж на суперсовременном морском лайнере «Максим Горький», куда он пробрался благодаря одному знакомцу. До сих пор ком подкатывает к горлу, когда российско-американско-израильский хохмач впервые «побывал в капитализме», где его словно бы «поставили в неловкое положение». Но ему не привыкать, ведь, по признанию самого несчастного, «и так был в этом положении всю жизнь». Да, пережил он, видать, немало: «Смеркалось... тошнилось... рвалось... Не занимался сексом в людном месте — жизнь не удалась!!!» Пожалуй, есть от чего свихнуться, раз все так запущено у российско-американско-израильских подданных.
Воспоминания о товарище Горьком вылились не в один кошмарный сон для Михаила Жванецкого. «Что заказать?.. Впервые меня спрашивали, что я буду есть», — начинает повесть, которой «нет печальнее на свете», чем повесть о Михаиле и котлете! «Я знал колбасу с туалетной бумагой, из которой она состояла, — продолжает он откровенный рассказ. — Высшим достижением кулинарии для меня были оладьи со сметаной... Долго вспоминал состав этих котлет... Вокруг чужие люди. Мы-то привыкли есть среди своих. Откуда я знаю, каким пивом они здесь запивают?.. Я дожевал (котлету) в углу, лицом к стене... Я попросил вывести меня из капитализма за борт... Я был наконец среди своих. Слава Богу, борьбу с этим обществом мы проиграли!..»
Уж не знаем, где жил, где рос, из какого темного леса вышел тот горемычный парнишка, не знавший запаха котлет. Но теперь-то он, надеемся, сыт, довольно плотно упитан, роскошно одет, обласкан и осыпан милостями и регалиями. Как говорится, «подобрали, обогрели...» Теперь вот пишет мемуары и с гордостью поднимает тост: «Выпьем за дерьмо, которое нас кормит...»