ВЕЛЬМОЖНЫЙ соловей-пташечка из «Единой России» разливается насчет развития на селе. Разлюли-малина в Оренбургской области. «Национальные проекты» приспели в подготовленную почву, и уже сейчас можно говорить о первых всходах. Выращивание скота и птицы увеличилось к соответствующему периоду прошлого года на 8%, молока — на 3,4%. Растет поголовье и продуктивность всех видов скота.
Но, оказывается, как всегда, компания «демократов» напускает розовый туман и творит обман. В действительности новоявленные господа погром на селе продолжают вот уже более полутора десятилетий! Непрерывно, и конца ему не видно! Выращивание скота и птицы к соответствующему периоду прошлого года уменьшили за 7 месяцев еще на 5%, усохло и молоко. Стадо крупного рогатого скота сократили опять на 5,4%, в том числе коров — на 7,4%, а отары овец и коз — на 12,3%! Под клики «Любо!» отправляют на бешбармак последних лошадей: в областном табуне осталось 16,6 тыс. голов — на 2 тыс. меньше, чем год назад. Казаки без коней — труженики без помощников-друзей.
За тысячи лет через оренбургские степи прокатывались волнами орды завоевателей, но и они не производили такого опустошения, как чиновная саранча повторного насаждения чумного колониального капитализма. Если при советской власти стадо крупного рогатого скота достигло богатырской численности 1752 тыс. голов, то нынешние захребетники урезали его более чем на миллион, оставив от поголовья охвостье, 715 тыс. крупных рогатых, но малопродуктивных животин. Крестьяне до последнего берегут корову-кормилицу, но и их из 604 тыс. уцелела лишь половина, за последний год пустили под нож еще 31 тыс. Пока избежали этой участи 304 тыс.
Так же скоро порешили и скороспелую отрасль — свиноводство. На фермах и комплексах содержали 600 тыс. хрюшек. Сейчас их половина, бывает зимой и меньше.
Слава шубы и кафтана да оренбургского пухового платка-паутинки имела под собой богатейшую основу — 2155 тыс. овец и коз, в том числе породистых, с непревзойденным качеством волокна. За минувший год бессмысленность «реформ» сожрала их еще 50 тыс., и теперь словно блеют о своем принципиальном неучастии в политике уже только 256 тыс. образцов почитания волчьих законов — одна уцелевшая особь из былого десятка сородичей.
Мне не раз случалось писать об этом, и новое здесь лишь в быстро и неизменно уменьшающемся счете наличных обитателей ферм и подворий. Завтрашний обвал готовится сегодняшним погромом и разбоем.
На 10—15% меньше прошлогоднего и в 3—4 раза меньше, чем при социализме, видно в поле тракторов, комбайнов, грузовых автомобилей и прочих машин, в основном из наследия эпохи коллективизации. На 26% против прошлогоднего свернули заготовку кормов. Почти на 8% меньше получено телят, на 22% — ягнят и козлят. Это значит, что новая убыль стад и отар уже заложена еще на несколько лет вперед.
Что по-прежнему не исключает и самых залихватских песнопений в честь развития села и национальных проектов. Здесь примечательно, что Оренбургская область — отнюдь не забытая богом глухомань. Напротив, не многие райские кущи могут похвастать таким вниманием пребывающих во власти. Пару раз посетил нашу дважды ордена Ленина область Путин: сначала в роли главы правительства, а потом — президента России. Провел тут первое выездное заседание президиума Государственного совета. Десять раз наведывался в наш целинный край министр сельского хозяйства А.В.Гордеев.
Это от праздного любопытства, от нечего делать? И верховные посиделки были без цели и ни к чему не обязывали? И разве глава области А.А.Чернышев представлен в Государственном совете не как выразитель боли и страданий обреченной на окончательное разорение еще недавно одной из главных житниц страны?
Конечно, рассчитывали на чудо, и оно не имело права не явиться, поскольку все эти картинные действа показывали по телевизору! Так похоже на правду! Путин как бы озабочен финансовым оздоровлением сельскохозяйственных предприятий. И такие магические рыночные заклинания! Какой ужас на банду перекупщиков наводит одно только упоминание «интервенции на зерновом рынке» да обещание сделать его «цивилизованным».
Ввиду этого село должно было оздоравливаться как на дрожжах.
Однако капиталистического чуда не стряслось.
Не помог и призыв к братанию. Было провозглашено, что село — место наивыгоднейшего вложения капитала. Нужно, дескать, создавать объединения, вливать капитал в обескровленное село и получать сказочную прибыль. Может, проповедники искренне полагали, что она будет поделена по-братски? В подавляющем большинстве случаев в погоне за прибылью состязались волк и ягненок. И не всегда спасало то, что в роли напарников порой подвизались государственные предприятия.
ВОТ ПРИМЕР. От Оренбурга до колхоза
им. В.В.Куйбышева Октябрьского района — полчаса по асфальтовой стреле. Путники из окон летящей автомашины успевали подивиться тучным быкам — 6 тыс. у кормушек на пологом склоне, словно специально для осмотра. По другую сторону дороги — утопающее в зелени у реки Салмыш старинное село Марьевка, центральная усадьба коллективного хозяйства. А далее — столь же цветущие другие села: Биккулово, Каменка, Анатольевка. Жизнь механизаторов, хлеборобов, животноводов все больше сочетала блага города и богатства природы.
Но тут грянула «демократия». Она грозилась освободить крестьян от «колхозного рабства» и исполнила угрозу. «Освобожденных» до нитки тружеников сосватали в «интеграционное объединение»(масло масляное — сочинили грамотеи-«демократы») с государственным предприятием «Оренбургоблпродконтракт», которое преподносилось изначально как выручалочка для крестьян области.
Но тут клюка обернулась дубинкой. Бывшие бухгалтер колхоза Александра Васильевна Науменко, председатель Марьевского сельского совета Алексей Иванович Семенов и другие жители Марьевки нарисовали обыкновенную историю. Хотя генеральный директор «союзного предприятия» А.Н.Жарков поначалу пытался восстановить производство, но что получилось в «рыночных» условиях? А.В.Науменко рассказывает:
— При советской власти в нашем колхозе хорошо платили и деньгами, и зерном на заработанный рубль. Мы не знали, куда хлеб девать. Зять работал комбайнером, ему выдавали бесплатно 30 центнеров. Так мы все лари засыпали, еще обивали беседку вот в этом саду и туда ссыпали пшеницу. Скота — сколько хочешь. А теперь от «Продконтракта» натерпелись издевательств. Вообще тихий ужас. Выли — нас за людей не считали. Работали без зарплаты. На корм скоту дадут отходы от зерна, словно гольный навоз. Соломой и то не обеспечивали. Даже были такие случаи. У кого есть свой транспорт, те подбирали в поле остатки копен соломы. Охранники их встречали, заставляли сваливать солому и поджигали ее. И «шутили»: «Будете у нас дробленку есть».
Большая группа «ходоков» затеяла попытку восстановить коллективное хозяйство, самим работать на своей земле, обращались даже к Путину... Готовы бороться до победы.
А пока объявлено банкротство. Правление бывшего колхоза-миллионера в Марьевке закрыто на замок. Рядом — недавно сгоревший(сожженный?) сельский Дом культуры. Окрест — развалины. Бывшие авторемонтные мастерские, машинно-тракторная станция, склад запчастей, деревообрабатывающий цех, механизированный ток, откормочная площадка и другие помещения и сооружения, все в запустении. «В полном разгаре страда деревенская», а большое село без работы.
Такова типичная картинка «освобожденного от колхозного рабства» села. Она являет собой банкротство словесного трезвона о «демократии» и торжество слабо прикрываемой этим блудом политики разрушения села как первоисточника национального существования России. Невозможно также отделаться от впечатления, что уничтожением российского села расчищается плацдарм для инвестиций импортной товарной продукции.
Эта политика тлетворна всем своим смрадным существом, ее духом уничтожения нашего общинного бытия, ее противоестественным для нашей страны режимом — режимом разорения производительных сил. Чего стоит только искусственно раскручиваемая гонка цен. Руководитель «Агрохимии» Курманаевского района Владимир Александрович Иванов возмущается:
— Хоть молоко в моторы заливай. На него совсем сбили цену, а на горючесмазочные материалы взвинтили до небес.
И горит синим пламенем вся экономика и не залить пожар даже молоком от черной коровы, которое, по поверью, гасит любой колдовской поджог. В самом начале «демократического» шабаша шаманы с американскими дипломами убаюкивали обеспокоенный народ, что банкротством будут лечить. Не пугайтесь, мол, этого страшного слова, ибо банкротство не разоряет простых работников, а означает только замену плохого руководителя хорошим, то есть санацию, лечение.
Очнулись — а тут кувалдой в лоб. И с тех пор банкротство вот уже полтора десятилетия — самое надежное лекарство от головной боли. Удушающие налоги, безумные цены, банковский грабеж и т.п. — все в действии, а больной хоть и лежит пластом, но еще дышит. И тогда волокут на банкротство.
При социализме по сталинскому закону — «Кадры решают все!» — вели тщательный отбор по деловым качествам, подготовку и воспитание руководителей. Существовал резерв кадров на выдвижение. Руководитель — организатор созидания, душа и совесть трудового коллектива. Теперь такие не ко двору. В годину банкротства формируется словно зондеркоманда для ликвидации бывших социалистических предприятий. И кадры в нее подбираются соответствующие, не для созидания.
Около 5 лет назад министр сельского хозяйства России А.В.Гордеев на собрании в Оренбурге отметил, что по предприятиям и организациям агропрома возбуждено более 2000 дел о банкротстве и каждое банкротство заканчивается ликвидацией этих предприятий и организаций. Министерство выступало за их сохранение и восстановление производства, подготовило проект закона для этого, однако его рассмотрение сдерживали другие министерства и ведомства.
С тех пор ничего не изменилось. Поставленная вне зависимости от интересов экономики служба банкротства продолжает сокрушать производственные мощности страны. В Оренбургской области, как и в других, на каждый район остались считаные единицы хозяйств, которые вопреки «рыночным реформам» держатся на ногах, остальные не по своей вине числятся должниками, а примерно треть из них приговорена к банкротству. В областном ведомстве сельского хозяйства подтверждают:
— Ни одно из хозяйств, объявленных банкротами, не «вылечилось», не улучшило свою работу, все «доведены до ручки».
ТЫСЯЧИ ФАКТОВ свидетельствуют, что распродаются по бросовым ценам скот, урожай, оборудование, машины и механизмы, здания и другие материальные ценности. Философы «реформ» сытно рассуждают, мол, идет передел собственности. Однако новые «собственники» получают зачастую лишь металлолом и доход от его сдачи на переплавку. А самое главное — народ, настоящих собственников, своим трудом создавших собственность, лишают естественных прав на нее.
Сколько еще может продолжаться разбой и погром? Заступники крестьян не раз предрекали окончательный крах села, но ошибались. Советская техника, отработавшая все нормативные сроки и давно подлежащая списанию, показывает огромный запас прочности и выбывает из строя гораздо медленнее, чем ожидалось. Что еще удивительнее — даже из разоренных колхозов «освобожденные» «демократами» колхозники не хотят разбегаться, держатся за общину до последнего. Сколько еще продержится село — 3—5 лет?
Этот национальный по размаху и антинациональный по содержанию проект выдает с головой своих авторов и вдохновителей. Видимо, в попытке избежать полного разоблачения они и затеяли несусветную шумиху по поводу своих «национальных проектов», микроскопических по размерам и рассчитанных на национальный мираж разве что в результате телевизионной магии. Такие потуги показывают обитателей властной вертикали не как государственных мужей, а как сидельцев с местечковым кругозором, не способных подняться до национального мышления.
По всему Оренбуржью ищу плоды провозглашенного почти год назад «национального проекта» по созданию кооперативов личных подсобных хозяйств, кредитных, производственных и потребительских кооперативов. Слушаю недоуменные вопросы тружеников. Ну ладно, сельхозартели, колхозы застряли костью в горле обманных строителей капитализма в нашей стране, хотя они полностью соответствуют практике мирового кооперативного движения и даже нынешней конституции России. Но ведь в нашей стране уже скоро целый век существует мощное кооперативное движение, Российский кооперативный союз — член Международного кооперативного союза.
Председатель Краснохолмского сельпо Константин Иванович Хибин говорит:
— Потребительская кооперация в нашей стране имела разветвленную сеть производственных, закупочных и торговых предприятий, имела многомиллиардный хозяйственный оборот и независимый выход на мировой рынок. Сложилась система закупок мяса, молока, кожевенного сырья и других видов продукции личных подсобных хозяйств крестьян. Надо бы создать условия для возрождения и развития действующей кооперации, а не затевать с нуля параллельные карликовые кооперативы.
— Ныне перекупщики и не пустят эти кооперативы на рынок, даже если бы удалось их организовать, — говорит бывший председатель Марьевского сельского совета А.И.Семенов.
Не больше для национальных судеб значат и проекты единичных животноводческих гигантов. В скороспелой и скоротечной, рассчитанной на два года программе Оренбургской области записали комплекс на выращивание 100 тыс. свиней в год. Это лишь малая часть уничтоженных «реформаторами» мощностей. К тому же на исходе первый год, а до недавних пор еще не была даже выбрана площадка для строительства комплекса.
Но главное в другом. Национальный проект удовлетворяет главную потребность народа, по Н.А.Некрасову, «привычку к труду благородную» во имя всех материальных и духовных благ человека и нации в целом, во имя общего счастья и справедливости. А если даже построить самый большой свинарник среди разрушенных сел и деревень, то, как говаривал комический опереточный герой, только «получится самое большое свинство в мире».
В данном случае ничего смешного.
Наш народ, как никакой другой, по собственному историческому опыту знает, что такое национальный проект, причем мирового интернационального значения. Это ленинский проект созидания «строя цивилизованных кооператоров — социализма». Созревшая в народе общинная духовная цивилизация и создаваемая плановым хозяйством материально-техническая база позволили за полтора десятилетия осуществить ленинский кооперативный план, коллективизацию и индустриализацию и благодаря этому победить фашизм и защитить свою Родину и весь мир в самой разрушительной и кровавой в истории человечества Великой Отечественной войне.
Но вот в наши дни полтора десятилетия мошенниками от «демократии» осуществляется антинациональный проект, по которому вершится национальная трагедия великого народа великой тысячелетней державы. Разрушены тысячи промышленных предприятий, молочно-товарных, свиноводческих и овцеводческих ферм и комплексов, множество объектов социально-культурной сферы, школ, детских садов, с лица земли исчезли тысячи сел и деревень. Одна только Россия за это безвременье потеряла населения больше, чем весь Советский Союз в борьбе против фашистского нашествия.
Правда, фактические последыши Гитлера так и не могут, сколько ни стараются, выкорчевать общинно-кооперативные начала, совершить коллективизацию навыворот, насадить волчью отчужденность среди тружеников. Но они продолжают разрушение производительных сил страны.
Спасение народа — национальный проект самого народа.
Пора начать его разработку и осуществление.