В минувший четверг состоялась большая пресс-конференция президента Путина, данная им российским и иностранным журналистам. Подобные мероприятия, как и ежегодное обращение главы государства к Федеральному собранию, и президентское общение в телевизионном эфире с гражданами, уже не просто традиция. Скорее они похожи на неизбежные, циклически повторяющиеся явления. Как времена года, например. И это хорошо, поскольку, безусловно, подтверждает главное достижение периода правления Владимира Путина — стабильность.

Однако такая стабильность порождает и отдельные проблемы. Всё сложнее и сложнее находить в президентских выступлениях, ответах, комментариях что-либо новое, гражданам страны ещё не известное. И даже информация об очередных установленных Владимиром Путиным рекордах по продолжительности его общения с журналистами или количеству вопросов, на которые он ответил, особенно не удивляет. Иными словами, к президентским супердостижениям тоже привыкли. Да они уже и не столь впечатляющи. Например, в 2006 году его пресс-конференция продолжалась 3 часа 26 минут — на целых 23 минуты больше, чем предыдущая. А в этом году «прирост» составил лишь 6 минут.
Зато, по данным главы государства, который начал пресс-конференцию с краткой оценки итогов прошедшего года, все экономические показатели очень значительно прибавили. Это и зарплата, и пенсия, и средний уровень доходов населения, и ВВП, и конечно золотовалютный резерв и Стабилизационный фонд. И даже рождаемость. Строительный бизнес так вообще «побил все рекорды». А приток частных капиталов в $41 млрд «такой, какого мы раньше просто не видели».
Впрочем, заподозрить Владимира Владимировича в неоправданном оптимизме было бы неправильно. Насчёт тех же строительных рекордов он был вынужден самокритично отметить, что «это только 82% от уровня 1990 года». И это, надо заметить, конечно же не жильё для малоимущих. А что касается «невиданных» инвестиций, президент, как выяснилось, хорошо осознаёт, что значительная часть населения страны их действительно вряд ли скоро увидит и почувствует. Речь, конечно, о бедных, наличие которых в нашей почти процветающей стране президент всё же признал, заявив, что необходимо-де сокращать разрыв «между высокооплачиваемыми группами населения и людьми, которые живут ещё пока очень и очень скромно».
Правда, сразу же стало понятно, что радикальной ликвидации бедности как явления не предвидится, потому что «мы не можем решать эту задачу, как 80 лет назад, — у кого-то отнять и между кем-то поделить». Вообще-то в современной России передел собственности между богатыми фактически не прекращается (всё время кто-то у кого отнимает). Значит, Владимир Путин имел в виду не их, а тех самых, по его определению, «скромных». Стало быть, между «скромными» никаких богатств власть делить не намерена. А поэтому, скажем, пенсионеры могут рассчитывать лишь на 5,4% роста их мизерных пенсий. Не больше.
Глава государства, между тем, не преминул в косвенной форме укорить и самих пенсионеров в их скромных доходах. «У нас женщины выходят на пенсию в 55 лет, мужчины — в 60. В Европе нет различий между мужчинами и женщинами, все выходят в 60 и больше — в 65, и даже во многих странах говорят о повышении этой планки». Иными словами, работать надо, а не прохлаждаться на заслуженном отдыхе. Хотя о том, что во всех этих странах средняя продолжительность жизни мужчин куда больше российских 58—59 лет, которых даже и в наших «льготных» условиях не хватает до пенсии, президент почему-то не вспомнил. Как, видимо, не подумал и о том, что подавляющее большинство отечественных пенсионеров работает даже и после 70 лет. Ведь иначе они до этих 70 просто не дожили бы: на среднюю пенсию со всеми ежегодными прибавочными благодеяниями власти сейчас даже прокормиться невозможно.
Но это не самое главное. Гораздо важнее, воспримут ли правительственные чиновники эти намёки лидера страны в качестве руководства к действию, то есть повышению пенсионного возраста. Так как работой этих чиновников и правительства в целом президент, по его собственным словам, весьма доволен, вполне вероятно, что и воспримут.
Однако во всём этом тоже нет ничего нового. Точно такие же реляции о повсеместном росте озвучивались Путиным и год назад. (Недаром на вопрос одного из журналистов, как президент может держать в голове столько цифр и не пользуется ли во время выступлений тайными шпаргалками, Путин снисходительно заметил, что «с цифрами не так сложно работать, особенных качеств для этого не нужно». Отметим, особенно когда эти замечательные цифры повторяются из раза в раз.) Но неспроста же 1232 журналиста (ещё один рекорд!) пришли в четверг в Круглый зал Кремля! Они явно хотели узнать от Владимира Путина что-то, безусловно, важное и доселе неизвестное.
Из заданных журналистами вопросов очень скоро выяснилась, что именно волнует многих из них. Целых четыре вопроса были заданы на одну и ту же тему: что собирается делать президент по окончании срока своего правления и кого в конце концов видит он своим преемником. Как оказалось, слово «правление» Владимиру Путину нравится не очень: «Хочу заметить, я не правлю, я работаю. А что касается заблаговременной подготовки лиц на замещение высших должностных позиций в государстве, то это, как правило, выборные, избираемые должности, и здесь в любом случае слово за избирателями».
Так Путин ответил в первый раз. Но ответ этот присутствующих, судя по всему, не удовлетворил. Действительно, в рамках «суверенной демократии» хочется большей ясности, так как сегодня та или иная должность выборная, а завтра вполне даже и назначаемая, как совсем недавно произошло с губернаторами. К тому же сам Путин, как ни крути, всё же преемник и наследник Ельцина.
И журналисты возвращались к данной теме снова и снова: «Когда вы собираетесь всё-таки указать на кандидата, который, на ваш взгляд, больше всего соответствует должности следующего президента? Может ли этот человек оказаться на высоком государственном посту?» На это президент двусмысленно заметил, что «все, кому надо, уже на своих постах», а «подходящего кандидата» он назовёт не раньше, чем начнётся президентская избирательная кампания. То есть через год.
Но ждать целый год для некоторых оказалось выше сил. На очередной призыв «быть искренним» и чуть-чуть приоткрыть завесу тайны, что же будет спустя этот самый год, Владимир Путин реагировал уже с плохо скрываемым раздражением: «Ну, прикиньте, выборы президента должны состояться 2 марта что ли 2008 года, а после этого ещё какое-то время, месяца два или три, потребуется на передачу полномочий. Чё вы меня раньше времени выпихиваете, я и сам уйду, не спешите». А когда у него спросили, кем он видит себя после 2008 года, президент не выдержал: «Вы меня затюкали просто. Кем я вижу себя... Человеком я вижу прежде всего...»
Вообще-то и впрямь затюкали. Поскольку по частоте, да и по тону задаваемых вопросов Владимиру Путину могло показаться, что и правда некоторые не столько беспокоятся о будущем страны после Путина, сколько хотят его поскорее «выпихнуть». По крайней мере журналисты. А это обидно, тем более после того, как президент несколько раз подчеркнул, что о прессе-де надо заботиться. Помянул добрым словом убитого в 2004 году журналиста Пола Хлебникова, заявив, что он боролся за демократию в России. А также ничего плохого не сказал про убитую в октябре 2006 года журналистку Анну Политковскую, которая, по его словам, «была острым критиком власти, и это хорошо». Кому хорошо, в свете случившейся трагедии было не очень понятно.
Возможно, такая журналистская неблагодарность определяется взаимным недопониманием. Дело в том, что когда Путин говорил о врагах и недоброжелателях России, то журналистам могло показаться, что некоторые из них попали в одну обойму с «беглыми олигархами». Так, корреспондент американского радио «Нэшнл паблик рэдио» выразил мнение, что Москва пользуется своими экономическими ресурсами (нефтью и газом) для достижения внешнеполитических целей, из-за чего испортила отношения со многими странами. И попросил уточнить, кого конкретно имел в виду президент, заявляя, что «другие страны хотят сделать из России образ врага».
Выяснилось, что никаких стран президент в виду не имел, потому что Украина, Белоруссия и другие государства СНГ, которые прежде всего и оказываются в числе подвергаемых энергетическому давлению, — наши друзья, о чём президент в ходе пресс-конференции заявлял неоднократно. Если же говорить о странах Западной Европы, то они главные потребители. А мы «делаем всё, чтобы обеспечить интересы основных потребителей». Президент вообще считает, что тезис «об использовании экономических рычагов для достижения целей» нам навязан, что это не так. А те, кто имеет противоположное мнение, а главное, те, кто об этом пишет, и есть главные недоброжелатели. «Поэтому если вы так напишете, значит, вы такой. Если вы дадите правильную, объективную картину, значит, вы к этой категории не относитесь», — сказал Путин американцу. Очевидно, что, по мнению президента, каждый, кто считает и пишет иначе (например, полагает, что ситуация, связанная с транзитом и поставками в Белоруссию нефти и газа, — это откровенный шантаж союзного с Россией государства и ничего, кроме стратегического проигрыша, порождённый этим шантажом конфликт нашей стране не сулит), дают картину «неправильную и необъективную». То есть типичные недоброжелатели! Вообще тема энергетического давления на соседей и её последствий поднималась на пресс-конференции не раз. Звучали даже слова, что главные внешнеполитические итоги года — это «кольцо недружественных государств», образовавшееся вокруг России. Владимир Путин такие соображения решительно отвергал, отмечая, однако, что бесплатно мы дружить ни с кем не будем, энергоресурсы станем продавать только по рыночным ценам, что бы о нас при этом ни говорили и ни думали. Потому что именно это и есть российский национальный интерес. Глава государства даже вновь вспомнил о российских пенсионерах. Он выразил уверенность, что от повышения цен на газ для Белоруссии выиграют прежде всего они. К тому же, по словам президента, со всеми партнёрами по СНГ удалось в итоге договориться чуть ли не полюбовно и все повышения пройдут «мягко и постепенно». Однако непонятно, как в таком контексте рассматривать слова Путина «о боевых действиях по всем фронтам», которые Россия не могла открыть одновременно, а поэтому и разбиралась по очереди — сначала с Украиной, а потом уже с Белоруссией. Ведь если речь о «боях» и «фронтах», то какая уж тут дружба и союзные отношения. Немудрено, что журналистка из Минска спросила, как в сложившейся ситуации спасти Союзное государство. Реакция Путина была характерной. Он удивился: «Зачем его спасать? Нужно просто работать спокойно, без эмоций над решением тех вопросов и тех проблем, которые могут быть решены в ходе доброжелательного и конструктивного диалога». Тут уж впору удивляться было всем остальным. Или Владимир Владимирович совсем не следил в минувшем январе за российскими государственными СМИ и заявлениями отечественных правительственных чиновников (едва ли развязанную ими антибелорусскую вакханалию можно назвать основой для «доброжелательного и конструктивного диалога»), или же президент действительно считает, что союз спасать не нужно, поскольку не нужен и сам союз. Но самое печальное заключается в том, что от всех этих распрей и нефтегазовых конфликтов те самые «скромные пенсионеры», о благе которых вроде бы так радеет государство, не только не выиграют, но даже проиграют. Это вынужден был признать и президент, отвечая на вопрос телеканала «Моя Удмуртия». Вопрос был следующий: «Газпром» намерен в ближайшее время отпустить цены на газ на внутреннем рынке. Как это скажется на социальной сфере?» А вот реакция президента: «Газпром» не может ничего отпустить, в том числе и цены, без соответствующих решений правительства Российской Федерации. Правительство Российской Федерации приняло, на мой взгляд, достаточно взвешенные решения в сфере развития энергетики. Это касается не только цен на газ, это касается электроэнергетики, атомной энергетики, гидроэнергетики, это касается регулирования и дерегулирования на рынках. В чём, собственно говоря, дело, если оттолкнуться от первичного ресурса, от газа? Дело в том, что газ у нас регулируется и внутри страны продаётся по нерыночным ценам, и это ведёт к тому, что вся экономика страны — жилкомбыт, население, все потребители энергии и тепла садятся на один первичный энергоноситель. Это вредно отражается на других отраслях энергетики. Это опасно с точки зрения обеспечения энергоресурсами и населения, и экономики страны. Понимаем, что система достаточно уязвима и нам нужен сбалансированный энергетический баланс. Вы знаете, можно хоть к каждому потребителю по милиционеру приставить, всё равно будут потреблять то, что дешевле. И поэтому у нас должны быть равновыгодные цены как внутри страны, так и при продаже этого энергоносителя за рубежом». Выводы из слов президента для живущих очень и очень скромно российских граждан следуют самые неутешительные. Во-первых, цены отпустят не только на газ, но и на другие энергоресурсы. Решение это, судя по всему, принято на самом высшем уровне — президентом и правительством, работой которого он очень доволен. Так что жаловаться некому. Приведёт это к резкому росту цен на энергоресурсы (по словам президента, «в этом году на 15%, в следующем году на 25%»). В такой ситуации заверения, что газ-де всё равно будет процентов на 40 дешевле, чем в Европе, а для населения оставят субсидии, не слишком утешают. Ведь если дорожают энергоресурсы, дорожает абсолютно всё. А как в нашей стране обходятся с субсидиями и прочими льготами для населения, хорошо известно. Сегодня есть, завтра нет. Что ж, неудивительно, что президент не предложил никакого способа борьбы с социальным расслоением общества. Это было бы просто нечестно и противоречило бы политике его правительства, которая этот разрыв только увеличивает. Большинство же вопросов главе государства было, как уже отмечалось, очень привычным. Например, о коррупции. Так, журналистка из Владивостока сначала смутила Владимира Владимировича обращением «несравненный», а потом, должно быть, ещё больше смутила рассказом о том, что замечательный президентско-правительственный проект развития Приморья, включающий строительство казино, океанариума, курортной зоны на острове Русский и вообще «райской жизни», находится под угрозой. Ведь не успел Путин уехать из Владивостока, где недавно побывал, как вороватые чиновники и депутаты начали делить между собой обещанные 100 миллиардов. «Как вы будете нас защищать от этих воров, бандитов? И хотя вы говорите, что вы работаете, а не правите, но, может быть, ввести во Владивостоке и в Приморье президентское правление?» — взмолилась журналистка. Как следует из президентского ответа, Владимир Путин действительно всё знает и понимает. Например, то, что многие проблемы Приморья определяются специфичностью его губернатора, которому глава государства не так давно оказал полное президентское доверие. Но нести ответственность за эту приморскую специфику Путин явно не хочет. Поэтому прямого президентского правления в крае не поддерживает. Да и назначение губернатора, по мнению Путина, «это всё-таки не назначение. Ведь за предлагаемую кандидатуру губернатора должны проголосовать депутаты местного собрания». В общем, судя по всему, эти самые депутаты, некоторые из которых уже делят не принадлежащие им деньги, вероятно, и должны защитить приморцев от «воров и бандитов», то есть от самих себя. Как выяснилось, президент вообще за многое предпочитает не брать на себя ответственность. Он, скажем, полагает, что за проблемы ЖКХ должны отвечать муниципальные органы. Своего мнения о строительстве в Питере, в непосредственной близости от исторического центра, газпромовской башни Путин выразить не захотел. Не его-де компетенция, а региональных властей. А за то, будут ли исполняться в долговременной перспективе социальные обещания президента и правительства (скажем, о «материнском капитале»), несут ответственность, по его мнению, сами граждане: надо правильно голосовать на выборах. О выборах, которые состоятся в этом году, разговор вообще особый. Так, Владимир Путин, например, очень тепло отозвался о «Единой России», подтвердив, что это поистине президентская партия. Он не стал «таить греха» и напомнил, что «принял самое прямое участие в создании «Единой России», помог этой политической партии встать на ноги, помог её созданию и формированию». И связал именно с работой этой партии в Думе все значительные достижения в жизни российского общества за последнее время, о которых говорил ранее: от повышения пенсий на 5,4% до повышения цен на газ на 15%. «Справедливая Россия» Путину тоже нравится. Причём настолько, что он даже смог обнаружить между ней и «Единой Россией» некоторые принципиальные отличия. Оказывается, грызловцы — «поправее», а мироновцы — «полевее», почти социал-демократы (в общем, правая и левая нога — точь-в-точь как Сурков задумал). Хотя «в полной мере это пока ещё, может быть, не ощущается и не видно, так же, как в полной мере не видно и праволиберального направления деятельности в «Единой России». Но президенту всё же ощутить удалось. И даже почувствовать, что «борьба между ними правильная и принципиальная, и чем острее она будет, тем лучше». Вот только борются эти партии, как известно, лишь за право считаться наиболее «путинской», так что борьба, очевидно, и далее пойдёт острая. Вспоминая о временах создания «Единой России», Владимир Владимирович, к сожалению, по известным причинам не мог назвать и поблагодарить другого видного создателя этой партии — Бориса Березовского. Но Борис Абрамович ныне проходит не по категории отцов-основателей, а по линии «беглых олигархов, скрывающихся в Западной Европе от российского судопроизводства за преступления, совершённые на территории Российской Федерации». Причём совершенно очевидно, что как раз создание «Единой России» к таким преступлениям президент, к сожалению, не относит. Самым же грустным мне показался вопрос, заданный нижегородским телевидением для глухих. Суть его в том, что на прошлой пресс-конференции Путин чётко изложил своё мнение по поводу придания языку жестов статуса официального и внедрения этого языка на федеральные телеканалы. Но за год почти ничего не сделано, потому что требует денег, которые не дают. Путин согласился, заметив, что данный вопрос поднимается чуть ли не на каждой конференции, подчеркнул его важность и ничего конкретного не пообещал. Очень символический получился диалог. И глухой в нём представлялась прежде всего власть, которая не хочет слышать о настоящих проблемах и бедах нашего общества, предпочитая жить в неком иллюзорном мире, где есть только постоянно растущие цифры показателей. И глухая наша власть тоже разговаривает с народом на языке жестов. Только жестов весьма своеобразных — пиаровских, рекламных, пропагандистских. Некоторые граждане продолжают по инерции доверять этим жестам. Но многие уже поняли, что верить языку обмана и лицемерия нельзя. 

Екатерина ПОЛЬГУЕВА.