Наверное, уже общим местом и притчей во языцех стала констатация непрофессионализма министров наиболее значимых министерств, чиновников законодательных и исполнительных органов. Тем не менее представляется, что ситуация намного глубже и серьёзнее, чем это можно представить из спонтанных выступлений оппозиции всех сторон политического спектра.
Суждения и замечания, всё, о чём будет сказано ниже, основывается на личном опыте, знаниях и квалификации автора.
СНАЧАЛА о Лесном кодексе РФ. На этапе обсуждения лично я устранился от участия в критике законопроекта. Несмотря на то, что первым моим образованием является лесотехническое. Объяснение простое: из лесной отрасли я ушёл (в армию) ещё в 1980-м и посчитал, что мои претензии к законодателям будут неубедительными.
Тем не менее после того как кодекс был принят, не могу оставаться в стороне. Считаю, что усилия тех, кто противодействовал принятию этого так называемого законодательного акта, были сфокусированы не всегда на главных направлениях.
Во-первых, считаю ошибкой ориентацию общественного мнения на то, что вот-вот вход в лес будет ограничен. Для ближнего Подмосковья это неактуально хотя бы потому, что нужные заборы где надо расставлены, и ничто их уже не снесёт. Для других регионов кажется совершенной фантастикой запрет на вход в лес. Рядом с селом, в котором я вырос, начинается самое большое в Европе (а может быть, и в мире) болото — 80 км длиной. Ну и кто может воспрепятствовать сбору на нём морошки, клюквы? Поэтому угроза запрета просто не воспринимается.
Во-вторых, считаю необоснованной недооценку уровня знаний нашего народа. Я, например, ни разу не слышал в полемике термин «расчётная лесосека». А народ знает, о чём речь. Расчётная лесосека — это столько, сколько можно вырубать, чтобы лес успевал восстанавливаться.
Ну что мешало нашим законодателям внести поправку о праве регионов принимать решения в пределах расчётной лесосеки?
Приведу ещё несколько цифр, которые, возможно, известны не всем. Расчётная лесосека по России в целом составляет около миллиарда кубов и никогда полностью не вырубалась. Сейчас объем вырубки — около 300 млн м3. Однако примерно 40% всех наших древостоев составляет лиственница, причём расположенная вдалеке от транспортных магистралей. Сплавлять её нельзя — тонет. С обработкой в связи с высокой смолистостью тоже проблемы. То есть, казалось бы чего проще предложить китайцам: вам нужна древесина? — пожалуйста, забирайте за Тунгусками, но проложите туда железные дороги. Ситуация понятна каждому жителю страны. Кроме... Кроме разработчиков ЛК РФ и дежурных голосователей за него из числа думского большинства.
В-третьих, зачем-то была затеяна полемика вокруг максимального срока аренды участков лесного фонда. Если вдуматься, срок аренды вообще никакого значения не имеет. Поясню на примере. В окончательном варианте установлен предельный срок аренды — 49 лет. Если предположить, что молодой бизнесмен заключает этот договор в день рождения ребёнка, то срок аренды кончится тогда, когда в роддом поедет внучка. С кого будем спрашивать? Кроме того, ни через десять, ни через 49 лет спелый древостой на месте вырубки не сформируется и, значит, заканчивать работу придётся кому-то другому. А между тем под прикрытием этой полемики в ЛК РФ была протащена норма, которая позволяет безнаказанно вырубать любые площади и переводить их в состав других категорий земель. Речь идёт о гл. 7 ЛК РФ, нормами которой регулируется продажа лесных насаждений. Так как лес теперь является движимым имуществом, то для его заготовки совсем не обязательно арендовать лесные участки, достаточно выкупить лес на корню, вырубить его и оставить уже безлесный участок собственнику. Далее всё просто: вдруг выясняется, что у региона нет средств для лесовосстановления, участок пустует и дохода не приносит, а значит, его можно перевести в другую категорию и с выгодой продать.
Конечно, эти нормы прописаны заинтересованными специалистами, но где были думские «профессионалы», не заметившие этого?..
ВПЛОТНУЮ к проблемам сохранения лесов примыкает проблема тушения лесных пожаров. Уж сколько превосходных эпитетов роздано в последние годы главе МЧС, как им восхищаются и начальники, и подчинённые, и депутаты, и журналисты. А на самом деле ничего, кроме популизма, в его действиях нет. Зачем министру срываться и лететь на каждое более или менее крупное происшествие? Например, если в армии министр будет мотаться по учениям полкового или дивизионного уровня, это вряд ли укрепит боеспособность вооружённых сил.
Наиболее выигрышным ТВ-журналистам кажутся кадры лесных пожаров. Там обязательно «светятся» эмчеэсники разных уровней. Я же, когда вижу, как очередной начальник позирует на фоне клубов дыма, поднимающихся в нескольких метрах, чувствую определённую тревогу. Дело в том, что при подземных пожарах дым может отставать от передней границы до 500 м. Пожарные, обладающие только общими знаниями, могут об этом и не подозревать. Знали об этом работники пожарно-химических станций, которые ранее создавались при лесничествах. ЛК РФ не содержит указаний на специализированные пожарные подразделения, но содержит отсылку к законодательству о пожарной безопасности.
Обращу внимание ещё на одну деталь: как только наступает пожароопасный сезон, по телевизору начинаются отчёты о том, сколько воды вылито на очередной очаг. При низовых и верховых пожарах такая мера определённый эффект дать может, но для торфяников в большинстве случаев совершенно бесполезна. Торфяники могут гореть (на загораться, но гореть) при влажности до 60%, а при попытке залить очаг пожара по границе немедленно образуется водонепроницаемая корка спекания. Безусловно, эффективны минерализованные полосы и противопожарные разрывы. Но я почему-то ни разу не видел телесюжетов и не читал в печатных СМИ о том, сколько километров таких полос и разрывов оборудовано в преддверии очередного сезона. Чей тут непрофессионализм — пожарных или журналистов (сюжеты неэффектные)?
Ещё один пример работы городской пожарной службы. Год назад в Мытищах сгорело главное здание лестеха (МГУЛ), строительство которого было начато в 1942(!) году. По сообщениям СМИ, 15 пожарных расчётов в течение всего светового дня боролись с огнём. Здание выгорело полностью. Не знаю, случайно ли этот пожар совпал с обсуждением проекта ЛК РФ, как не знаю и того, в этом ли здании хранились документы на Щёлковское лесничество (37 тыс. га в Подмосковье)...
НЕ МЕНЬШИЕ чудеса непрофессионализма проявляют и наши транспортники. Время от времени в кулуарах московской власти, в думских коридорах и залах заседаний, на улицах и в телевизионных передачах начинает ожесточённо обсуждаться проблема автомобильных пробок. При этом достаётся всем — и несознательным водителям, и нерадивым гаишникам. Только московские власти вроде как ни при чём. Анализ ситуации если и делается, то только в общих чертах и очень эмоционально. Но ведь даже неспециалистам ясно, что корни зла на поверхности. Для иллюстрации приведу два простейших расчёта из собственного опыта. До установки в автобусах валидаторов (турникетов на входе) дорога до ближайшей станции метро занимала от 20 минут до часа. После установки — минимум 40 минут. На личном транспорте за это время даже с пробками можно добраться почти до центра. Разумеется, от общественного транспорта я отказался немедленно. А сколько ещё автовладельцев из спальных районов поступило так же? Зато кто-то получил неплохой муниципальный заказ. И что, чиновники соответствующего департамента не могли просчитать такие очевидные последствия?
Дальше — больше. С нового года цена билета в автобусах составляет уже 25 руб. (при покупке у водителя). Плюс 17 руб. на метро. В оба конца получается 84 руб. На бензине, приобретённом на эту сумму, можно всю Москву проехать по диаметру и вернуться. То есть даже жители отдалённых районов города, которые по экономическим соображениям ещё не пересели в собственные автомобили, тоже бесповоротно отказались от городского транспорта. Но и это ещё не всё. После последнего повышения цена билета в автобусе стала выше цены билета в маршрутке, что, естественно, повысило спрос и предложение на этот вид услуг. В результате количество автобусов не уменьшилось, а количество маршруток возросло. Вот вам и пробки.
Примерно такие же примитивные причины лежат в проблемах транспортного сообщения на дальних трассах. Любому, кто хотя бы раз проехал по наиболее загруженным автомагистралям (М2, М4, М5), очевидны как минимум две причины.
Во-первых, чтобы бороться с превышением скорости (и связанными с ним ДТП) бороться надо не с теми, кто ездит быстро, а с теми, кто едет медленно. При ширине проезжей части и многокилометровыми сплошными непрерывными линиями две-три фуры способны собирать за собой караваны более сотни машин. И ведь все видят, что фуры эти бессовестно перегружены или неисправны. Иначе как объяснить тот факт, что автомобили знаменитых западных фирм задыхаются даже на небольших подъёмах. Поэтому и бороться надо в первую очередь с ними, а уж потом с теми, кто после двух часов движения со скоростью старой черепахи в сердцах выскакивает на «встречку» — если таковые останутся после наведения порядка.
Во-вторых, бросается в глаза следующее: население уменьшается, его платёжеспособность падает, а количество грузовых машин на дорогах только растёт. Причина на поверхности: раньше перевозка грузов по железной дороге была намного экономичнее, скорость перевозки не уступала скорости перевозки автотранспортом, а момент прибытия груза на станцию назначения мог быть определён с точностью до часа. Сегодня ситуация изменилась и меняется в совершенно противоположном направлении. Рост ж/д тарифов уже свёл на нет прочие преимущества данного вида транспорта, а цены всё продолжают расти. Предвижу возражения, мол, это разные виды транспорта. Но министерство-то одно.
В советское время также был широко распространён внутренний водный транспорт. Отношение к этому виду перевозок на днях озвучило одно высокопоставленное лицо: как можно развивать речной транспорт, если он может использоваться только в период навигации! Сюда бы ещё присовокупить соображение о том, что с начала действия нового Водного кодекса РФ непонятно, как можно организовать эффективную работу на реках. Уровень аргументации настолько низок, что даже минимальный комментарий к ней представляется избыточным.
Но ведь кто-то назначает таких министров. Интересно, по каким критериям производится выбор?
ПОСЛЕДНИМ примером удивительного кадрового менеджмента стало назначение министром обороны бывшего торговца шкафами и стульями, налоговика и, естественно, «питерца».
Профессионализм прежнего министра тоже, мягко говоря, вызывал обоснованные сомнения. Новый первый вице-премьер, пребывая в должности министра обороны, запомнился разве что полным неведением в части состояния дел во вверенном ему ведомстве (от проблем с дедовщиной до проблем с «Булавой»), да ещё хорошим знанием английского языка. Конечно, эффектно смотрится наш министр, бойко болтающий с потенциальными противниками на их языке. Только большим уважением у своего народа пользовался бы тот министр, в чьём присутствии потенциальные противники переходили бы на русский. А знание иностранного можно и не афишировать, приберечь до допроса первого высокопоставленного «языка».
Что же до нового министра, то, как мне представляется, назначение это было истолковано как издевательство не только самими военными — всем населением страны. Военные если обиду и не покажут, то затаятся до лучших времен. А ведь во все времена считалось, что с человеком с ружьём лучше не ссориться.
Однако куда более серьёзные последствия это назначение может повлечь именно с профессиональной точки зрения. Система субординации на всех уровнях армейского управления одинакова: начальник штаба отвечает за боевую подготовку и боеготовность, начфин — за своевременное и целевое использование бюджетных средств, начальник тыла — за обеспечение питанием, обмундированием и жильём. Сейчас на самом высоком уровне эта устоявшаяся система сломана. Если руководствоваться словами президента, то выходит, что главной задачей министра является непосредственное руководство финансовым ведомством — ГУВБИФ МО. У нас что, начальник управления с обязанностями не справляется? Или Куделина? Получается, что в Министерстве обороны теперь будет существовать шестиуровневая система управления процессами выделения и расходования бюджетных средств (Бюджетным кодексом предусмотрена максимум трёхуровневая.) Ничего, кроме новой неразберихи, назначение министра с таким президентским напутствием создать не может.
Кроме того, усилится роль Генштаба в центре и как следствие служб, подчинённых начальнику штаба на уровне частей, соединений и объединений. Другими словами, основной упор будет делаться на строевую и физическую подготовку (на боевую — уже традиционно для последних лет) банально не будет хватать средств. Специалисты по воспитательной работе (бывшие политработники) будут мягко смещены на вторые роли, а командиры по целому ряду вопросов просто останутся не у дел. То есть назначение чиновника, имеющего в своем багаже только опыт срочной службы, на практике может серьёзно подорвать институт единоначалия в армии и до минимума ослабить управляемость войсками. В этих условиях реализация задач, поставленных президентом в мюнхенской речи, становится не просто невозможной — убийственной.
МОЖЕТ БЫТЬ, не стоило возвращаться к теме профпригодности Зурабова и его подчинённых — здесь даже ленивые высказались однозначно. Если бы не передача Познера в одно из прошедших воскресений. Как-то незаметно передача трансформировалась из дискуссионного клуба (в который иногда допускалась и вменяемая оппозиция) в трибуну для озвучивания членами правительства неоднозначных, непривлекательных, а иногда и выглядевших безумными идей.
Так и в этот раз. Глава ПФР долго, нудно, назидательно рассказывал городу и миру тривиальные истины, а попытки коммуниста И.И.Мельникова хоть как-то донести конструктивные предложения по спасению создавшегося положения прерывались ведущим в ставшей уже привычной для него грубой манере.
Впрочем, истины, провозглашённые Батановым, при ближайшем рассмотрении не кажутся столь уж очевидными. Разговор сводился им к двум тезисам: первое — соотношение числа работающих и пенсионеров почти равно единице и, следовательно, пенсии повышать невозможно; второе — все проблемы с наполнением бюджета ПФР связаны с недавним снижением ставки ЕСН. Давайте попробуем на минуту абстрагироваться от этих многократно повторенных заклинаний и разобраться непредвзято.
Даже не обращаясь к данным статистики, можно с уверенностью сказать, что в стране занято не менее 60 млн человек непенсионного возраста. Общее число пенсионеров оценивается примерно в 30 млн. Из них не менее 10 млн продолжают работать, то есть обеспечивают себя пенсией сами. То есть соотношение между работающими и пенсионерами или 3:1, или 4:1 (если учитывать работающих пенсионеров). При таком соотношении средний размер пенсий (даже за минусом накопительной части) никак не может быть меньше 40% от средней зарплаты. А у нас он то ли не дотягивает до 20%, то ли чуть превышает эту сумму (статистики всё никак не объявят официальную среднюю зарплату на 1 января — то ли 10, то ли 14 тыс. руб.).
Снижение тарифов тоже обошлось не в 10% (как нас пытаются убедить), а намного меньше. Я уже как-то останавливался на этой теме, пэтому только напомню. Тарифы снижены таким иезуитским образом, что работодатель не заинтересован повышать заработную плату работникам (или хотя бы её «белую» часть) до уровня дохода 100 тыс. руб. в год (около 8 тыс. руб. в месяц). Снижение и на самом деле находится в тех рамках, которые объявлены, затем разница между новыми и старыми ставками налога постепенно снижается и где-то к 20 тыс. руб. в месяц сходит на нет, а затем и вовсе становится отрицательной.
Логичен вопрос: где деньги? Ответ тоже на поверхности. Если посчитать обратным счётом, выяснится, что размер поступлений в ПФР примерно на треть меньше, чем при умножении тарифа на среднюю заработную плату. Причина может быть только одна — рост заработной платы. К тому же существенная её часть приходится на те группы работающих, которые уплачивают налог по сниженным или минимальным ставкам (при зарплате более 50 тыс. руб. ставка налога всего 2%).
Для профессионала вывод ясен: надо повышать заработную плату низкооплачиваемым категориям работающих. Непрофессионал будет талдычить о том, о чём сказано выше, а ещё мусолить тезис: нельзя повышать оплату труда темпами, превышающими темпы роста производительности того же труда. Кто бы спорил. А какую производительность показала сотня российских миллиардеров, увеличившая свой совокупный доход аж на 53% (при общем росте ВВП — менее 7%)?
МОЖНО было бы ещё поговорить о профессиональных качествах министров экономического блока, руководителей думских комитетов, главе Рослесхоза и т.д. Только вряд ли какая-либо новая информация способна поколебать (в ту или другую сторону) устоявшееся народное мнение о полной дремучести этих официальных лиц именно в тех областях, где они осуществляют свои управленческие функции.
Возможно, использование непрофессионализма как критерия профессионального отбора только на федеральном уровне и не оказало бы существенного влияния на процессы, происходящие в обществе. В конце концов строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения, всякая самодостаточная система способна к самоорганизации, «собака лает, караван идёт», «в огороде бузина, а в Киеве — дядька» и т.д. Другими словами, общество могло бы просто абстрагироваться от весёлой кадровой чехарды в верхних слоях. Но ведь эта модель навязывается всему населению страны, всем руководителям на всех уровнях. Репортажи с заседаний правительства, общения министров с нижестоящими начальниками переполнены образцами хамства («сюда слушать, когда я говорю»), угрозами увольнений, примитивными разносами и т.д. Квалифицированные работники или руководители в большинстве своём самостоятельны и честолюбивы. Поэтому они постепенно уходят в те сферы, где их опыт и квалификация будут оценены по заслугам. А их места занимают те, кто готов терпеть всё что угодно, лишь бы платили.
Но «любителям» во власти показалось мало, что они присвоили себе карт-бланш на определение приоритетов кадровой политики. Они эти приоритеты начали двигать в широкие массы посредством телевидения. Всеми силами нас пытаются убедить, что непрофессионализм — это очень хорошо (для молодёжи — круто, прикольно, для старшего поколения — приемлемо и непозорно). Жёлтыми махровыми цветами расцвели на общенациональных каналах передачи, в которых сначала стали танцевать люди с пластикой медведей-шатунов, потом в несколько изменённом составе они перешли на лёд, потом запели. Почему-то телевизионным начальникам кажется, что такие программы пользуются бешеным рейтингом. А ведь смотреть на все эти «ужимки и прыжки» не только грустно, но и стыдно.
Апофеозом данного подхода стал «Знак качества» на безвременно разгромленном канале ТВ6, реанимированный на Первом канале под двусмысленным названием «Минута славы». Меня хватило только на то, чтобы три раза переключившись на эту программу, составить представление о новой идее. Более минуты каждое включение выдерживать не мог — почему-то становилось жалко и тех, кто лез из кожи, чтобы понравиться, и тех, кто был в зале, и тех, кто сидел перед телевизором.
Ещё одним магистральным направлением просачивания непрофессионализма на телевидение стало назначение на должности телеведущих людей, которые с азами профессии не хотят знакомиться принципиально. Самым ярким представителем здесь, по-моему, является Г.Павловский, программа которого на НТВ называется «Реальная политика». Похоже, что человек полностью потерял ориентацию и в медийном, и в социальном пространстве, утратил способность соображать, а также чувство юмора. Он с серьёзностью озвучивает тезисы из бородатых анекдотов не брежневской даже — хрущёвской поры. Большая часть времени передачи посвящена восхвалению Путина, фактически пресмыкательством перед ним. Павловский называет его не иначе как «великий», его решения не иначе как «гениальные», а Россию не иначе как «путинская». Повторюсь, говорит всё абсолютно серьезно, де ещё с некоторым придыханием. Можете себе представить словосочетание «брежневский Советский Союз»? А «хрущёвский»? А «сталинский»? А как бы звучало в своё время выражение «романовская Россия»? Очевидно, что человек не на своём месте, его надо лечить. Впрочем, весьма вероятно, что такое уже не лечится.
Напрашивается вывод: довольно выбирать непрофессионалов. Но я предпочитаю поставить вопрос более жёстко: сколько можно кормить недоучек? Ведь все их упражнения проводятся на бюджетные, народные деньги. Может быть, пора (уже на ближайших, мартовских выборах) выбрать тех, кто чиновничьи оклады будет отрабатывать ударным управленческим трудом?! При этом ясно, за кого голосовать не надо — за истекшие семь лет они засветились и высветились. За кого надо — каждый определится сам. Надо только проголосовать.