Коммунист Татьяна Ганжа пробыла 56 дней в плену украинских фашистов. Раны и переломы болят до сих пор. В самых страшных снах не могла себе представить тот кошмар, какой пришлось пережить.
Родилась Таня в красивом советском городе Мариуполе, на берегу Азовского моря. Потомок запорожских казаков, по натуре романтик и труженик. По профессии металлург, 23 года проработала на металлургическом комбинате им. Ильича. По убеждениям коммунист. Тяжело переживала развал СССР. Вошла в Компартию Украины, избиралась секретарем партячейки, помогала райкомовцам.
После киевского евромайдана и прихода к власти укронацистов Татьяна решительно, как и 90% ее земляков, высказалась на референдуме 11 мая 2014 года за независимость Донбасса. Она была одним из активных организаторов плебисцита.
– До 13 июня я входила в состав корпуса ДНР «Мариуполь». Какое-то время продолжала работать, хотя обстановка в городе накалялась. А 30 октября, возвращаясь с работы, я до дома уже не дошла. Меня схватили молодчики из батальона «Азов» Мешок на голову, наручники на руки – и повезли в мариупольский аэропорт. Нещадно избивали, требуя, чтобы я призналась в терроризме, в измене родине, в подрывной деятельности, в убийствах, чего, конечно же, никогда не совершала.
Да, я участвовала в акциях протеста. 21 февраля мы, коммунисты, провели первый антифашистский митинг в Мариуполе. Встречали беркутовцев, которых преследовали в Киеве. Начиная с 1 марта 2014 года в городе ежедневно шли митинги против незаконной киевской власти. Это движение охватило тогда весь Донбасс. Но все протесты были мирными. А меня обвиняли в терроризме. Меня пытали. Нечеловечески. Понимаете, что такое пытки, особенно, если ты женщина? Под пытками можно «сознаться» в чем угодно.
Таня замолкает. Ей трудно вспоминать тот ад… Пытки продолжались 10 суток. Били, подвешивали и снова били. Душили, топили, клеммы на ноги ставили, пускали ток… Чтобы сломить ее, имитировали казнь. Выводили как бы на расстрел, но стреляли поверх головы. Бросали в яму с трупами. Унижали морально и физически. Несколько раз она была на грани жизни и смерти. Ее откачивали, и истязания продолжались.
С тех пор прошел год. Раны затягиваются. Но болят выбитые коленные чашечки, ноет позвоночник, дает о себе знать черепно-мозговая травма.
– Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не мама, мои друзья, товарищи по партии, – продолжает свой рассказ Татьяна. – Я обязана им жизнью. Меня начали искать с первого дня моего похищения укропами. Близкие мне люди догадались, что я в руках карателей из «Азова», и тут же ударили во все колокола, стали обращаться во все инстанции. Член горкома Юля подняла на ноги всех, чтобы меня вызволить. Меня поддержали товарищи на Западной Украине. Друзья мои вышли на КПУ. Но КПУ к тому времени была на грани запрета, шли суды. Тогда обратились к КПРФ. Я благодарна коммунистам России, особо благодарна Г.А. Зюганову, коммунистам Москвы, Ростова, которые предприняли все, чтобы вызволить меня из неволи. Благодарна А. Захарченко, товарищам в ЛНР, ДНР, которые включили меня в список военнопленных на обмен. Если бы меня не искали, то живой не вышла бы. Покоилась бы в общей могиле, как сотни мариупольцев.
В начале ноября Таню Ганжу перевели из аэропортовского каземата в СИЗО Мариуполя. Там, по ее словам, стало полегче. Уже хотя бы не избивали. Бросили в камеру с наркоманами, убийцами. Но те политических не прессовали. Даже охранники относились с некоторым сочувствием.
День освобождения наступил 26 декабря 2014 года. Под Донецком состоялся долгожданный обмен. Каратели привезли узников, примотанных к сиденьям скотчем, и в наручниках. Среди них было несколько ополченцев, избитых до полусмерти.
Автобусы остановились. Оковы сняты. Таня обрела свободу. Подсчитала: заточение длилось 56 суток. Это были самые трудные дни в ее жизни.
– После обмена, – вспоминает она, – нас привезли в Донецк. Вместе с другими бывшими пленниками я прошла лечение в донецком военном госпитале. Спасибо большое медикам ДНР. Нас тщательно обследовали, стали лечить, восстанавливать наши кости. С нами работали психологи. А после наступили месяцы реабилитации. Меня опекали коммунисты ДНР. Они также содействовали тому, чтобы я попала в списки на обмен. На время реабилитации они устроили меня в общежитие, обеспечивали гуманитаркой. В такой опеке я очень нуждалась.
Как бы Тане ни было тяжело, но бойцовский дух она не потеряла и от убеждений своих не отступила. Едва восстановившись, отправилась добровольцем в бригаду «Призрак». Там ее назначили комендантом общежития. Но если понадобится, она готова стать и под ружье. В «Призраке» Таня почувствовала себя, как в родной семье:
– Здесь люди, близкие мне по мировосприятию. Я могу с ними делиться своими мыслями, говорить по душам. Они мне протянули руку помощи. Помогли переехать в Алчевск моей маме. Она снова рядом со мной. В бригаде понимают меня, а я их. «Призрак» – это действительно народное ополчение. Главная наша цель – борьба с несправедливостью, укрофашизмом, за независимость Донбасса. Мы остаемся сторонниками коммунистической идеологии. «Призрак» хранит тот дух, тот настрой, нравственный фундамент, который заложил наш дорогой комбриг Алексей Борисович Мозговой. Мы не сворачиваем с этого пути.
Не оставляют Татьяну переживания о родном городе:
– Под властью «Азова» Мариуполь превратился в запуганный город. Если заглянуть в историю, то очень все похоже, как было при немецких фашистах. Люди прятались тогда, прячутся и сейчас от вооруженных, пьяных или обкуренных агрессивных молодчиков. Они могут подъехать на танке к трамвайной остановке, навести огромное дуло на людей и смеяться, куражиться в общественном транспорте, врываться в жилища граждан и арестовывать кого хотят. Это убийцы… У фашизма, немецкого или украинского, одно обличье – звериное. От нацистского произвола многие горожане бежали, особенно активисты и организаторы нашего референдума. Их укропы объявили врагами Украины, недочеловеками. Сотни ни в чем не повинных людей томятся в эсбэушных застенках. По моим данным, больше полутора тысяч – только в Мариуполе. А сколько ребят и девчат сидят по тюрьмам Запорожья, Днепропетровска, Харькова! Их «вина» только в том, что они не поддержали евромайдан и националистов. А скольких забивают до смерти и закапывают как попало! За два дня до моего ареста там, в аэропорту, забили до смерти девчонку
28-летнюю. Туда, где она содержалась, бросили меня. Все стены там были в крови. Чья это кровь, рассказал мне мальчишка вээсушник, который меня охранял. Эта девушка не единственная погибшая. За Мангушем, в сторону Бердянска, есть свалки, куда свозят трупы замученных пленников. Их там почти не закапывают.
Вовсю, как сообщают мне мои друзья, работает мариупольский крематорий. Его соорудили в 2000-м, но он простаивал, люди хоронили умерших традиционно, на кладбище. А теперь эта печь дымит круглосуточно. Кого там превращают в пепел? И с какими временами возникают аналогии? Не могу понять, как можно было настроить людей, чтобы они уничтожали таких же, как сами! Самое парадоксальное, что в их рядах я увидела своего одноклассника. Он был в балаклаве, но однажды я его узнала. Что ему внушили, чтобы он, вооружившись, пошел против своих земляков?
Танина мечта – Донбассу выйти из конфликта мирным путем:
– Хватит бессмысленных жертв. Гибнут же в основном мирные люди – дети, старики. А сколько разрушений, которые потом придется восстанавливать! Но как достичь мира, если Киев в этом не заинтересован? Киеву платят за войну… Явно не с мирными целями украинская армия подтягивает свою тяжелую технику к границам республик.
Татьяна признается, что ей больно говорить о ситуации в КПУ. Она верила в свою партию. Но верхушка уперлась в позицию о неделимости Украины, не осознав, что вспыхнувшее на Донбассе народное восстание было нацелено на объединение славянских республик. Уже все «наелись» незалежности. Пора собирать камни.
Галина ПЛАТОВА
Галина ПЛАТОВА