Что узрели на «Валдае»

«Модернизация» стала самым модным словом в российской политике с тех пор, как прошлой осенью президент Дмитрий Мед­ведев дал старт кампании по диверсификации экономики страны. Стимулом тому послужил внезапный резкий спад российской экономики (8 процентов за прошлый год – наихудший показатель во всей группе БРИК), обнаживший чрезмерную зависимость от добычи нефти и прочих полезных ископаемых. Но каковы шансы этой программы на успех?
Не так уж они и велики. Во всяком случае, если верить российским и иностранным ученым и журналистам, собравшимся на этой неделе на ежегодную встречу дискуссионного клуба «Валдай», которую организовывает государственное информационное агентство РИА «Новости».
Стандартная критика программы модернизации заключается в том, что она, типичным для России образом, осуществляется сверху вниз, что ярко проявляется в приказе Медведева построить «российскую Силиконовую долину» в подмосковном Сколково.
Профессор Карлтонского университета (Оттава) Пётр Дуткевич отмечает, что традиционная для России «принудительно-интенсивная» модель модернизации могла бы привести к успеху во времена царя Петра I или, например, Сталина. Но если для строительства доменных печей и прочего она подходит хорошо, то инновационных продуктов и технологий с ее помощью уже не получишь. А оставшаяся с советских времен научная база разлагается; так, в прошлом году в России было подано столько же заявлений на получение патента, сколько в штате Джорджия.
Специалисты, устроившие дискуссию на борту круизного теплохода, пересекавшего Онежское озеро на северо-западе России, пришли к выводу, что препятствия на самом деле еще более фундаментальны. В России не существует условий для нового экономического скачка. Правящая элита страны в целом не готова к тому, чтобы управлять модернизацией, и боится ее вероятных последствий, то есть утраты соб­ственной власти и возможностей к обогащению.
Россия – недемократическая страна, здесь правят могущественные бюрократы, а взяточничество достигло эпического размаха. У бюрократов есть все основания сопротивляться переменам.
Более того, сверхсрочной потребности в реформах тоже не существует. Как отмечает профессор Университета Коламбия Роберт Легволд , сейчас не такие условия, как бывали в прошлом, когда модернизация подстегивалась военными поражениями или служила «подготовкой к особо крупному мероприятию», например, к превращению СССР в лидера мировой революции. Сейчас экономический рост в России опять возобновился. Многие экономисты считают, что в случае сохранения уровня цен на нефть около отметки в семьдесят дол­ларов за баррель экономический рост может сохраниться на уровне трех-четырех процентов в год без больших перемен.
Но модернизация все равно нужна. Для иностранных инвесторов трехпроцентный годовой рост – это не то же самое, что семи- или восьмипроцентный, наблюдавшийся в период с 1999 по 2007 год. Под вопросом оказывается и правомерность вхождения России в группу БРИК и в верхний ярус сектора «новых развитых» стран. А поддерживание статус-кво чревато очередным обвалом экономики в случае очередного понижения цен на нефть.
В «Валдае» был сделан следующий вывод: наиглавнейшими задачами должны стать борьба с коррупцией и установление правопорядка. Сергей Алексашенко, бывший заместитель директора Центрального банка, ныне работающий в Высшей школе экономии, считает, что коррупция подобна «ржавчине», разъедающей обшивку «корабля» российской экономики. Но вместо того чтобы счищать ржавчину, власти подходят к проблеме не с той стороны.
«Они начали понимать, что корабль идет все медленнее и медленнее, – комментирует он. – Но они пытаются поставить на него мотор помощнее».

Нил Бакли.
The Financial Times
(Великобритания).

Нил Бакли. The Financial Times (Великобритания).