1
Сверх предела возможного
В 50-е годы самым знаменитым и прославленным драматическим театром в Ленинграде был Академический театр драмы имени А.С. Пушкина. Родители в школьные каникулы брали меня с собой на некоторые его спектакли, вызывавшие в городе интерес и преимущественно относившиеся к классическому репертуару. До сих пор в памяти спектакли «Живой труп» по драме Л.Н. Толстого, «Игрок» по роману Ф.М.Достоевского, «Царь Фёдор Иоаннович» по трагедии А.К. Толстого… Это были спектакли-потрясения! Всё в них – режиссура, декорации, музыка, игра корифеев театра – создавало событие.
Среди этих событий был спектакль «Оптимистическая трагедия» по пьесе Всеволода Вишневского, поставленный Георгием Товстоноговым. Именно в этом спектакле в 1958 году я впервые увидел Игоря Горбачёва в роли матроса Алексея. И хотя в этом спектакле блистали Юрий Толубеев в роли Вожака, Ольга Лебзак в роли комиссара, Александр Соколов в роли Сиплого, игра Игоря Горбачёва – страстная, бесшабашная, на надрыве – впечатлила и заставила навсегда следить за его сценическими достижениями.
Игорь Горбачёв ворвался в советское искусство в начале 50-х годов ХХ века радостно и шумно, подбиваемый ветром послевоенных надежд, с безграничной верой в то, что в счастье – истинное предназначение человека на земле. Именно жажда счастья как редко достижимого в действительности баланса между желаемым и реально осуществимым просвечивала солнечной подкладкой в горбачевском Хлестакове, в первой роли актера на киноэкране, которая сразу обеспечила ему устойчивую зрительскую преданность и любовь и до сих пор остается непревзойденной. Известный советский режиссер и театровед Александр Белинский на 70-летии артиста прямо сказал, что он не знает лучшего исполнителя этой роли, чем Игорь Горбачёв.
Игорь Горбачёв в роли Хлестакова
Шестьдесят лет минуло со дня премьеры фильма. Сколько кинокартин, казалось, гораздо более значительных и серьезных, кануло в Лету с тех пор! А горбачевский Хлестаков жив, питая все новые и новые поколения зрителей своим неиссякаемым жизнелюбием и верой в счастье! Сейчас этот фильм редко демонстрируют по каналам ТВ. Но когда показывают, то моя семья и наши знакомые заранее планируют просмотр. И мы не одни! Люди знают, что получат заряд счастья и радости. Ленинградский театровед Т. Забозлаева настаивает, например, что именно в этом таится разгадка того первого успеха Горбачёва. Успеха, который ни за что ни про что на первый взгляд свалился на голову очень молодого человека, который тогда еще не был актером, не был мастером, не был умудрен жизненным опытом. На память приходит знаменитое пушкинское: «Говорят, что несчастье хорошая школа: может быть. Но счастье есть лучший университет. Оно довершает воспитание души, способной к доброму и прекрасному…»
Великий парадокс – только в «сосульке, тряпке» Хлестакове Горбачёв странным образом открывал нам это вечное пушкинское – упоение гармонией, великую потребность в совершенстве, желание объять необъятное, весь мир, приняв в себя и доброе и злое, найдя и тому и другому в душе своей его особенное специально предназначенное место, облив все светом любви, поэзии и …счастья.
После своего шумного успеха Горбачёв не успокоился, не проявил беспечность, не зазнался наконец, а обнаружил редкое упорство в поиске своего собственного, только ему предназначенного пути в искусстве. Недавний студент философского факультета Ленинградского университета имени А.А. Жданова, где он начал играть в знаменитом студенческом театре у Е. Карповой, он поступил в Ленинградский театральный институт на курс профессора Л.Ф. Макарьева. Диплом актера Горбачёв получит очень не скоро, в самом конце 50-х годов. А до этого пройдут два успешных сезона в Большом драматическом театре имени М. Горького, где он будет блистать в романтической драме В. Гюго «Рюи Блаз» (1952) в роли Дона Сезара де Базана. До получения актерского диплома он поставит спектакль «Домик на окраине» по пьесе А.Н. Арбузова, будет успех в роли Шурки Ведерникова в спектакле «Годы странствий» по пьесе А.Н. Арбузова (1954); эта роль, как считает Т. Забозлаева, «положит начало галерее современных «деловых людей» в нашем искусстве». Роль эту Горбачёв особенно любил, ею он открыл новый человеческий тип на сцене.
В тридцать лет ему будет присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Вот только после этого (!) Горбачёв осмелится защитить диплом по специальности «актер театра и кино». Многие ли из претендующих на это звание смогли бы вытерпеть и пройти такую длиннющую «преддипломную практику»?
Несмотря на прекрасные дебюты в Большом драматическом театре имени М. Горького в начале 1950-х годов, Горбачев в 1954 году нашел свое место и призвание в одном из старейших драматических театров страны – в Ленинградском академическом театре драмы имени А.С. Пушкина, где он прослужил до конца своих дней. Вхождение в труппу прославленных мастеров не было для Горбачёва легким. Ведь в этом театре работали настоящие академики театрального дела – Николай Симонов, Николай Черкасов, Александр Борисов, Юрий Толубеев, Василий Меркурьев, Константин Скоробогатов, Бруно Фрейндлих, Владимир Честноков, Елизавета Тиме, Яков Малю
тин, Константин Адашевский… Рядом с ними он казался поначалу человеком, вырванным из потока жизни, – смешливый, простодушный, с юношескими ямочками на щеках, с простецкими замашками, мешковатой вразвалочку походкой. В то время как у них, у корифеев, каждая интонация отдавала звоном кованого литья, каждая поза была скульптурна.
Горбачёв рассказывал, что на занятиях со студентами он так объяснял им художественные принципы Пушкинского театра: «Возьмем для примера то место из «Медного всадника», когда бедный Евгений «бежит и слышит за собой как будто грома грохотанье – тяжело-звонкое скаканье по потрясенной мостовой». Вслушайтесь в эти строки. Попробуйте-ка пробормотать эти слова – не выйдет, а если и выйдет, то потеряется смысл, заложенный Пушкиным. Строки эти надо произносить так, чтобы в них действительно возникал грандиозный метафорический образ – не просто фантастический, бредовый скач медного Петра, но поступь самого петровского века, время реформ, время колоссальной ломки национального сознания».
Я, кстати сказать, иногда рассказываю об этом своим студентам-радиофизикам, подчеркивая, что и научный материал не только пробежать мельком или прочитать надо, но и вчитаться, вдуматься; формулы скупы, но за ними стоят целые физические явления.
Так играли великие мастера Пушкинского театра (а в моей профессии так делали великие мастера мира науки), которые умели за частным видеть общее, поднимаясь в своем творчестве до огромных философских обобщений. У них не было «просто» интонаций, «просто» пластики, «просто» жестов – вообще не было ничего случайного. Шел невидимый процесс воспитания зрителя, его ориентация на раздумья о путях отечественной истории и культуры, о высоком нравственном предназначении человека на земле. Здесь возвышенный патетический стиль исполнения шел рука об руку с высокой общественной идеей. Таким всегда был и навсегда остался в истории советский театр.
Театровед Т. Забозлаева пишет: «Я часто думаю о судьбах того поколения советских актеров, к которому принадлежит Горбачёв. Это воистину, без ложных похвал, золотое поколение! Среди его ровесников Михаил Ульянов и Кирилл Лавров, Олег Ефремов и Евгений Евстигнеев, Иннокентий Смоктуновский и Юрий Яковлев. Какие разные лица! Яркие, запоминающиеся, никого ни с кем не спутаешь. И все-таки ведь что-то их объединяет? Прежде всего, наверно, последовательность и принципиальность в отстаивании своего творческого кредо. Какие бы трудности ни возникали на их пути, они всегда «тверды в вере», сохраняют верность воспитавшему их театру, являясь яростными защитниками и пропагандистами той эстетической школы, которую они исповедуют. В такой верности уже заключен, на мой взгляд, выигрыш, ибо на ее основе формируется цельная личность, чуждая разбросанности. Эти люди ни в прошлом, ни в настоящем не разменивались на мелочи, не суетились, потому прежде всего, хочется думать, и стали большими художниками».
Слова известного ленинградского театроведа, написанные в 1987 году, к 60-летнему юбилею Игоря Олеговича, справедливы только в отношении профессии, потому что гражданская позиция перечисленных актеров в годы «перестроек» и «реформ» не была одинаковой, а у некоторых дала большую трещину. Строго говоря, только Горбачёв из этого списка полностью сохранил верность советской Родине и сражался за ее спасение как гражданин и артист до конца жизни.
Эстетика Пушкинского театра заключалась не в наборе отдельных приемов, это определенное мировоззрение, которое предполагает очень широкий взгляд на вещи, на окружающую действительность, на современность с точки зрения Истории. Этому нельзя сразу научиться, здесь необходима большая многолетняя внутренняя работа по формированию собственной личности, своего духовного бытия. И Игорь Горбачёв стал работать над собой, чтобы встать на уровень корифеев этой сцены.
Горбачёв не сразу пришел к осознанию той миссии, которую возлагает на человека звание «актер Пушкинского театра». Осознание принесла зрелость. Зрелость его совпала с уходом из жизни великих мастеров, когда театр, десятилетиями строивший репертуар на корифеев, буквально опустел – умерли один за другим театральные академики, умер и их воспитатель народный артист РСФСР Леонид Сергеевич Вивьен, тридцать лет возглавлявший Александринку.
Горбачёву пришлось чуть ли не из руин восстанавливать бывшее только что грандиозным строение. Трудность была в том, что великие Симонов, Черкасов, Толубеев, Борисов росли на высоких творениях русской классики – Пушкин, Лев Толстой, Чехов, Тургенев, Островский были теми авторами, на которых они сформировались и отточили свое мастерство. Горбачёв же был приглашен в театр на роли своих современников и в этом качестве утвердился и завоевал любовь зрителей.
Поэтому он поставил перед собой сверхсложную задачу – вывести на сцену нашего современника, того, кто рядом с нами, кого мы порой не замечаем, или замечаем со словами «нет пророка в своем отечестве». Для Горбачёва как раз есть пророки в своем отечестве и в своем времени! Он взялся определить истинную цену энтузиасту наших дней, тому, чьей волей, умом, нервами, мышцами мир держится. Шурка Ведерников из спектакля «Годы странствий» (1954), Платов из спектакля «Друзья и годы» (1961), Устименко из «Дело, которому ты служишь» (1967), Виль из «Ночью без звезд» (1973), Крымов из «Пока бьется сердце» (1977), Ремез из «Предел возможного» (1981)… Эти спектакли были событиями в театральной жизни города. Скольким людям они дали энергию и веру для развития и совершенствования души! Сколько душ спасли от разочарования и бессилия! Не сосчитать.
Наряду с театральными работами слава пришла к Горбачёву и с его киноработами. Помимо Хлестакова, уместно вспомнить телефильм «Мертвые души», многосерийный телевизионный фильм «Операция «Трест», фильм «Укрощение огня», после которого ему и одновременно Кириллу Лаврову было присвоено почетное звание «Народный артист СССР», фильмы «В городе С.», «Безумный день», «Все остается людям», «Мать Мария»…
Нельзя не вспомнить и об огромной общественной деятельности Игоря Горбачёва. Заместитель председателя Советского комитета защиты мира, он ездил по всему свету, стараясь наладить дружеские контакты и с недружественными в том числе группами. Он несет правду о советской стране, о том, что русским не нужна война. Мальчик блокадного Ленинграда, переживший самую страшную блокадную зиму 1941 – 1942 гг., имевший сильную форму дистрофии, работавший на объектах обороны Ленинграда, он слишком хорошо знает цену Победе. И он убежден, что искусство и актер могут убедить даже тогда, когда политик бессилен.
Делегат ХХVI и ХХVII съездов КПСС (на последнем он единственный выступил с речью от деятелей театральной культуры), он с удовольствием встречается с людьми, много ездит по стране, рассказывая о жизни и об искусстве. Самым драматическим его выступлением перед людьми было выступление перед осажденным Домом Советов в Москве в сентябре 1993 года. Я хорошо помню его слова : «Стыдно-то как, братцы! Ведь там наши депутаты, мы их выбирали, а теперь они в плену, блокированы…». Я не знаю другого советского артиста, который бы так открыто и прямо выразил свое отношение к готовившемуся перевороту.
Горбачёв вел себя так и после переворота – честно и открыто говорил о пагубности свершившейся трагедии, о жестоких последствиях разрушения СССР, о необходимости защитить культуру великой страны. Это не могло нравиться руководству, в том числе и руководству Пушкинского театра. Поставленные им спектакли постепенно исчезали из репертуара, а сам артист был вынужден уйти с поста художественного руководителя любимого им Пушкинского театра. Как водится, для этого было организовано коллективное письмо ряда театральных работников с обвинениями Горбачёва в неправильных методах руководства. Среди подписантов были и его коллеги по сцене Александринки, проработавшие с ним не один десяток лет.
Долгие годы Игорь Олегович преподавал в Ленинградском театральном институте на Моховой улице. Многие из ныне играющих актеров являются учениками профессора Горбачёва. Но в начале 90-х, с навязыванием так называемого нового мышления методы и стиль преподавания в институте резко изменились. Прекрасно помню, как в городской газете появилась заметка студентки-первокурсницы театрального института, которая ушла из вуза, так как не могла (стыд не давал!) на этюдах раздеться догола, как этого требовал преподаватель с «новым мышлением». Горбачёв видел, что вместо принципов русского реалистического драматического театра студентам начали прививать навыки кафешантана. И он ушел из Ленинградского театрального института и создал свой вуз – театральный институт «Школа русской драмы».
Хорошо помню солнечный мартовский день 2000 года, когда я впервые попал в вуз «Школа русской драмы» на улице Чехова. Он размещался на последнем этаже здания, подняться туда можно было только по довольно крутой лестнице. Скромные комнатки для занятий, кухонька, репетиционный зал, в котором я с большим наслаждением смотрел инсценировку «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери. Представила спектакль первый проректор школы заслуженная артистка РСФСР Татьяна Петровна Кулиш, верная соратница мастера, коллега по Пушкинскому театру и его ученица. Трогательная чистота чувств и мыслей героев этого спектакля навсегда врезались в память. Всё было сделано строго, ребята играли с удовольствием и очень по-русски, в манере великих академиков Пушкинского театра.
После спектакля Кулиш провела меня в кабинет Горбачёва. Игорь Олегович рассказал мне, что школа содержится на деньги спонсоров, которых приходится находить: «Хожу с протянутой ладонью, побираюсь, так вот и живем». Это народный артист Советского Союза должен побираться?! Авторитет и популярность выручали. Студентам школы даже платят небольшую стипендию, все преподаватели работают на общественных началах. А какие были преподаватели первоклассные! Назову только доктора искусствоведения профессора Льва Иосифовича Гительмана, народного артиста России Андрея Толубеева, заслуженную артистку РСФСР Татьяну Петровну Кулиш, доцента Л. Гаврилову. Все они добровольно и с удовольствием помогали школе выпускать новое молодое поколение актеров, знающих и умеющих играть в традициях русского академического театра. Актеров-патриотов, воспитанных на уважении к истории русского драматического театра, к истории своей страны.
В следующий раз на выпускном экзамене нам была показана постановка пьесы Л.Малюгина «Жизнь Сент-Экзюпери», где главную роль много лет с успехом играл в Пушкинском театре сам Игорь Олегович. Блестящий спектакль! Ребята вновь играли вдохновенно, с упоением, неся в зал искренность, доброту и светлые мысли выдающегося французского писателя. А как прекрасна была постановка «Дульсинеи Тобосской» по пьесе А. Володина! Веселый, умный и добрый спектакль.
В Пушкинском театре у самого Горбачёва оставался только один спектакль, поставленный им в 1991 году и где он играл, – комедия А.Н.Островского «Не всё коту масленица». Роль купца Ахова была последней ролью в жизни выдающегося мастера. Я видел его в этой роли два раза. Последний раз в 2001 году, менее чем за два года до смерти. На этот спектакль он приезжал прямо из больницы, из-под капельницы. Никогда не забыть, как со сцены его под руки после окончания спектакля вел Андрей Толубеев, вел в гримерную. Но во время спектакля никто в зале не мог заметить болезненного состояния артиста. На сцене он был бог!
В финале спектакля у героя Горбачёва был монолог, который Игорь Олегович произносил на авансцене, обращаясь прямо в зрительный зал. Я потом проверял по тексту пьесы: ни одного слова от себя он не говорил, текст Островского был соблюден полностью. Но зал немел, тишина стояла такая, что перехватывало дыхание, казалось, что сам Островский обращается к нам, сидящим здесь, со своим умным и пронзительным словом. А после монолога раздавалась такая овация, что слезы выступали на глазах, каждый чувствовал свою причастность к Островскому, к Горбачёву, к соседу своему, к Родине. Комедия Островского становилась событием!
Снова процитирую театроведа Т. Забозлаеву: «Необычайно заразительный эмоционально, Горбачёв никогда не боится обращаться прямо в зрительный зал. Там, в партере, в тускло блестящих этажах старинных лож, он видит тот конкретный человеческий материал, который он, гражданин, актер и режиссер, должен нравственно упорядочить, осветив его светом высоких идеалов гуманизма, добра, совести, справедливости – истины. Горбачёв убежден: театр существует для публики. Но так же, как учитель обязан, должен знать больше своих учеников, быть им примером и авторитетом, так и сцена не должна опускаться до уровня зала, а зал – подниматься до своей высоты, открывая перед зрителями мир прекрасный и огромный, в котором человеку многое дано, но в котором с него и многое спрашивается».
Как мало сейчас таких деятелей театра, которые не идут по пути угождения невзыскательному зрителю, а ведут его по пути нравственного и честного театра! Тот же Пушкинский театр, который ныне вновь зовется Александринским, с приходом из Москвы режиссера Валерия Фокина встал на путь глумления над классикой, над огромным традиционным наследием русского драматического театра. Особенному искажению и издевательству подвергся Н.В. Гоголь, его знаменитые пьесы «Ревизор» и «Женитьба» нормальному человеку невозможно смотреть. Сейчас Фокину пришла мысль поиздеваться над «Лесом» А.Н.Островского. Надо же так не любить и не уважать классику, не уважать и не любить зрителя. Это позор для страны, для российского искусства!
Вспоминаю, когда не было подходящих пьес, Игорь Горбачёв брался за инсценировки, писал их и переписывал, а в конечном счете дописывал уже прямо на сцене, донося между строк масштаб собственной личности, вкладывая в схематичные порой литературные создания страсть собственной натуры, свой дар лидера, трибуна, полководца.
Он всю жизнь считал себя счастливым человеком. Даже книгу свою назвал «Я – счастливый человек». Он был историческим оптимистом. Никогда в его жизни не было случайного или наносного, не было примитивной удачливости. Был огромный ежедневный труд, труд нелегкий и радостный. Он работал для людей, для будущих поколений, для города Ленинграда, для своей страны – Союза Советских Социалистических Республик.
20 октября 2002 года он успел отметить свой 75-летний юбилей на сцене любимого Пушкинского театра. Но болезнь подтачивала силы, и 19 февраля 2003 года его не стало… Ушел еще один исполин русского духа. Сиротеем.
Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, лауреат Государственной премии РСФСР, академик Петровской академии наук и искусств, профессор Игорь Олегович Горбачёв, всенародно любимый артист, он всю жизнь хотел всколыхнуть человеческие души, разбудить в них самые нежные и ласковые струны отзывчивости, чуткости, добра, любви к Родине. В лучших своих ролях Игорь Олегович проявлял жажду художника не допустить самого страшного разрушения – разрушения человеческого духа.
За это мы, зрители театра и кино советских лет, его коллеги и ученики по театральному институту и Школе русской драмы, носящей ныне его имя, помним его, любим, равняемся на него. Ибо каждая человеческая душа инстинктивно тянется к свету и правде. А значит, зерна добра и любви, посеянные счастливым талантом Игоря Горбачёва, дадут еще многие благотворные всходы.
Юрий СИДОРОВ, профессор, доктор технических наук
Классик сцены
Мы встретились с ним в Школе русской драмы. Я брал тогда у него интервью для газеты. Он был прост, лицо его сияло добротой, легкой улыбкой и каким-то особенным, характерным для Игоря Олеговича, обаянием. На плечах с сияющей звездой пиджак, который он время от времени поправлял. В те годы (середина 90-х), когда многое из советского прошлого было предано забвению, он не стеснялся и даже в будничной обстановке с гордостью носил Золотую Звезду Героя Социалистического Труда. Он рассказывал о театре и кино, о том, что теперь происходит на сцене и телевидении. С болью в душе говорил о падении нравственных устоев, на которых традиционно держалась отечественная культура. Конечно, речь шла и о Школе русской драмы, которую он возродил в 1992 году. Слушая его и уже много лет зная Игоря Олег
овича, я всё больше проникался любовью к этому талантливому артисту и человеку. Позже не раз встречался с ним, беседовал, брал интервью.
В театр и кино он ворвался как-то неожиданно и радостно. Первая роль в кино – Хлестаков в «Ревизоре» по пьесе Н. Гоголя. Яркий, незабываемый образ! Именно Горбачёв-Хлестаков завладел тогда настроением зрителя. «Каков этот Хлестаков!? Ну, Горбачёв – здорово, замечательно, великолепно!» – говорили мы, пацаны, друг другу, посмотрев кинофильм. И шли в очередной раз на «Хлестакова». А сколько их будет потом – ролей, больших, крупных, ярких!
Начало пути в самостоятельную жизнь как будто не предвещало ему актерской судьбы. Но вскоре после Ленинградского государственного университета он становится студентом Театрального института им. А.Н.Островского на Моховой, 34 в Ленинграде (курс профессора Леонида Фёдоровича Макарьева). Начало актерской биографии пришлось на БДТ им. М. Горького, где его первой ролью в 1952 году был дон Сезар де Базан в спектакле по пьесе В. Гюго «Рюи Блаз». За два года работы в БДТ Игорь Горбачёв сыграл семь ролей. Более того, начинающий артист вскоре поставил спектакль «Домик на окраине» по пьесе А. Арбузова. Первые шаги молодого артиста сразу заметили и по достоинству оценили критики, видные деятели культуры. Б. Ростоцкий писал в те годы: «И. Горбачёв приносит с собой то верное жизненное самочувствие, с которого только и начинается ощущение правды в искусстве актера, и это самочувствие передается зрителю». А ведь передать «самочувствие» – главное для артиста, да и вообще для любого художника. Горбачёв был именно художником, причем с ясной и понятной людям позицией. Он нес им добро, любовь, правду, счастье. Верил, что счастье есть истинное предназначение человека на земле. Спустя много лет устами главного героя в спектакле В. Соловьёва «Фельдмаршал Кутузов» он скажет: «Что такое счастье? Счастье – это гармония человека со своей совестью и с окружающей действительностью. Но если действительность плохая, то не изменяйте своей совести, а попробуйте изменить действительность». Насколько злободневно это звучало тогда, в 80–90-е годы, когда шел спектакль с его участием! Злободневно и теперь… Всегда! Вспомним А. Пушкина: «Говорят, что несчастье хорошая школа, может быть. Но счастье есть лучший университет. Оно довершает воспитание души, способной к доброму и прекрасному…».
А свое счастье, которое он дарил людям, Горбачёв нашел в Ленинградском академическом театре драмы им. А. С. Пушкина (знаменитой Александринке). Ему он посвятил почти полвека – с 1954 года. Начинал тогда с такими корифеями сцены, как В. Меркурьев, Н. Симонов, Ю. Толубеев, Н. Черкасов, В.Честноков, А. Борисов. Ему было у кого учиться, с кого брать пример в актерском мастерстве, в гражданственности. А ведь эти корифеи были учениками и последователями выдающихся артистов, деятелей культуры – И. Дмитриевского, Л. Вивьена, Ю. Юрьева, М. Савиной, Е. Корчагиной-Александровской. И вот уже заявивший о себе, молодой Игорь Горбачёв – простодушный, обаятельный, симпатичный, с ямочками на щеках! Но ему еще надо расти, мужать, набираться знаний, опыта. Не сразу, но всё же довольно быстро он осознал свою миссию – именно ту, которую возлагает прославленный театр на своего актёра.
Трудно сказать, с чего началось это осознание. Может, с роли самоотверженного и неистового Александра Ведерникова в пьесе А. Арбузова «Годы странствий»? Или Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского? А может быть, с образа обаятельного и лишенного лукавства Шванди в кинофильме «Любовь Яровая»? Скорее всего, «осознание» приходило к нему, когда он углублялся в постижение сути, предназначения искусства. Он говорил, что актеру важно повести публику за собой, внушить ей те идеалы, которые исповедует он сам и которые составляют сокровищницу национальной мудрости. В подтверждение этой мысли любил повторять слова идеолога Пушкинского театра Ю. Юрьева: «Истинное значение театра – давать обществу такие устои, на основе которых могли бы вырасти лучшие его стремления».
Произведения сценического творчества только тогда значимы, когда они проникнуты социальным оптимизмом, желанием сделать жизнь лучше, интересней, радостней. А это дается актёру и его героям непросто, часто в борьбе, страданиях, а порой и в самоотречении. Именно таковы многие персонажи Горбачёва. Один из них – хирург Устименко в пьесе «Дело, которому ты служишь» по роману Ю. Германа «Дорогой мой человек». Владимир Устименко отказывается от научной карьеры, уходит в простую клинику, отвергает любовь во имя общественно полезного дела. Претерпев мучительные операции, вновь возвращается к любимой работе. Шутливо, но точно заметила преданная ему Варя: «Слишком ты у меня принципиальный!» Образ Устименко – как будто клише положительного героя. Но на самом деле здесь характер, позиция не только конкретного человека, но и целого поколения. Тех, которые ушли на фронт, «недолюбив, не докурив последней папиросы», которые предвидели опасные последствия мирного благополучия и самоуспокоенности.
На сцене Пушкинского театра Горбачёв сыграл десятки ролей, не меньше в кино и на телевидении. Поставил немало спектаклей как режиссер, прежде всего в 70–80-е годы, когда он был художественным руководителем театра. Однако не стоит думать, что это были роли только положительных героев. Конечно, очень важно, как уже говорилось, передать зрителю «лучшие стремления», но полезно показать и отрицательные типы, о поступках которых актер мог бы сказать: это плохо, аморально, не достойно человека, не поступай так. Вот Эрмил Зотыч Ахов в пьесе А. Островского «Не всё коту масленица». Горбачёв своим талантом артиста и чуткой душой гражданина узнал в этом прохвосте «нового русского», современного богача, и мастерски показал хищное нутро паразита, для которого ценность лишь в деньгах и богатстве. Другой пример: в фильме «Зайчик» – чинуша и бюрократ Шабашников, в «Мертвых душах» – изворотливый и авантюрный Чичиков.
С досадой и горечью говорил Игорь Олегович о том, что произошло с театром и киноискусством в 90-е годы, в годы коренных перемен в экономических, общественных отношениях, в сознании людей. «Искусство должно точно знать, что такое добро и что такое зло. А многие люди сейчас этого не знают, нет идеалов. Что воспевать и против чего негодовать?.. Весь ужас в том, что искусство отражает жизнь, мы в этой жизни сидим, как в грязном непроточном болоте».
К сожалению, искусство продолжает деградировать. Что мы видим сегодня на сцене, на экранах телевизоров, в кино? Безыдейщину, пошлость, крики, кривляния, кровь, жестокость, агрессию… Продолжается опошление и извращение классики, как русской, советской, так и зарубежной. Искусство, прежде всего массовое, сегодня не воспитывает человека, не формирует у него лучшие качества, высокие цели, а развращает его, уничтожает в нем человеческое. Почему так происходит? А потому, что нашему, отечественному, капитализму, тем более в сути своей криминально-олигархическому, не нужен человек высокой морали и культуры.
До конца своих дней Игорь Олегович Горбачёв боролся против насаждения в искусстве этих отвратительных его сторон, активно выступал за идейность, народность и патриотизм в искусстве. В трудное для страны время ему удалось возродить старейшее высшее учебное заведение, основанное более двухсот лет тому назад Иваном Дмитриевским, – театральный институт «Школа русской драмы». С какой целью? Готовить артистов, говорил И. Горбачёв, которые бы могли играть героев Чехова, Толстого, Тургенева, Гоголя, русской и зарубежной классики, – артистов, способных посвятить свою жизнь возрождению глубокого, скромного, совестливого и исповедального русского драматического искусства. До последних дней своей жизни он оставался бессменным ректором и профессором школы, которая после его смерти стала носить его имя. Выпускники этого учебного заведения, к счастью, оказались востребованными, работают в различных театрах страны, снимаются в кино, на телевидении. Школа продолжала, находясь в трудных условиях, готовить актеров и после смерти И. Горбачёва. Прежде всего, благодаря стараниям его преемницы, заслуженной артистки РСФСР Татьяны Петровны Кулиш. Но два года тому назад она ушла из жизни. Теперь это учебное заведение, которому в текущем году исполнилось двадцать лет со времени его возрождения, является (с 2011 года) факультетом театрального искусства «Школа русской драмы имени И. О. Горбачева». Входит в состав Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики. Надеюсь, что у школы в ее новом качестве, под руководством декана, сподвижника Горбачёва, заслуженного артиста России Семёна Семёновича Сытника, есть хорошие перспективы.
И еще одна грань деятельности И. Горбачёва, о которой частично уже говорилось. Он всегда был гражданином своего Отечества и патриотом, с твердыми жизненными позициями. При всей своей загруженности как актера, ректора и педагога, он активно занимался общественной деятельностью. Он хорошо помнил, что все великие артисты его поколения и прошлого были общественниками. Игорь Олегович – убежденный коммунист, делегат ряда партийных съездов, член различных выборных партийных, государственных и общественных органов, частый гость в трудовых коллективах Ленинграда–Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Его яркие и содержательные выступления всегда находили отклик в сердцах людей. Наставник и воспитатель, он тепло отзывался о своих встречах с молодежью. Говорил: «Хочется, чтобы они были духовно богатые, судили об искусстве и тонко его чувствовали. Ведь какое это счастье – видеть молодые глаза, тревожные и радостные, задумчивые и восторженные! И как радостно слышать суждения ребят о спектаклях – меткие и острые, обстоятельные и горячие!».
Вспомним еще раз А. Пушкина:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал…
Именно такие чувства пробуждал Игорь Олегович своим художественным творчеством и активной гражданской позицией.
Родина высоко и по достоинству оценила его заслуги перед народом и страной, присвоив ему различные почетные звания и награды. Одно из них, пожалуй, самое главное – звание Героя Социалистического Труда. Об этом напоминает мемориальная доска, установленная на доме в переулке Джамбула, где он многие годы жил со своей женой Людмилой Ивановной, заслуженной артисткой РСФСР. Он был и останется навсегда в памяти благодарных потомков как великий артист, гражданин и патриот своего Отечества.
Вячеслав БУЛГАКОВ, член Союза писателей России
